Сейчас ненависти не было. Было недоумение, много-много недоумения внутри - что я здесь

делаю. Что я делаю здесь, и что я делаю на этом псаковом школьном турнире, для чего это

все.

Что ты делаешь, Вайю? Зачем ты это делаешь?

От этих вопросов у меня раскалывалась голова последние несколько дней. Они забрали мой

Путь, мою тропу ненависти, мои тщательно взлеемые планы раздать всем долги, и нового

не дали.

Я потерялась в темноте, и не видела дороги дальше. Как будто жизнь стала похожа на

неизученный Тигийский лабиринт, когда ты не знаешь, что ждет за поворотом, где тупик, а

где выход. Чужой лабиринт, выхода из которого я не знала, потому что у меня не было цели.

Темный мастер-целитель девятого круга едет на детский школьный Турнир, чтобы смотреть

четыре искусства. Это просто какая-то несмешная шутка Великого.

Карета дрогнула и остановилась. Мы доехали до второго входа на арену, со стороны

кольцевой дороги. Перед нами возвышался переливающийся на свету силовой купол

Арены. Я никогда не понимала, почему наш скромный школьный полигон вынесли за черту

города, поленившись накладывать защиту, которая могла бы удержать спонтанные

выбросы силы, а академическую тренировочную площадку оставили тут. Или город

застраивался постепенно, и Арену просто не стали трогать, ведь Академия была одним из

старейших зданий в Керне. Часть территории Академии располагалась в центре, а часть за

первой линией защиты - лаборатории, исследовательские корпуса, Арена, которая была

самым защищенным местом во всем городе. Даже на ратушу не вешали столько силовых

плетений.

- Прошу, - двери кареты распахнулись, - и нас с достоинством приветствовал один из

легионеров, который ещё раз отдельно по-свойски кивнул Гебу. - Стандартная проверка.

- Разве военное положение ещё не отменили?

- Уже, но приказ ещё не печатали, - ответил за легионера Люк. Чтобы Приказ вступил в

силу его нужно было осветить а Имперском Вестнике, и тогда, через декаду, он был бы

обязателен к выполнению.

- Прошу, - легионер склонил голову в поклоне, провожая нас к входной арке, которая

переливалась всеми цветами радуги. Они разорились, и вместо переносных артефактов

проверки поставили стационарную формацию.

Кони взбрыкнули, заржав, их всегда нервировала большая концентрация силы в одном

месте. Кареты и лошадей отгонят на прилегающие улицы, где уже были приготовлены

временные навесы. При мысли о том, какая давка будет на выходе, меня заранее

охватывала тоска.

Люк и гвардейцы спешились, и часть отряда последовала за лошадьми. Трое аларийцев

заняли места рядом. Я не стала ждать и прошла первая, за мной Фей-Фей и Геб.

Стационарная формация мигнула, пропуская внутрь - никаких запрещенных артефактов и

веществ не обнаружено, и на нас сразу обрушился гомон многотысячной толпы.

Дополнительно над ареной стоял купол тишины.

После кареты гул оглушал. Трибуны были заполнены примерно на треть, тут и там мелькали

ученики в форме кернской Академии с нашивками разных факультетов, им было разрешено

пропустить занятия и посетить Турнир. Сомневаюсь, что им это было интересно, но это

хорошая возможность получить пару выходных среди декады, поэтому зрителей из учеников было много.

Арена была построена в виде амфитеатра, трибуны шли ярусами, от первого до пятого. Наш

сектор был недалеко от деревянной площадки, сооруженной специально для

представлений. Я насчитала около тридцати разных штандартов и гербов, которые реяли

над ложами. Каждому Роду свое место, в зависимости от уровня и влияния в Пределе. Были

и совсем мелкие Рода, знаки которых я не могла запомнить точно до сих пор, и те, кто

действительно определял общую политику Севера.

Школьный Турнир - это не только возможно показать потенциальную силу юных сиров, но и

оценить чужие достижения, найти и переманить гениев. Это редкая возможность

продемонстрировать истинную силу Рода, упрочить или потерять свое влияние, поэтому

практически весь высший свет Предела был тут. По-крайней мере по паре-тройке

представителей от каждого Рода, за исключением Блау и By. Мы были тут в штучном

экземпляре.

Наша арка, второй выход с Арены располагался с противоположной стороны от трибуны

судей, и насколько место было удобным для подъезда, настолько же было неудобным для

входа. Нам нужно было пересечь практически половину круга под пристальными взглядами

присутствующих, чтобы добраться до своих трибун.

Я расстегнула плащ - купол тепла работал исправно, выпрямила плечи, приподняла голову,

и после глубокого вдоха отправилась раскланиваться со всеми, кто счел возможным

проявить уважение к Блау лично.

Фей держалась сбоку, со спокойным и царственным видом, расточая легкие улыбки направо

и налево. Геб шел сзади, хвала Великому, на этот раз точно выдерживая заданный темп.

Сказать, что мы привлекли внимание - это не сказать ничего. Даже отсюда я видела

вопиющее нарушение приличий. В этом году у Блау не было своей трибуны, наш герб

развевался вместе с гербом Хэсау, размещенные на одной высоте, и чуть дальше и

меньшего размера герб By. Не знаю, кто внес изменения в протокол, но более ясного

объявления сделать было нельзя - с этого момента Кланы Блау и Хэсау идут рука об руку, и

даже делят одно место на трибуне. Полагаю, до нашего прибытия это была самая горячая

новость дня.

Мы шли неторопливо, прогулочным шагом, и я уже устала отвешивать положенные по

этикету наклоны. Все равно наша тройка привлекала значительно меньше внимания, чем

сопровождающий кортеж. Взгляды то и дело перебегали мне за спину, останавливаясь на

хмуром и сосредоточенном Люке, и половине отряда гвардейцев в черной форме Хэсау.

Столько гвардейцев не взял с собой никто, но Хэсау всегда были не писаны общие правила.

По протоколу можно было взять троих, именно столько аллари прикрывали сейчас мою

спину. Хэсау взяли десять, отправив двоих с каретой. Аларийцы тоже привлекали много

внимания, смуглые до черноты, с золотыми кольцами в ушах, примерно на пол головы выше

остальных гвардейцев. Но если видеть Блау в сопровождении аллари общество привыкло

давно, то сопровождающие Хэсау вызывали интерес до дрожи. Я прямо видела, как волна

шепотков плывет от трибуны к трибуне, от одной склоненной головы до другой, поднимая

волну.

Это заявка о принадлежности, имеющий глаза да увидит, кто именно претендует на юную

сиру Блау. Если бы не успокоительный эликсир, думаю, я бы сорвалась, точно отвесив Люку

что-нибудь нелицеприятное, уж слишком нарочито был поставлен наш выход. Слишком

откровенно, и слишком топорно, прямо в лоб, не оставляя никаких других трактовок. А если

приплюсовать сюда отсутствие Старших Блау и By, картина становилась вообще печальной.

До своих мест мы добрались мгновений через десять. Трибуна была пуста, тети и Айшы с

Фло не было. Фей-Фей умчалась подавать отметку о присутствии и проверять реквизит -

мольберты, листы, кисти и тушь, а я устроилась в кресле, специально обложенном мягкими

подушечками, и разложила принесенные с собой свитки на столике рядом.

Геб сел на ряд дальше, потому что все пространство вокруг меня заняли гвардейцы Хэсау.

- Ясного утра, - теплый голос Люка пошевелил волосы справа и согрел шею дыханием. Он

опять встал за моей спиной, облокотившись на спинку кресла.

- Чья идея? - Я махнула рукой в сторону наших гербов, которые располагались рядом.

- Ты бы хотела сидеть на трибуне в одиночестве?

- До одиночества далеко. А это, - я махнула рукой за спину, - и это, слишком нарочито,

дядя. Слишком.