– Мой отец как-то сказал, что он полон дерьма, – лениво заметила Уитни.

– Значит, твой отец разбирается не только в сливочной помадке. Так или иначе, но Уитакер был посредником, и благодаря ему многие камушки и произведения искусства перекочевали на другую сторону Атлантики. Примерно год назад он убедил одну английскую леди расстаться с пачкой старых документов и писем.

Ее интерес резко возрос.

– Наши бумаги?

Дуг не обратил внимания на множественное число, он просто пропустил эту фразу мимо ушей.

– Леди считала, что они принадлежат искусству или истории, то есть относятся к культурным ценностям. Она написала кучу книг на эту тему. Один генерал едва не заключил с ней сделку, но, как оказалось, Уитакер лучше знал, как надо льстить пожилым матронам. Кроме того, Уитакера отличала последовательность действий. Я имею в виду его алчность. Дело в том, что он оказался на мели и вынужден был искать средства на экспедицию.

– И тут появился Димитри.

– Точно. Я уже говорил, что Уитакер объявил торги. Предполагалось, что это будет коммерческая сделка. Партнерство, – добавил он со слабой улыбкой. – Однако Димитри решил, что рыночная конкуренция не для него, и сделал альтернативное предложение. – Дуг скрестил ноги и принялся очищать банан. – Уитакер отдаст ему бумаги, а Димитри позволит Уитакеру сохранить все свои пальцы на руках и ногах.

Уитни откусила еще кусочек банана, но не смогла его проглотить.

– Какое убедительное предложение!

– Да, Димитри знает, как обделывать такие делишки. Но он немного перестарался с Уитакером. Очевидно, у старого джентльмена сердце было не в порядке. Он неожиданно отдал концы, прежде чем Димитри смог получить бумаги ил и удовольствие побеседовать с ним по-своему. Я не знаю, чего ему тогда больше хотелось. Произошел несчастный случай, как сказал Димитри, когда нанял меня, чтобы я их украл. – Дуг откусил кусок банана и задержал его во рту. – Он наглядно изобразил, причем в деталях, каким образом собирался изменить мнение Уитакера. Эта нравоучительная беседа должна бы вселить в меня страх божий, чтобы я не вздумал чего-нибудь затевать. – Он вспомнил крошечные серебряные щипцы, которые Димитри поглаживал во время встречи. – Это подействовало.

– Но ты их все равно утащил.

– Только после того как он меня надул, – сказал Дуг, откусив еще кусок банана. – Если бы он был со мной честен, то получил бы бумаги. А я бы получил свой гонорар и небольшой отпуск в Канкуне.

– Тем не менее теперь они у тебя. И ни одной возможностью не следует пренебрегать.

– Ты попала в точку, сестра. Господи Иисусе! – Дуг вскочил и подбежал к огню. Инстинктивно Уитни подобрала ноги, ожидая всего, что угодно, начиная со змеи и кончая отвратительным пауком. – Черт возьми, женщина, сколько риса ты сюда поло жила – Я… – Она замолчала, уставившись на кастрюлю. Рис выливался через края, как лава вулкана. – Всего пару пригоршней, – ответила Уитни, закусив губу, чтобы не засмеяться.

– Скажи это моей заднице.

– Ну, четыре. – Она прижала руку к губам. – Или пять.

– Четыре или пять, – пробормотал Дуг, вываливая рис на тарелки.

– Я же говорила тебе, что не умею готовить, – напомнила Уитни, изучая клейкую коричневатую массу на тарелке. – И я это доказала.

– Да уж. – Услышав ее приглушенный смех, он обернулся. Уитни сидела по-индейски, юбка и блузка были перепачканы, лента на косе свободно свисала. Дуг вспомнил, как она выглядела при их первой встрече – холодная и прилизанная, в белой фетровой шляпе и пышных мехах. Почему она сейчас кажется ему гораздо привлекательнее? – Ты зря смеешься, – сказал он, подвигая к ней тарелку. – Тебе придется съесть свою долю.

– Я уверена, что это будет замечательно. – Той вилкой, которую она использовала для готовки, Уитни ковырнула рис. Смело, подумал Дуг, глядя, как она отправляет в рот первую порцию. Вкус был пикантным и не таким уж неприятным. Пожав плечами, Уитни принялась есть. Хотя она никогда не была знакома с нищими, но все же предполагала, что они не могут быть особенно разборчивыми. – Не будь ребенком, Дуглас, – сказала она. – Если нам попадутся грибы и миндаль, мы в следующий раз приготовим по твоему рецепту. – С энтузиазмом ребенка, которому досталось мороженое, она занялась содержимым тарелки. Не вполне это осознавая, Уитни впервые в жизни чувствовала настоящий голод.

Дуг ел медленнее и с меньшим энтузиазмом. Ему и раньше приходилось бывать голодным, и он предполагал, что ему еще придется испытать это чувство. Но вот она… Пусть она ела с жестяной тарелки, в перепачканной юбке, но класс все равно ощущался. Дуг находил, что это впечатляет, и ему захотелось продолжить эксперимент и выяснить, будет ли так всегда. Партнерство, размышлял он, может оказаться более интересным, чем он ожидал. Пока будет длиться.

– Дуглас, а женщина, которая дала Уитакеру письма и документы?

– Что жен щи на?

– Ну, что с ней случилось? Он проглотил ложку риса.

– Бутрейн.

Когда Уитни подняла глаза. Дуг заметил, что в них промелькнул и исчез страх, и был рад этому. Для них обоих будет лучше, если она поймет, что игра идет по-крупному. Однако, когда Уитни взяла кружку с кофе, ее руки не дрожали.

– Понятно. Значит, из тех, кто видел эти бумаги, ты единственный остался в живых.

– Это верно, дорогая.

– Он захочет, чтобы ты был мертв и я тоже.

– Это тоже верно.

– Но я не видела этих бумаг. Дуг зачерпнул еще риса.

– Если ты попадешь ему в руки, то не сможешь ничего доказать.

Уитни с минуту пристально смотрела на него.

– Ты первосортный подонок, Дуг. Он усмехнулся, уловив в ее словах легкий оттенок уважения:

– Мне нравится первый класс, Уитни. Я собираюсь провести в нем остаток жизни.

Они оставили костер догорать, и пещеру освещал красноватый и тусклый свет от угольев. Где-то в глубине капала вода с размеренным, музыкальным звуком. Почему-то это напомнило ему дорогой, с причудами, маленький бордель в Новом Орлеане.

Они оба смертельно устали после очень длинного, очень трудного дня. Дуг снял туфли с единственной мыслью об ожидающей его радости сна. Он нисколько не сомневался, что заснет как убитый.

– Ты знаешь, как с этим обращаться? – лениво спросил он, расстегивая свой спальный мешок.

– Спасибо, я думаю, что смогу справиться с «молнией».

И тут он допустил ошибку – посмотрел назад и уже не смог отвернуться.

Без тени смущения Уитни сняла блузку. Дуг помнил, каким тонким казался материал ее купальника в утреннем свете. Когда она сняла и юбку, во рту у него пересохло.

Нет, она не была циничной, бесстыдной, просто она падала с ног от усталости. И ей вовсе не приходило в голову разыгрывать здесь спектакль. Еще размышляя, что надеть, Уитни остановилась на этом купальнике, который, по ее мысли, закрывал все. Она надевала его на пляже. А сейчас у нее было одно желание – принять горизонтальное положение, закрыть глаза и отключиться.

Если бы Уитни не так устала, она, возможно, порадовалась бы, догадавшись, какое беспокойство вызвала у Дуга. Ей наверняка доставило бы некоторое удовольствие узнать, как напряглась его плоть, когда она наклонилась расстегнуть спальный мешок и слабый отблеск пламени заиграл на ее коже. Она могла бы испытать чисто женское удовлетворение от того, что он глотает слюну, глядя, как материя натягивается, обтягивая ее бедра.

Но ни о чем таком не думая, Уитни влезла в спальный мешок и застегнула «молнию». Теперь не было видно ничего, кроме пряди светлых волос, отделившихся от косы. Вздохнув, она опустила голову на руки – Спокойной ночи, Дуглас – Да. – Он снял рубашку, затем взялся за край ленты, которая прикрепляла конверт к груди, и задержал дыхание Безжалостно дернув, он почувствовал, как боль обожгла его грудь. Уитни даже не пошевельнулась, когда проклятия огласили пещеру Она уже спала Проклиная ее, проклиная боль. Дуг засунул конверт в рюкзак и забрался в свой спальный мешок. Уитни тихо вздохнула во сне.