— Тита, что с ребенком? Тебе удалось его накормить?

— Да, мамочка, он выпил чаю и заснул.

— Слава богу. А ты, Педро, чего ждешь? Неси его скорей к жене, ребенка не следует надолго разлучать с матерью.

Педро унес малыша, а матушка Елена продолжала буравить Титу пристальным взглядом. В глазах дочери она уловила едва заметную тень смущения, и это ей не понравилось.

— Ты сделала чампуррадо^[10] для сестры?

— Да, мамочка.

— Дай его мне, я отнесу. Росаура должна пить днем и ночью, чтобы у нее было молоко.

Но сколько бы чампуррадо ни пила Росаура, молоко у нее так и не появлялось. А у Титы отныне его было столько, что хватило бы для прокорма трех таких малышей, как Роберто. Поскольку Росаура все еще не окрепла, никто не удивился, что кормлением младенца занялась Тита. Но никто и представить себе не мог, что она кормит его грудью. Тита с помощью Педро искусно скрывала это обстоятельство от глаз окружающих.

Выходило так, что рождение ребенка не разъединило, а еще больше сблизило их, будто именно Тита, а не Росаура была его матерью. Она и впрямь чувствовала себя матерью и не скрывала этого от Педро. С какой гордостью она носила племянника и показывала его приглашенным в день крещения! Росаура все еще испытывала недомогание и не смогла прийти в церковь. Так что именно Тита заняла ее место на празднике.

Доктор Браун не мог отвести от нее взгляда. Джон принял приглашение на крестины лишь для того, чтобы увидеть ее и переговорить с глазу на глаз. Хотя они и виделись почти каждый день, когда доктор Браун приходил проведать Росауру, у него не выдавалось удобного повода поговорить с ней без свидетелей.

Воспользовавшись тем, что Тита проходила мимо стола, за которым он расположился, Джон поднялся и подошел к ней, словно желая посмотреть на ребенка.

— Какой очаровательный малыш, и какая красавица у него тетушка!

— Спасибо, доктор.

— Подумать только, как бы вы сияли, будь этот ребенок вашим.

Тень печали легла на лицо Титы. Заметив это, доктор поспешил исправить свою оплошность:

— Простите, кажется, мои слова были не вполне уместны.

— Нет-нет… Просто я не могу ни выйти замуж, ни завести детей, потому что должна заботиться о матери до ее смерти.

— Как такое возможно?! Что за нелепость…

— Увы, но это так. А сейчас прошу извинить, меня ждут другие гости.

Тита быстро ушла, оставив Джона совершенно сбитым с толку. Ей, признаться, тоже стало не по себе, но все быстро прошло, как только она перевела взгляд на Роберто, который мирно посапывал у нее на руках. Какое ей дело до того, что сказал доктор, если она могла обнимать этого малыша. Она считала его своим. Пусть никто не называл ее матерью, но она была ею. Педро и Роберто принадлежали ей, а все остальное ее не волновало.

Тита была так счастлива, что не заметила, как матушка, точно так же, как Джон, хотя и по другой причине, не сводит с нее глаз. Уверившись, что между Педро и Титой что-то происходит, она так увлеклась слежкой, что даже не прикоснулась к еде и не заметила, какой оглушительный успех имело праздничное застолье. Все сошлись во мнении, что по большей части это заслуга Титы. Моле получилось просто пальчики оближешь! Весь вечер Тита купалась в похвалах. В ответ на вопрос, в чем же, собственно, секрет ее кулинарного мастерства, девушка не уставала повторять, что секрет лишь в большой любви, с которой она готовила моле. При этом Тита то и дело обменивалась заговорщицкими взглядами с Педро. Оба вспоминали сцену на кухне. В один из таких моментов орлиный взор матушки Елены за двадцать метров уловил в их глазах блеск, который возмутил ее до глубины души. Из всех присутствующих она единственная была не в духе. Прочие — те, кто отведал моле, — пребывали в странной эйфории. Они смеялись и шумели, как никогда прежде, а после этого еще долгие годы не испытывали подобной радости. Впервые за это смутное революционное время жители городка позволили себе забыть, что повсюду свистят пули.

Лишь матушка Елена, раздумывавшая, как покончить с причиной своего недовольства, не потеряла самообладания. Улучив момент, когда Тита была достаточно близко, чтобы услышать каждое слово, она громко сообщила отцу Игнасио:

— По тому, как идут дела, падре, боюсь, в один прекрасный день Росауре потребуется врач и мы не сможем его привезти, как уже случилось при родах. Думаю, лучше всего отослать их с мужем и сыном к моему кузену в Сан-Антонио, что в Техасе, как только она немного придет в себя. Там у нее будут самые лучшие доктора.

— Не могу согласиться с вами, донья Елена. При нынешней политической обстановке в доме нужен мужчина, чтобы его защищать.

— Я всегда превосходно управлялась сама и с ранчо, и с дочерьми. В этой жизни, падре, мужчины не так уж важны, чтобы без них нельзя было обойтись, — добавила она со значением. — А революции не так ужасны, как их малюют. Беда не беда, были бы хлеб да вода.

— Что есть, то есть, — ответил священник, посмеиваясь. — Ай да донья Елена, за словом в карман не лезете! Но подумали ли вы, где будет работать Педро в Сан-Антонио?

— Да хоть бы и бухгалтером в компании моего кузена. Не вижу проблемы. Английский он знает превосходно.

Для Титы слова матушки Елены прозвучали как гром среди ясного неба! Она не могла позволить, чтобы это произошло. Невозможно, чтобы именно сейчас у нее отняли ребенка. Она должна была помешать этому любой ценой. Но так или иначе матушке Елене удалось испортить праздник! Первый праздник, которому Тита радовалась от всей души.

Продолжение следует…

Рецепт пятый:

колбаса чорисо по-северному

Глава V

Май

Колбаса чорисо по-северному

ИНГРЕДИЕНТЫ:

8 килограммов свиной корейки;

2 килограмма свиных обрезков или головы;

1 килограмм чили анчо;

60 граммов тмина;

60 граммов орегано;

30 граммов перца;

6 граммов гвоздики;

2 чашки чеснока;

2 литра яблочного уксуса;

250 граммов соли.

Способ приготовления

Поставить уксус на огонь, бросить в него перцы, которые перед этим нужно очистить от семян. Как только закипит, снять с огня и накрыть крышкой, чтобы перцы распарились.

Опустив крышку, Ченча побежала в сад, чтобы помочь Тите накопать червей. Тут же на кухню заявилась мать, чтобы проверить, как движется приготовление чорисо и когда ей уже согреют воды для ванной. Девушки запаздывали и с тем, и с другим. А все потому, что после отъезда Педро, Росауры и Роберто в Сан-Антонио Тита утратила всякий интерес к жизни. Единственным, кто мог рассчитывать на ее внимание, был беззащитный голубенок, которого она из жалости подкармливала червяками. Даже если бы дом рухнул, она не обратила бы внимания.

Ченча боялась и представить себе, что начнется, если матушка Елена прознает, что Тита отлынивает от приготовления чорисо. А приготовить ее решили потому, что это был один из самых экономичных способов запастись свининой впрок, чтобы она хранилась как можно дольше и не испортилась. Они уже успели заготовить много солонины, ветчины, бекона и смальца. Мясо свиньи нужно было использовать как можно более практично, потому что никакой другой скотины не осталось после того, как два дня назад нагрянули солдаты революционной армии.

В день, когда это произошло, на ранчо были только матушка Елена, Тита, Ченча и двое пеонов — Росалио и Гуадалупе. Николас, управляющий, еще не вернулся со скотиной, которую его послали купить. Едоков в доме прибавилось, еды стало катастрофически не хватать, и пришлось пустить всех коров на мясо. Нужно было пополнить стадо. В помощь себе Николас взял двух самых расторопных работников. На хозяйстве он оставил сына Фелипе, но матушка Елена тут же отправила юношу в Сан-Антонио за новостями о Педро и его семье. На ранчо беспокоились, не случилось ли чего дурного, ведь они не подавали вестей с отъезда.