— Мы полетим одни?

— А тебе нужна компания?

Я фыркнула, не став отвечать. Глупо спорить, если можно просто получать удовольствие от поездки.

Вообще, путешествовать с Родимцевым мне понравилось. Он все организовал, обо всем подумал. Нам с Ванькой оставалось только наслаждаться. Мальчишка так вообще был абсолютно счастлив. Большую часть пути он проделал на руках у отца. Я шла с ними рядом, изредка поглядывая на семейство Родимцевых, уж очень колоритно они смотрелись — огромный блондинисный Павел и маленький шоколадный Иван.

И вот мы уже в Маасай Мара. Самолет сел на посадочную полосу прямо на окраине национального парка. Боже мой, это настоящая дикая Африка, как в книжках и фильмах! И я тут!

Из самолета пересели в джип и поехали в отель.

— А где мы будем жить? — Ванька так крутил головой, что я стала опасаться — как бы не потянул мышцы шеи.

— Наш лодж на территории парка, — пояснил Родимцев — старший.

В лодже, действительно расположенном в национальном заказнике Масса Мара, наш уже ждали. Павел забронировал нам отдельный дом: гостиная, две спальни, ванная комната.

— Ты с Иваном будешь спать здесь, — распорядился Родимцев, указав на большую двуспальную кровать. — Я устроюсь на маленькой кровати.

— Нет, — предложила свой вариант, — давай ты с Иваном, а я в маленькой спальне.

— А давай ты не будешь спорить, — предложил Павел.

— А давай сделаем по-моему, — внесла встречное предложение.

— А давайте уже пойдем зверей смотреть, — громко попросил Ванька.

Мы с Родимцевым синхронно посмотрели на мальчика и согласно кивнули.

— Только умоемся с дороги, — сказала ему.

— И покушать нужно, — добавил Родимцев.

Теперь уже Ванька скривился, он не хотел тратить драгоценное время на такую ерунду, но мы с Родимцевым, в кои-то веки, выступили одним фронтом — сначала душ и еда, потом развлечения.

Умывшись и переодевшись, после короткого перекуса, мы отправились на экскурсию по национальному заказнику. Компанию нам составляли водитель джипа и гид.

— А где те двое? — спросила у Павла, имея в виду совершенно ненужного переводчика и представителя фирмы — организатора.

— Понятия не имею, — он пожал могучими плечами. — Наверное, уже в Найроби.

— Зачем они вообще были нужны?

— Для понта, естественно. Ну, и что бы вещи за нами носить.

Для понта? Нет, он действительно неандерталец.

— Большой белый господин, — прокомментировала я.

Ванька, внимательно слушавший нас, сидя на плечах у отца, заявил:

— Катюша, тогда ты белая госпожа.

— Что за глупости, — ответила ребенку.

А потом подумала, что эта мысль пришлась мне по душе. Нет, это сильно отдает расизмом и, вообще, звучит не очень-то красиво, но Родимцев действительно производил впечатление эдакого хозяина жизни. И мне нравилось ощущать себя причастной к его силе. Нравилось быть частью семьи Родимцевых. Нравилось идти с ним рядом, наблюдая, как он держит на руках сына. И совершенно не нравились взгляды, которые кидали на Павла проходящие мимо нас женщины. Да, хоть у нас был и отдельный дом, но в лодже были и другие туристы. Пока шли к машине, я видела, как реагируют на Родимцева — старшего встречные дамы. Захотелось подхватить его под локоть и громко заявить: «Это мое, не трожь!»

Но вместо этого спросила у Павла:

— Мы здесь надолго?

— Да как заходим, — беспечно ответил мой работодатель.

— То есть, как?

— А вот так.

— Но насколько я понимаю, здесь все забронировано. Мы не можем оставаться в лодже неизвестно сколько времени, — растерялась я.

— Почему это?

— Я читала, что многие бронирую места за полгода до поездки.

— Катерина, — вздохнул Павел, — ты до сих пор не совсем понимаешь, кто я такой на этом континенте. Или совсем не понимаешь. Поверь мне, мы можем жить здесь столько, сколько заходим.

Я не нашла слов, чтобы сразу ответить на такое самоуверенное заявление. Да кто он такой, в конце концов?

— И кто ты такой? — задала вопрос, после небольшой паузы.

— Папа воин, — с высоты папиной шеи гордо заявил Ванька. — Самый лучший воин в Африке.

Ну, предположим, про воина я уже слышала и понимала, что это некая метафора. Вряд ли Родимцев — старший бегает, переодетый в леопардовую шкуру, с копьем наперевес по Африке и вызывает на поединок всех, кто попадается на пути. Я предполагала, что у него нечто вроде охранной фирмы, может быть, какого-нибудь детективного агентства. И, судя по тому, как выглядела его клиентка — мать Иму (даже в мыслях не хочу называть ее имя!), фирма Родимцева пользуется некоторой известностью. В определенных кругах.

— Воин это иносказание? — на всякий случай уточнила, а то мало ли.

— В некотором роде да, — кивнул Павел. — Но, по сути, это самое верное определение.

— А можно прямо, — попросила его. — Правду — матку, так сказать.

— Я специалист по кризисным ситуациям.

Яснее мне не стало, но я женщина упорная.

— Какого рода кризисным?

— Практически любого.

— Ты наемник? — спросила прямо.

— Наемник, — согласился Родимцев. — Самый лучший, самый известный и самый дорогой на этой части суши.

— Ты искренне считаешь, что тебя знает вся Африка? — поразилась чужому самомнению.

Павел не стал отвечать, лишь пожал плечами. И как это расценивать?

Решив отложить эти вопросы на потом, сосредоточилась на дороге. Пусть хоть господом богом себя считает, какая мне разница. Главное, что мы сейчас отправимся смотреть на животных, и это будет самое большое приключение в моей жизни.

В открытом джипе Павел усадил Ваньку в детское кресло, пристегнул, помог устроиться мне и сел рядом. Гид и водитель уже были в машине.

— Ну, что, — весело спросил у нас с Ванькой Родимцев, — готовы к приключениям?

Мы были готовы.

Я не буду описывать день, что мы провели на сафари. Еще не придуманы слова, что бы передать все, испытанные нами, эмоции. Мы с Ванькой отчаянно крутили головами и наперебой восторженно кричали, привлекая внимание друг друга к тому или иному животному, встреченному по пути.

— Там, — гид махнул рукой, — уже Танзания, Серенгети.

Мы с ребенком умоляюще посмотрели на Павла.

— Туда тоже поедем, — ответил он на наш молчаливый вопрос. — Только не сегодня.

Ванька восторженно выдохнул. Я ободряюще обняла его, Родимцев, сидящий с другой стороны от ребенка, повторил мой жест. Его рука, скользнул по плечам сына, переместилась вверх, прошлась по моему плечу, легко погладила шею и легла мне на спину. Если бы не проклятое автокресло, Павел смог бы меня обнять. Я вздохнула и поймала такой же вздох Родимцева — старшего. А может, мне показалось.

На одной из остановок, коих мы совершили великое множество, фотографируясь на фоне дикой природы, Ванька попросил отца:

— Пап, а сними нас с Катюшей.

Он подошел ко мне, я присела и обняла его.

Гид, ни слова не говорящий по-русски, предложил:

— Давайте я вас сфотографирую.

Павел передал ему фотоаппарат и присел рядом с нами.



— Пап, обними Катюшу, — велел маленький махинатор. — Вдруг мы в кадр не влезем.

Я постаралась скрыть улыбку, Павел послушно выполнил просьбу сына.

В итоге, мы фотографировались вроем довольно долго. Когда фотосессия была окончена, и все вернулись в машину, гид сказал, обращаясь в Родимцеву:

— У вас очень дружная семья.

— Это да, — согласился с ним Павел.

— И жена у вас красавица.

Павел посмотрел на меня, улыбнулся и ответил:

— Красавица и умница.

А потом этот невозможный человек достал ребенка, вынул детское кресло из джипа, велев положить его в багажник, устроился возле меня и взял Ваньку на руки.

— Так ему будет удобнее, — пояснил Родимцев, прочитав вопрос на моем лице.

Я только кивнула.

Но Павлу этого оказалось мало. Он придвинулся еще ближе, обхватил меня за плечи и прижал к себе.

— Так всем будет удобнее, — заявил мой работодатель в ответ на мою слабую попытку отодвинуться.