— да чтоб тебя, — тряхнул головой манаукец, так как варианты способа укрощения у него сводились к одному. Что за дичь в мыслях? Откуда в нём столько похоти? Он же приличный манаукец, преданный своей Родине, но похоже ущербные заразили его, не иначе, так как других объяснений у Голдара не было. Стыдно было признаться себе, что у него встал только от вида, от запаха, от дерзкого и высокомерного взгляда кошачьих глаз. Контроль трещал по швам. Опять же, как признаться женщине, раса которой манаукцев терпеть не могла, ненавидела много веков, взращивала неприязнь в детях с молоком матери.

Детка была не прекрасная унжирка, всем своим существованием стремящаяся получить оптимальные гены для создания идеальной расы, но которой претила зависимость. Вольные мыслители предпочитали свободу каким-либо отношениям, считая себя высшей расой галактики, потому что более развитые и продвинутые как в науке, так и в самопознании. Эта раса безупречно прекрасных созданий пугала многих своими практичным подходом к жизни. И спасало наверное остальные расы Союза лишь то, что унжирцы за мир во всём космосе и предлагали всем свой любвеобильный способ достижения этой великой цели.

Нонарка же на месте землянки давно подчинилась ему, так как менталитет у серокожих был иной, жёсткий патриархат, когда слово мужчины для женщины закон.

Но она землянка. Аранк в который раз покачал головой. Манауканка воспользовалась бы своим положением, доверилась бы ему и ждала, когда он исполнит свои обязанности покровителя. А вот землянка боялась, не доверяла, шла, конечно, но манаукец затылком чувствовал её обжигающий взгляд.

Ольга

Можно ли влюбиться в дикое животное? В очень опасное, гибкое, смертоносное?

Можно ли полюбить бластер, который одним выстрелом может убить? Что со мной? Я себя не узнавала, не понимала, теряясь в странных эмоциях предвкушения, наслаждения, когда мой спаситель разделался с преследователями, которые неожиданно выскочили, преградив коридор.

Это было ужасно, столько крови я не видела в своей жизни, столько боли и агонии. Меня потряхивало, когда я смотрела на то, что оставляла после себя эта машина-убийца, ведущая меня по коридорам. Что там мои телохранители, хлюпики перед ним, этот был необузданным, устрашающим, и я была рада, что находилась на его стороне. Растопчет и не заметит.

Я неотрывно смотрела на то, как великан, не теряя скорости, блокировал перегородки в соседние коридоры, ломал замки и всё это с невозмутимой злостью.

Да, он бьит именно зол, но невозмутим. Он не взрывался гневом, прекрасно удерживая под замком свою ярость. Это было прекрасно, волнующе. Я невольно прикусила губу и не поняла этого, пока не почувствовала боль.

Я встречала на своём жизненном пути таких типов, они, как стальные истребители, шли напролом, сметая всё на своём пути, лишь бы достигнуть цели.

Беспринципные и весьма принципиальные. Разные, но единые в своём стремлении контролировать всё в пространстве рядом с собой, от чего невольно понимаешь, что вращаешься вокруг такой сильной личности, порой сгорая, как в лучах звезды.

Гремучая смесь. Я стремилась к такому идеалу, но понимала, что мне многого недоставало для того чтобы противостоять подобным моему спасителю. Как же я сразу не раскусила его суть. Конечно же этот трахать не будет кого-то на глазах у публики, для таких секс не более чем возможность спустить пар. Они ни к кому не привязывались, считая любые отношения слабым местом в своей броне. Но я сглотнула, представив, какой мог быть секс с таким мужчиной. Сладкий, дикий и бурный. Тело трепетало, оно желало почувствовать этот сброс агрессии на себе, самому высвободиться, получить свою дозу эндорфинов, чтобы прийти в себя, успокоиться и начать думать головой трезво. Поэтому когда мы оказались у скайта, я задержала дыхание, почувствовав на себе тяжёлый взгляд чёрных глаз великана.

— Открывай, — приказал он.

Я в нерешительности оглянулась к выходу стартовой площадки.

— А мои телохранители?

Тревога за их жизнь царапала совесть. Хоть головой прекрасно понимала, что они профессионалы, знали, на что подписывались, это их работа — защищать меня, порой ценой своей жизни, но всё это пустые отговорки, слова, а на деле всё равно тяжело осознавать, что ради тебя кто-то погиб.

— Скайт маленький, на всех мест не хватит. Скоро сюда прибудет полиция, и поверьте, половина тех, кто здесь работает, не захочет с ней встречаться, особенно оказаться под подозрением в убийстве. Можете не переживать насчёт телохранителей. Они в относительной безопасности, если сами нарываться не станут, то их не тронут. Если только попинают, отведут душу за то, что упустили вас. При них же не было оружия?

Я пожала плечами. Вот чего не знала, того не знала. Подошла к скайту и набрала индивидуальный код. Система открыла для меня люк, а пилот не радостно встретил, целясь в нас бластером.

Я толком понять не успела как оказалась за спиной великана, а затем и пилот уже лежал на полу кабины, придавленный немалым весом моего спасителя.

— Детка, забирайся скорее и блокируй люк. Нам пора уносить отсюда ноги. Эй, ты, как тебя, пилот, сел в кресло и давай стартуй, пока желающие пообщаться с твоей госпожой не высыпали на площадку и не захватили контроль над куполом.

Используй аварийный код.

Я через плечо поглядывала на мужчин, спеша поскорее выполнить приказ великана и заблокировать люк, затем прошла к своему креслу и устало упала в него, пристёгиваясь.

— Господин Рид, поспешите, мы никого не ждём.

Пилот кивнул, бросая недовольные взгляды на великана, занял своё место, в то время как мой спаситель примерял свой зад в кресло пассажира, боясь его раздавить.

Забавный. Я прикрьша глаза, успокаиваясь. С таким спасителем я могла позволить себе минутку покоя, чтобы решить первостепенные задачи. Когда открыла глаза, я точно знала какие приказы отдавать, нужно было договориться с полицией, которая, как сказал великан, летела на астероид. Мне не нужна шумиха, поэтому написала службе собственной безопасности компании, чтобы разобрались с проблемой на самом астероиде и с правоохранительными органами тоже.

Быстро пролистала базу данных работников, нашла личные данные на Роя и своего спасителя, у которого оказалось на удивление необычное имя Альберт Шенбер, совершенно не вяжущееся с его внешностью. Но, может, я просто придиралась.

Написала Оливии, чтобы готовилась к моему прилёту. День выдался гадский, и ничего хорошего мне не принёс. Хотелось уже оказаться в своём жилблоке на станции “Астрея", чтобы отдохнуть хоть пару часов.

— Господин Шенбер, — обратилась я к великану, — я хочу вас нанять в личные телохранители. У вас отличные данные к этой работе.

Великан замер на миг, затем прикрыв глаза выругался на незнакомом языке, прежде чем твердо ответить мне.

— Даже не думай об этом, детка. Высадите меня где — нибудь и наши пути разойдутся.

Вот как. Неприятно слышать отказ. Раздражала его “детка". Мне давно за тридцать и так похабно меня не называли даже в восемнадцать. Устало выдохнула, пытаяясь осмыслить свои эмоции, давно забыла эти ощущения и тягу к мужчине.