Представил себе, что они едят, какую вкусноту, и в животе началась резь от голода. Зачерпнул ладонью соленой воды, глотнул. Потянуло на рвоту.

Сидел на ласте, скорчившись, прижав ладони к животу, а локти к бокам. Дрожь перестала бить, рогожа и ласт все-таки помогали. Старался больше не думать о еде, сосредоточиться на том, что услышал из разговора тех двоих.

Ожидается нынче приезд какого-то шефа…

Надеются, что шеф разрешит вызвать сюда Судира…

Да, это — главное. Так что — сразу подплыть к Судиру? Так и так, мол… Все-таки знакомый человек, вместе в дельфинарии работали. Может быть, поможет выбраться отсюда?

«Перепугается, увидев меня. И так подозревали его в том, что помогал дельфинов украсть. А теперь будут явные доказательства, что он соучастник преступления. А я — свидетель… Так зачем ему свидетели? Не лучше ли избавиться от них?»

«Подожди, подожди… Он же не дурак. Он сам видел, как тянутся ко мне дельфины. Не обойтись ему без меня… Испугается только сначала, а потом захочет использовать. Без меня ему как без рук! А с чужаками дельфины вообще не идут на контакты…»

«Будет держать, как в темнице, света белого не увижу никогда. А Радж поищет-поищет и… перестанет…»

Горько Янгу и до слез обидно за свою судьбу. «Я же не жил еще, мне же всего двенадцать лет…»

«Вот если бы акваланг у них украсть… Не нужен костюм, не нужны ласты, маска… Лишь бы загубник в зубы, лишь бы вдохнуть пару раз… А-а-а! Пузырьки… Разрежут, как ножом… Как сквозь них пробраться?»

«Дурень… Надо было лучше посмотреть, нельзя ли те железные штуки, из которых пузырьки бегут, приподнять. Чтоб подлезть под них… А я куколки просовывал… Вот же дурень! А теперь уже и силы не хватит второй раз в маске подплыть».

Аквалангисты тем временем позавтракали. Всего, видимо, не съели, что-то складывали обратно в прозрачный мешок. Потом один встал, скомкал этот мешок, поискал глазами, куда швырнуть, но бросил осторожно под лампочку к куче черпалок. Позже, наверное, заберут, унесут наверх… Затем сразу оба заторопились, будто хотели нагнать потерянное время. Перенесли на плот несколько черпалок, те круглые штуки, на которых сидели, мешок с рыбой, подводные фонари, ласты, маски, акваланги и еще какой-то сверток.

— Ерунда эти фонари. Долго с ними не поработаешь, — сказал один.

— Я взял пару запасных батареек.

— Все равно это не работа. Ну, два часа промучимся, три, а что толку? Линию надо тянуть — я уже говорил.

— Скажем мотористу, пусть сегодня же сделает.

— Безголовые мы… Надо было хоть пару весел из резиновой лодки взять.

— Да и резиновая лодка понадобилась бы: сколько уже времени прошло, а мы еще пещеру по-настоящему не обследовали.

— Питу это неинтересно. Ему главное, чтобы мы в грязи рылись как свиньи, гнали чистоган.

— Где сегодня будем работать? В Дырявом гроте или возле водопада? Давай поплывем к дельфинам, в Дырявый.

— Давай.

Один из аквалангистов, надев ласты, оттолкнул плот от Крабова пляжа, плюхнулся животом на воду, ухватился за доску. Второй включил фонарь, поставил его на круглую штуковину, так, чтобы пучок света бил вперед, и тоже, надев ласты, прыгнул с плота в воду, уцепился за доску рядом с первым.

Плот двигался быстро, прямо на Янга. Круглое, слегка вытянутое пятно света скользило по воде, порой посвечивало вправо, когда плот вздрагивал, даже забирало вверх. Янг чувствовал себя в западне. Нырять в воду, прятаться там от аквалангистов не хотелось: только-только начал обсыхать и согреваться. Передвинулся от воды дальше, ощупывая вокруг место руками и ногами. Хорошо, что стена была тут наклонной и нащупывались выступы и выемки. И вдруг рука, протянутая вперед и вверх, не нашла опоры! Принялся водить ею во все стороны — чудеса, это не стена была наклонной, а будто еще один большой вал или порог. Начал взбираться на него и ощупывать более осторожно — так и есть, за валом скала понижается. Закинул туда одну ногу, подтянул другую и сполз ногами вперед. Тут была неглубокая, около полутора метров, впадина, ровная, похожая на чье-то логово. Обрадовался неимоверно: не напрасно выбрал этот порог для жилья. Теперь у него и гнездо будет удобное, не скатится в воду, и крабов тут нет, и прятаться хорошо — снизу, с воды, его не увидят, как бы ни светили. Если бы Янг знал, что такое окопчик с бруствером, то сравнивал бы свое логово с ним. Сразу воспользовался этим бруствером, осторожно глянул из-за него вниз, на воду. Плот был совсем близко, фонарь слепил глаза. Пришлось прикрыть их рукой, свет уже прыгал по тому месту, где Янг только что находился.

— Вот, уперлись… Греби ты, а я приторможу. Правее будем брать, — совсем близко, точно над ухом, послышался голос.

— Левей, а не правее. Я помню этот выступ. Дырявый грот за ним, слева.

Бочка скрежетнула, задев под водой камень. Гребцы оттянули плот немного назад, а потом свернули влево, а если глядеть со стороны Янга — вправо. Еще правее к Храмовому гроту бруствер все больше задирался вверх. Видя более светлое небо и черный силуэт гребня на его фоне, Янг смело подался туда, выставив перед собой руки. Тут можно было стоять, опираясь или держась за гребень, и наблюдать за тем, что делается внизу, на воде.

Контуры плота были едва видны, с него в глубину грота и на воду падал сноп света. Светлели слегка и пятна за плотом, где болтали ногами пловцы — фантастическая, сказочная картина! Янг перевел взгляд вверх — а где же та дыра в своде, похожая на восьмерку? Глаза привыкли уже к свету фонаря, хоть и не прямому, не хотели улавливать то, что должно было просочиться сверху. Наконец увидел светлое пятно, только не в форме восьмерки, а как бы головастика с хвостиком и очень тусклое. Не увидел в этом просвете ни звезд, ни снующих возле него летучих мышей. Может быть, тот головастик не само небо, а только отражение дневного света, а само небо чем-то заслонялось. Янга охватила невыносимая тоска, хотелось завыть, как Мансурову псу. Случилось однажды, что тот завыл на берегу, ожидая рыбаков. И накликал беду: не вернулся с ловли двоюродный брат Мансура, старше Янга на четыре года. Бедный Мансур, где он теперь? Вылечился ли? У него же тогда, когда нырнул в лагуне во время подводного взрыва, полопали перепонки и сам был контужен. «У меня одно ухо болит, и то не выдержать… А как же ему тогда было?»

Тем временем плот оказался среди дельфинов. В сильно растянутом овальном пятне света на воде видны были спины с плавниками, дельфины кружили вокруг плота то в одну, то в другую сторону. В конце концов скучились и отошли в самый дальний угол, куда свет не доставал.

Аквалангисты вскарабкались на плот, свет, падавший от фонаря, закачался на воде.

— Ну вот… Хоть бери лассо и бросай, как ковбой… — громко вздохнул один из аквалангистов. — И как к ним подобраться?

— Ты же кричал: если гора не идет к Магомету…

— Да… Поплыву к ним без акваланга, попробую из рук покормить. Точно дикие, не верится, что из дельфинария.

Тот, что говорил о лассо, взял мешок с рыбой и бросился грудью на воду, даже волны заплескали в стены грота. Другой, подтянув к фонарю акваланг, начал что-то ремонтировать в нем. Янг был уверен, что дельфины не поддадутся на приманку, не примут их угощения, и отвернулся от гребня. Аквалангисты будут тут забавляться долго, еще и на дно полезут с черпаками. Надо использовать этот момент!

Одним духом он перемахнул через бруствер, сполз, ощупывая скалу, к воде. Скинул рогожу и все остальное, разделся догола — так делали они, когда купались без девчонок в лагуне Биргуса. Тихо лег на воду, осторожно и размеренно заработал руками. Из Храмового грота его не увидят, проверено. Оттуда даже пляжную лампочку не видать. Но долго не будет на пляже, только схватит мешок из пленки с остатками еды — и ходу. «Тут разгляжу, что в нем… Ха, а как ты разглядишь в темноте? Где минута, там и две, ничего это не изменит…»

Сплавал не зря. В скомканном мешке нашелся слегка подгнивший, но съедобный, совсем хороший внутри банан, блестевший от жира огрызок хлеба и две продолговатые свиные шкурки от бекона. На них кое-что можно было еще обгрызть, обсосать сало, да и сами шкурки немалое лакомство. Только надо уметь их есть… Хлеб и банан проглотил мигом, шкурки сунул за щеку — и назад, в воду.