– А я и не говорю, что это не так.

– Я не люблю его, но я к нему привязана. Но, если уж на то пошло, так я ведь из Радбеков, а он нет. Это глупо, да? Потому что мы, Радбеки, ничего особенного собой не представляем, мы грубые крестьяне, Но я тоже беспокоюсь. Помнишь Джоэла де ла Круа?

– Это тот, который хотел со мной поговорить?

– Да, верно. Джой больше тут не работает.

– Не понимаю?

– Он был восходящей звездой в инженерном департаменте Галактического объединения – разве ты не знаешь? В конторе говорят, что он нашел себе новое место. Джой говорит, что его выставили за то, что он пытался через их головы поговорить с тобой. – Она нахмурилась. – Не знаю, чему верить. Теперь я верю Джою. Что ж, Тор, ты все так и оставишь? Или докажешь, что ты Радбек из Радбека?

Торби закусил губу:

– Я бы хотел вернуться в гвардию и забыть всю эту чушь. Я раньше думал, что это чудесно – быть богатым! Теперь я богат и знаю, что от этого только голова болит.

– Ты что, выходишь из игры? – в ее голосе слышалось легкое презрение.

– Этого я не сказал. Собираюсь остаться и поглядеть, что происходит. Только не знаю, как начать. Думаешь, надо стукнуть кулаком по столу и потребовать мою долю?

– Ну… только с адвокатом.

– Слишком много тут адвокатов развелось!

– Потому тебе адвокат и нужен. Чтобы схватиться с судьей Брудером, потребуется умная голова.

– Как мне такого найти?

– Господи, я с адвокатами не связана. Но тебе найду. Теперь давай погуляем и поболтаем – на случай, если нами кто-нибудь интересуется.

Тор провел трудное утро, изучая законы корпорации. После обеда позвонила Леда:

– Тор, не хочешь покататься на лыжах? Буря кончилась, а снег хороший. – Она пристально на него посмотрела.

– Ну… ой, пойдем!

Он пошел. Они ни о чем не говорили, пока не отошли далеко от дома. Тогда Леда сказала:

– Человек, который тебе нужен – Джеймс Джи Гарш, Новый Вашингтон.

– Значит, ты потому и позвонила? Ты действительно хочешь покататься? Я бы хотел вернуться и позвонить ему.

– О боже! – она печально тряхнула головой. – Тор, придется мне за тебя выйти, оберегать тебя. Ты возвращаешься домой и звонишь адвокату с высокой репутацией. И что происходит?

– А что?

– Ты можешь проснуться в спокойном месте, а вокруг будут здоровые мускулистые санитары. Я всю ночь не спала, я уверена, что тут все дело в бизнесе. Значит, я должна выбирать. Я хотела, чтобы папа всегда управлял делами, но, если он ведет нечестную игру, я на твоей стороне.

– Спасибо, Леда.

– Он говорит «спасибо»! Тор, это ради Радбека. Теперь о деле. Нельзя тебе схватить шапку и кинуться в Новый Вашингтон к адвокату. Насколько я знаю судью Брудера, у него уже есть план, что делать, если ты попытаешься. Но ты можешь отправиться поглядеть на какие-то свои владения… начнем с твоего дома в Новом Вашингтоне.

– Здорово, Леда! Умно.

– Я такая умная, что сама от себя без ума. Хочешь, чтобы все выглядело нормально, возьми и меня – папочка говорил мне, что я должна тебя покатать.

– Ой, конечно же, Леда. Если это тебя не затруднит.

– А я пожертвую собой! Мы и в самом деле что-нибудь посмотрим, по крайней мере, в Североамериканском отделении. Единственное, что меня беспокоит – как избавиться от охранников.

– Охранников?

Никто из Радбеков не путешествует без телохранителей. Что ты, тебя же истерзают репортеры и всякие ненормальные.

– Думаю, – медленно произнес Торби, – что в моем случае ты ошибаешься. Телохранителей никаких не было.

– Они должны быть незаметными. Бьюсь об заклад, в доме твоей бабушки, когда ты там гостил, было два-три. Видишь вон того одинокого лыжника? Спорю, что он катается не для удовольствия. Надо придумать, как от них избавиться, когда ты пойдешь к Советнику Гаршу. Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.

Торби необыкновенно заинтересовала огромная столица, но он хотел как можно скорее выполнить свой план. Леда не давала ему торопиться:

– Сначала погуляем. И в самом деле посмотрим кое-что.

Дом, простой по сравнению с Радбеком, двадцать комнат и только две из них большие, – выглядел как будто он только вчера вышел из него. Он узнал двух слуг, что прислуживали в Радбека Его ждал наземный автомобиль с шофером и лакеем в ливрее Радбека. Шофер, кажется, знал, куда их отвезти; они ездили под зимним субтропическим солнцем, и Леда показывала планетные посольства и консульства. Когда они проезжали мимо огромного здания, которое представляло собой Главный штаб Гвардии Гегемонии, Торби велел шоферу замедлить ход и стал его разглядывать. Леда спросила:

– Это твоя «альма матер», да? – И шепнула: – Смотри хорошенько. Здание против главного входа – то, куда тебе нужно.

Они вышли у памятника Линкольну, приблизились к ступеням и испытали тот священный трепет, какой охватывает всех, кто смотрит на эту огромную ссутулившуюся фигуру. У Торби появилось внезапное ощущение, что статуя похожа на папу – не то чтобы очень, но похожа. Глаза его наполнились слезами. Леда шепнула:

– Это место мне напоминает… оно похоже на заколдованную церковь. Ты знаешь, кто он был? Он основал Америку. Американская история ужасна.

– Он еще что-то сделал.

– Что же?

– Освободил рабов.

– О, – она посмотрела на него задумчиво. – Для тебя это имеет особый смысл… да?

– Совершенно особый.

Он хотел рассказать Леде, что у него есть веская причина продолжать борьбу, раз они одни и это место не прослушивается. Но он не мог. Он чувствовал, что папа возражать не стал бы – но он обещал полковнику Брисби.

Его затрудняли надписи на стенах, так как буквы и правописание соответствовали тому английскому, каким он был до системного. Леда потянула его за рукав и шепнула:

– Пойдем. Не могу стоять тут долго, а то начинаю плакать.

Они тихонько отошли. Леда решила, что нужно посмотреть спектакль в «Млечном пути». Они вышли из машины, и она велела шоферу приехать за ними через три часа десять минут. Торби заплатил бешеные деньги за кабину на двоих и немедленное ее использование.

– Ну вот, – вздохнула она, когда они туда вошли. – Это еще полдела. Лакей выйдет из машины, когда они завернут за угол, но от шофера мы на некоторое время избавились: рядом нет стоянки. А лакей будет за нами следить, если не хочет лишиться работы. В эту минуту он покупает билет. А может быть, он уже внутри. Не оглядывайся.

Они встали на эскалатор.

– Это нам даст несколько секунд, он не встанет на ступеньки, пока мы не скроемся из виду. Теперь слушай. Люди, которые держат наши места, уйдут сейчас же, как только мы покажем им билеты. Но я собираюсь задержать одного, заплачу ему, чтобы он остался. Будем надеяться, что это мужчина, потому что наша нянька найдет нашу кабину за несколько минут… даже секунд, если он уже узнал ее номер там, внизу. Ты иди. Когда он найдет нашу кабину, он увидит, что я там с мужчиной. В темноте он не разберет лица мужчины, но будет уверен, что я здесь, из-за моего заморского вечернего туалета. Так что он будет счастлив. Выйдешь через любой выход, только не через главный: там может ждать шофер. Постарайся быть в вестибюле за несколько минут до того, как я велела им подать машину. Если это не удастся, найми такси и поезжай домой. Я громко пожалуюсь, что тебе представление не понравилось, и ты удрал домой

Торби решил, что Корпус «Икс» потерял в Леде ценного сотрудника.

– А они не доложат, что потеряли меня?

– Они почувствуют такое облегчение, что слова не скажут. Мы пришли. Ну, давай. Увидимся!

Торби вышел через боковой выход, заблудился, потом его направил полисмен, и наконец он нашел высокое здание против Гвардейского штаба. В указателе значилось, что контора Гарша на 34-й террасе; через несколько минут он стоял перед секретаршей, чьи губы то и дело кривились, произнося «нет».

Она холодно известила его, что Советник никого не принимает без предварительной договоренности. Может, он желает встретиться с одним из помощников Советника и задать свои вопросы?