— Знаешь, Альфред, не помню, кто сказал, но это звучало как: "Хочешь разорить маленькую страну — подари ей крейсер!".
— И что, нет никакой возможности удержать порт?
— Еще можно его заминировать так, что никто не пройдет, помнишь, я говорил тебе об этом. Но пока у нас нет минных специалистов. Но есть еще один способ… Скажи, пожалуйста, рас может сдавать в концессию иностранцам принадлежащие ему земли?
— Думаю, что да, может. Просто еще никто из расов не додумался до этого, а так они вольны делать на своей земле все, что им заблагорассудится.
— А что, если я договорюсь с Россией об организации военно-морской базы в Массауа и сдам под эту базу землю в аренду, скажем, на 25 лет. Гражданский порт будет рядом, но мы так составим соглашение, что Россия будет обязана (если она захочет иметь базу в Африке), защищать от вторжения с моря союзные ей земли. Земля остается нашей и через четверть века мы можем не продлевать договор аренды. Но, это уже вопросы внешней политики и я должен согласовать их с тобой и Негусом.
— Хорошо, завтра после парада и награждения я поговорю с Менеликом.
— Тогда поговори с ним и по другому поводу. Помнишь, как много мы говорили про железную дорогу, о том что без нее невозможно экономическое развитие? Теперь у нас есть порт и участок железной дороги до Асмэры. Пора поднять вопрос об использовании пленных для скорейшего строительства железной дороги. Я обещаю проложить железную дорогу до Мэкеле, расы тех земель, через которые пройдет железная дорога и которые заинтересованы в торговом развитии своих городов, должны присоединиться к строительству. Например, уверен, что доблестный дэджазмач, рас Шоа и Харара Мэконнын поддержит своими деньгами строительство железной дороги от Мэкеле до Харара, а могущественный Негус выделит золото для работ по прокладке путей до Аддис-Абебы. Если еще кто-то хочет войти, то его доля будет пропорциональной участку пути, который он будет финансировать. Тогда дорогу можно завершить за один-два года, так как одновременно будет строиться несколько участков и потом останется только соединить узловые станции, от которых в будущем можно тоже пустить свои линии железной дороги.
— Звучит заманчиво, я бы тоже поучаствовал на пути к Аддис-Абебе, ведь там мой дом.
В разговор вклинился рас Мэконнын и сказал, что он проведет за свой счет дорогу от Мэкеле до Харара. Только где взять паровозы и вагоны?
— Отец, два состава у нас есть, для однопутной узкоколейной дороги на первое время будет достаточно. Кроме того вдоль дороги сразу же будем вкапывать столбы для телеграфа. Организуем две компании: железнодорожную и телеграфно-телефонную, прибыль будем делить по долям участия в строительстве. Послезавтра приглашаю проехать на поезде по моей провинции и посмотреть на порт — дорога в один конец — 5–6 часов. 180 километров проехать при средней скорости 30 километров в час не составит проблемы, назад будет чуть медленнее, так как Асмэра на высоте полутора тысяч метров над уровнем моря, но подъем идет достаточно полого.
— Хорошо, я бы поехал посмотреть, сын. Никогда не ездил на поезде и не видел моря и больших кораблей.
Ильг отказался, так как поездов и кораблей он уже немало видел, а здесь у него много дел.
— Альфред, тогда я попрошу подумать еще над одним очень важным вопросом. Мы тут строим всякие планы, а ведь формально война не закончена, мирного договора нет и в любой момент война может начаться с новой силой. Италия сама не предложит переговоры, тогда мы должны это сделать, но выступать как победители, с позиции силы.
Я предложил начать процесс сейчас, так как на днях газеты должны опубликовать снимки разгрома госпиталя, кроме того, я отправил в Петербург, в одну из газет, где меня знают, сообщение о победе при Адуа и бесчеловечном убийстве русских врачей итальянцами. Сейчас начнется волна протестов в России и ведущих странах Западной Европы и нам надо, чтобы ни один итальянский солдат не захотел ехать на эту войну, и ни один рабочий не согласился грузить военный груз в трюмы транспортов, отправляющихся в Эфиопию.
— Александр, я отправил вчера телеграмму Пьетро Антониелли, но ответа пока нет. Я повторю ее завтра и пусть он напишет, что снимки сделаны военным корреспондентом газеты "Неделя" господином Павловым. Это будет честно и не принесет неприятностей самому Антониелли, он мне еще понадобится. Сначала надо заключить соглашение о перемирии, а для этого ситуация с разгромом госпиталя будет как нельзя кстати.
Все-таки Ильг не только инженер, но и большой дипломат, недаром продержался здесь более десяти лет и сейчас — лучший друг Негуса.
— И еще, Александр, хочу тебя обрадовать, — продолжил Альфред, — твои идеи с образованием получили полную поддержку у Негуса. Уже работают около сотни начальных школ светского образования, идет поиск подходящих учителей для следующих школ. В Аддис-Абебе создано что-то вроде министерства образования, которое этим и занимается.
Как мне уже объяснили до этого, начальное, среднее и высшее образование в Эфиопии уже есть и было всегда. Только оно было исключительно духовным и опиралось на монастыри. Дети обучались письму, чтению, четырем действиям арифметики (но не более, даже на продвинутых ступенях), пению и музыке (исключительно религиозного содержания). Выпускались из этих школ священники разного уровня, высшее образование было богословским и позволяло вести бесконечные диспуты религиозного характера. А общем, по характеру образования: мусульманское медресе и Славяно-Греко-Латинская Академия допетровских времен.
Почему теперь и дальше я буду говорить об Эфиопии: потому что к Абиссинии теперь полностью присоединена провинция Тигре, большая (и лучшая!) часть которой при итальянцах была Эритреей.[3]
На следующий день с утра в поле была выстроена вся армия Менелика. Я ни разу не видел восьмидесяти тысяч воинов в одном месте, зрелище внушало уважение. Справа под охраной толпились пленные итальянцы вместе с воинами туземных эритрейских батальонов — они тоже взирали на невиданное зрелище: кто с деланным безразличием (особенно, офицеры, мол, видали мы толпы дикарей), кто угрюмо, вспоминая что-то неприятное, что со страхом (это черные воины). Наша небольшая группа стояла недалеко от гвардии Негуса, разряженной "в пух и прах" — в пестрых лемптах, в перьях всех сортов от страуса до павлина, все с новенькими итальянскими многозарядками в руках. В плане вооружения от них не отставали только "драгуны" Мэконнына — тоже, все как один, с многозарядными винтовками. Букин был в свите Негуса, слышал, что он тоже теперь фитаурари. Вообще его стараниями в армии Негуса при ее экстренном сборе после самовольного драпа у Мэкеле произошли кардинальные изменения в структуре и воинских званиях.
Армия теперь делилась на корпуса, дивизии, бригады, полки, батальоны, роты, взводы, отделения. Была введена разветвленная система воинских званий: выше всех стоял дэджазмач, пока это звание носил лишь Мэконнын и оно равнялось генералу армии (полному генералу), корпусом — кеньязмач: здесь могла быть "вилка", зависящая от величины корпуса в две или три дивизии, то есть европейский аналог генерал-лейтенант или генерал-полковник, из знакомых мне им был рас Микаэл, кроме него это звание носило еще 3 или 4 военачальника, дивизией командовал фитаурари — генерал-лейтенант, их было еще больше, бригадой командовал геразмач и звание это было равно генерал-майору. Полком командовал туркбаши (полковник), батальоном — младший туркбаши (подполковник), ротой или сотней — баламбарас, полуротой или полусотней — баши (он же субалтерн-офицер в роте), взводный командир получил древнее звание "баляге" — что означало мелкий дворянин-однодворец, наделенный за службу наделом земли[4]. Унтер-офицеры, отсутствовавшие в старой армии Негуса, стали называться: яамбель-туки — фельдфебель, старшина роты; яамса-туки — старший унтер-офицер, помощник командира взвода; туки — младший унтер-офицер, командир отделения.
