И почувствовала себя совсем сумасшедшей. За кого он теперь меня примет? Решит, что я опасная нимфоманка?

Но Родимцев улыбнулся мне как-то очень нежно, привлек себе и поцеловал. Легко, почти невесомо. Потом поднялся с дивана вместе со мной, поправил мои волосы, вернул мою футболку на положенное ей место и ответил:

— Кать, первый раз должен быть другим. Я хочу, что бы у нас было много времени друг для друга, и чтобы никто не мешал. Поэтому ты идешь к сыну, я в душ. Встречаемся через пятнадцать минут, и идем на завтрак.

И вот он правильно сказал, а я все равно почувствовала разочарование. Павел это заметил и продолжил:

— Эксперимент продолжим позже.

— У тебя все работает, — напомнила ему.

— Пока да, — согласился Родимцев, — но нужно убедиться в этом до конца.

И посмотрев, как удивленно вытянулось мое лицо, засмеялся и ушел. Он издевается?

И все-таки Павел мне очень-очень-очень нравился. Нравился так сильно, что я готова была забыть про свои принципы и закрутить служебный роман. Хотя, почему готова? Кажется, я уже вполне успешно этот самый роман закрутила. Вот только чем это для меня закончится? Думать о грустном абсолютно не хотелось, настроение было чудесным. Поэтому я решительно прогнала упаднические мысли (думать, чем могут закончиться отношения, которые только-только начинаются — глупость страшная) и пошла к Ваньке. Любовь любовью, а ребенком заниматься нужно.

— Катюша, — Ванька обнял меня, не успела я сесть к нему на кровать, — а где папа?

— Папа недавно проснулся и сейчас в душе.

— А когда мы поедем животных смотреть?

— Вот сейчас ты встанешь, умоешься, мы позавтракаем и поедем.

— Мы весь день будем кататься?

— Если хочешь, и папа не будет против, то весь день.

— Мне здесь очень нравится, — заявил мальчик. — А тебе?

— И мне.

— А ты где спала? Со мной?

Я замялась, а после решила сказать правду:

— С тобой.

— А папа?

— Тоже с тобой. Мы так устали, что заснули все вместе, благо кровать большая.

Ванька подпрыгнул на постели и рассмеялся:

— И мягкая!

— Марш умываться и чистить зубы, — скомандовала ему. — Сам справишься, или тебе помочь?

— Сам! — гордо ответил Иван и протопал в сторону ванной.

А потом мы пошли в ресторан на завтрак. Несмотря на раннее утро, он был открыт и полон гостей. Все хотели побыстрее поесть и отправиться на сафари. Мы тоже решили не рассиживаться. Быстро перекусили, выпили кофе и пошли в коттедж за вещами. По дороге нас перехватил наш гид. Оказалось, что вчера Родимцев отдал распоряжение приехать пораньше.

— Утром можно увидеть много интересного, — пояснил нам Павел. — Так что давайте побыстрее.

Я взяла маленький рюкзак, засунула туда пару бутылок воды, солнцезащитный крем и так, мелочи всякие.

— Ванька, — позвала мальчишку, — тебе в туалет не надо?

— Нет, — отозвался Иван.

— Все равно, сходи на всякий случай. Прихватит, придется бежать в кустики.

Ванька послушно пошел в туалет. В тот же миг меня обняли и прижали к себе.

— Меня тоже погонишь писать? — прошептал на ухо Родимцев.

Я пожала плечами.

— Без меня не справишься? — спросила ворчливо.

— Нет, конечно, — тихо ответил Павел и прошелся губами от уха по щеке и ниже.

Чуть прикусил шею, лизнул ключицу.

— Ванька сейчас придет, — напомнила и сделала попытку отстраниться.

— И что?

— Нас увидит, — пояснила ему.

— И что? — опять повторил Родимцев, явно не собираясь меня отпускать.

— Павел, — дернула плечами, пытаясь сбросить его загребущие руки.



— Ну, что Павел? — он притянул меня ближе, хотя куда уж ближе. — Ну увидит, и что?

— Неудобно.

— Катя!

— Павел!

— Катерина Алексеевна!

— Павел Петрович!

— Госпожа Романова!

— Господин Родимцев!

— Один поцелуй и все, — предложил Павел.

— Только один, — согласилась.

Родимцев тут же развернул меня лицом к себе, а я привстала на носочки.

— Папа, Катюша, я готов! — Обрадовал нас Иван. — Поехали скорее!

И странное дело, у него даже вопросов не возникло, а почему это его папа обнимется с воспитательницей.

— И снова облом, — констатировал Родимцев и поцеловал меня в нос.

И весь день проходит мимо меня. То есть я сажусь в джип, еду с Родимцевыми на сафари, послушно кручу головой, разглядывая встреченных нами животных, радуюсь на пару с Ванькой, фотографируюсь и так далее. Но мысли мои далеко. Я все пытаюсь представить себе сегодняшний вечер. Ведь это произойдет сегодня? Ну, в смысле, мы с Павлом займемся …. Экспериментом.

И от этих мыслей становится как-то не по себе. Нет, я давно уже не девочка и о том, чем занимаются мужчина с женщиной, осведомлена во всех возможных подробностях. И скромницей я себе не считаю. Но одно дело оказаться в постели с Родимцевым, когда страсть захватила и нет сил сопротивляться, и совсем другое приехать вечером, уложить Ваньку, принять душ и спокойно лечь в кровать. Как будто мы сто лет женаты, и секс между нами в порядке вещей.

Или это произойдет как-то иначе?

Вспомнила, как Родимцев обнимал меня, и низ живота скрутило сладкой судорогой. Вот это да! А может, все гораздо проще? Может, это все от того, что у меня давно не было мужчины? Постаралась вспомнить, когда последний раз занималась сексом. Получалось, что действительно давно, пару месяцев назад. Да, был у меня мимолетный роман, грозящий перерасти во что-то более или менее серьезное, да только навалилось на меня все сразу: работа, приставучий начальник (как вспомню, так вздрогну), увольнение. И про любовника я забыла. Вылетел из головы, будто и не было его вовсе.

Осторожно покосилась на Родимцева — старшего и мне показалось, что и его мысли заняты отнюдь не сафари. Павел заметил, что я его разглядываю, улыбнулся и выпятил грудь. Позер!

Пожалуй, единственным, кто искренне наслаждался этой поездкой, был Иван, сидящий, как и вчера, на коленях у отца. Одернула себя, хватит предаваться мечтам! Все-таки я здесь совершенно для другого, и пора об этом вспомнить. Достала из рюкзака бутылку воды, следила большой глоток и включилась в разговор мальчика с гидом. Остаток дня я гнала мысли о Павле поганой метлой, всецело посвятив себя ребенку. Изредка чувствовала на себе взгляд Родимцева — старшего. Горячий, пытливый, искушающий. Во время одной из остановок не выдержала, подошла вплотную и сказала тихо, чтобы никто, кроме него, не услышал:

— Хватит на меня пялиться!

Родимцев, ничуть не смутившись, сделал шаг навстречу, сокращая и без того мизерное расстояние между нами.

— Хочу и пялюсь, — заявил нагло.

— Здесь ребенок и посторонние, — напомнила ему.

Павел взял меня за руку и возразил:

— Я ничего неприличного не делаю. Ваньке до наших взглядов дела нет, а гид и водитель вообще уверены, что ты моя жена.

— А ты и рад стараться, — возмутилась, потянув свою конечность на себя.

— Конечно, — Павел и не думал меня отпускать. — У меня после сегодняшнего утра стресс и моральная травма. Меня лечить нужно.

— Опять? Что ж ты такой травмированный? — издевательски поинтересовалась у него.

— Да уж какой есть, другого у тебя не будет.

— Ну, — я тоже умею быть наглой, — это мы еще посмотрим.

Павел окинул меня насмешливым взглядом и ответил:

— Тут смотри — не смотри, бесполезно. Будешь меня сегодня вечером лечить, медсестричка.

— Извращенец! — сказала громко, резко выдернула руку и отошла от нахала.

Ванька услышал мое последнее слово и тут же отреагировал:

— Катюша, а что что такое извращенец?

И так как я не спешила отвечать, повернулся к отцу.

— Папа? — спросил пытливо.

— А я не знаю, — ответил Павел и бросил на меня веселый взгляд. — Спроси у Кати, она у нас все знает.

Гид, ни слова не понимающий по-русски, недоуменно глядел на нас. Я было окончательно растерялось, но наглый взгляд Родимцева — старшего привел в чувство.