Маги устраивают импровизированный полигон, расстреливая выстроенную батарею ящиков и бочек. Вернее пытаются. На деле вместо мало-мальски крупного заряда выходит хлопок и облачко сизого дыма у ладони. Позорище.
– Если это правда, – Алексей обреченно смотрит за удручающими попытками обучения, – дела наши совсем плохи.
Казаки все дальше углубляются в улицы, петляя меж плотных и замысловатых застроек укреплений. В некоторых участках завалов приходится идти цепью друг за другом. Остается надеется, приложенные усилия затормозят готскую технику. Бутылки с зажигательной смесью выставлены прямо на виду, на мостовой и окнах домов. Что ни произойдет, жители и солдаты намерены стоят насмерть.
Конные упряжи почти исчезают с ольховских проспектов, но и немногочисленные пешеходы сильно прижимаются к стенам, пропуская кавалеристов. Подполковника быстро узнают среди выделяющихся казачьих одежд, богатых на красные кафтаны и газыри. В вверх взлетают шапки, командира приветствуют возгласы, то и дело в толпе сверкают кокетливые улыбки молодых особ.
– Слава нашим защитникам! – размахивает рукой заросший неаккуратной щетиной мужик, в картузе и серой гимнастерке. – Ура господину Швецову!
От избытка восторга, незнакомец даже пытается пробиться ближе к обожаемому всеми командиру. Трудно поверить, еще недавно ольховцы тихо ненавидели пьющих и бедокурящих драгун. Каждый надеялся на скорейшее избавление от напасти в лице армейцев. Теперь вот – челом едва не до земли бьют. Алексей на знаки внимания реагирует слабо, изредка кивая на приветствия, но отстраненно глядя поверх голов толпы.
Конь штаб-офицера сбивается с шага, вильнув в сторону и пронзительно заржав.
– Куда прешь, плешивый! – ругается Швецов на облезлого пса, вильнувшего меж конских копыт.
Поводьями и хлыстом, взвившееся от неожиданно вынырнувшего кобеля животное удается успокоить. Пес же, с завидной ловкостью ласки минует ногайки казаков и стремглав бросается в людское скопление. С глухим рычанием, в один прыжок дворняга оказывается подле размахивающего рукой мужика. Клыки смыкаются на запястье, но не рвут, а режут, как сделал бы волк, едва не отделив ладонь.
– Уберите! – орет, срывая голос потерпевший, глядя на дергающийся толчок крови из страшной раны. – Уберите эту тварь!
За миг Швецов успевает поразиться размерами пса. Туша должна быть килло под сто, будто и правда серый брат из степи, а не уличная доходяга. А потом на мостовую из ослабевших рук незнакомца выпадает пистолет. Глаза штаб-офицера округляются, он набирает воздух, но предупредить не успевает.
С дальнего конца улицы в конную колону бросают сверток. Среагировать казаки не успевают, грохочет взрыв, буквально смевший первый ряд, будто ладонью игрушечных солдатиков. Бомба брошена слишком далеко, но и этого хватает. Вставший на дыбы, конь Швецова принимает ударную волну и большую часть осколков. Несчастное создание, вскрикнув, погребает под весом седока.
– Засада! – слишком поздно распинается Кирпачев, извлекая шашку и размахивая над головой.
Урядник захлебывается и выпадает из седла, сраженный на повал выстрелом. Бьют одновременно с двух сторон, расстреливая мечущихся на узком и открытом пространстве казаков. Часть пуль косой проходится по гражданским, с криком бросившихся кто куда. Люди падают и топчут друг друга.
Оглушенный Алексей пытается выбраться, но вытряхнуть ногу из под туши или хотя бы дотянуться до оружия не в силах.
– Спешится! – упавшего командира накрывает тень майора Максима. – организовать круговую оборону!
Над головами проносится целое скопление комет, на секунду ослепивших и с фырканьем пронесшихся дальше. Распускающие удушливую серную вонь и разбрызгивая искры, огненные шары каскадом накрывают засевших по углам неведомых врагов. Выстрелы глохнут в столбе пламени.
Раздаются свистки и топот сапог по вымощенным дорогам. Прибывает подкрепление.
– Оцепить район! – тут же распоряжается начальник штаба, указывая шашкой. – Обыскивать и задерживать. Не дайте никому уйти.
Пропустив ринувшихся в глубь квартала солдат, Максим помогает Швецову выбраться из-под убитого коня. Отряхиваясь и растирая едва не вывихнутую ногу, подполковник оглядывается назад. Вот тебе и маги, вот и недоучки, а он грешил на молодежь.
– Наверняка Борисова работа, – штаб-офицер с ненавистью поминает директора шахты и лидера бунтовщиков. – Нужно было еще тогда четвертовать, со всей шайкой. Доберусь я до них.
– Не горячитесь, барон, – флегматично замечает барон. Он поднимает выроненный неудавшимся убийцей пистолет. Магазинный, не нужно каждый раз курок взводить. Таких и в Республике дефицит.
А ведь не взбесись странный пес, поминай командира, как звали. Почти в упор, да с такого оружия... Швецов осматривается, но дворняги и следа нет, только раненные да убитые. Гражданских даже больше пострадало, двоих казаков сразило на повал от взрыва динамита. Подрывник явно не готов был, рассчитывали на один меткий выстрел? Повезло так повезло, все хуже могло обернуться.
– Есть еще варианты, кто это мог быть? – Алексей вытирает рассеченную до крови бровь.
– Вообще-то бесчисленное количество, – пожимает плечами Максим, продолжая вертеть в руках пистолет и пытаясь разобраться в устройстве. – Забыли, к нам с границы толпы беженцев стекались, никого не проверяли. Всех приютили и обогрели.
Еще больше помрачневший, Швецов прикусывает губу. Проворонили. Смотрели только в прицел винтовки, а теперь поди угадай, с какого бока пнут.
– Значит так, – глухо говорит подполковник, – к складам гражданских не подпускать и ополчение для охраны не привлекать. Пускай юнкера этим занимаются. Нужно организовать обыски по всему городу. Привлеките жандармов и всех свободных.
Каждую крысу не переловишь, так пусть глубже в норы забьются. Что-то же нужно делать...
"Была честная дуэль, – глядя на трупы казаков думает Алексей, – а теперь кабацкая драка".
Бригада Ли. Ок. 14 – 00
Пожилой, слегка полный мужчина появляется из расписных, хоть и потускневших дверей крупного белокаменного здания. Уверенно, даже вырисовывая шаг, пересекает лужайку приусадебного участка. Комплекс зданий, состоящий из ряда овчарен и барского двухэтажного имения на диво не пострадал при бомбежках, ровно пережив волну хищения и мародерства. Незнакомец облачен в выходное платье, более приличествующее дворцовому приему, голова увенчана париком аллонжем, белее снега. Черный сюртук богато украшен золотыми полосами на подобие гусарского доломана.
С легкой улыбкой, разом смахивающей с морщинистого лица десяток лет, он кланяется едва наклонив корпус и садится за пианино. Пальцы, на миг зависнув, будто неуверенный юноша не смеющий коснуться возлюбленной, затем опускаются на клавиши. Пробудившаяся музыка ненавязчивым мотивом разгоняет тяжелый кисель зноя, возвращая ветер весны. В след взметаются волны остального квартета скрипки и виолончелей.
– Джентльмены! – от музыки заставляет отвлечься голос молодого человека.
Появляется сержант, запахнутый в идеально подогнанный по размеру китель парадной формы. Обширный орнамент охватывает рукава и ворот, с берета свисает кисточка.
– Гусь с яблоками, по местному рецепту, – он сноровисто кладет поднос и открывает крышку, тот час захватывающее все внимание аппетитными парами.
Офицеры бригады, разодевшись, как франты, собираются под сенью осиротевшей симерийской березы. Из опустевшего имения прямо на улицу выносят древний стол, видимо помнящий деда нынешнего царя, без особого трепета сервировав еще более древними золотыми приборами.
– Благодарю нашего хозяина за щедрый прием, – поднявшийся полковник Стюарт с лисьей улыбкой отвешивает поклон в сторону сидящего во главе стола Ли. – Право слово, тронут, не ожидал столь торжественной встречи.
Стюарт пребывает в расположение бригады совсем недавно, возглавляя особый осадный батальон. Три сотни с лишним солдат, офицеров и инженеров работающие на одну единственную пушку. Превышающее все мыслимые размеры орудие, с огромным трудом и затратами доставленное по железным дорогам из самого сердца Готии.
