- Ты не поддался мне, – сейчас, когда он был так близко, его голос почему-то парализовывал не хуже острия меча. – Не дал себя убить. Почему?

- Мой принц, вы сами велели мне защищаться, – собственный голос казался Амирану таким тусклым и безжизненным.

Глаза Маарета на миг широко распахнулись, и Амиран почувствовал, как тонет в них, в их зелени.

- Отец говорил, что ты послушный, – лезвие меча скользнуло вниз, оставляя кровавую дорожку. – Это так?

- Любое слово Повелителя для меня – закон, – Амиран, который вдруг слишком отчетливо ощутил, как прижимается к нему сильное и напряженное тело, как течет горячая кровь по его шее, задрожал от непонятных эмоций.

- А мое? – Маарет, похоже, задался целью свести его с ума, потому что наклонился и слизнул текущую кровь с кожи Амирана.

- Чего вы хотите, мой Принц? – Амирану казалось, что он уплывает куда-то, голова кружилась, и даже меч Маарета, все также прижимающийся к его шее своим острием, не мог прогнать ту странную, но сладкую дымку, в которую он погрузился.

- Ты выполнишь мое желание? – Маарет отступил на шаг, опустил меч, и Амиран, наконец, вздохнул свободнее.

- Что прикажет ваше высочество?

Но вместо ответа Маарет лишь сделал шаг вперед, запустил почему-то дрожащие пальцы в спутанные, тогда еще не такие длинные волосы Амирана, и вынудил поднять голову, заглянуть прямо в глаза, в саму суть.

- Я хочу, чтобы ты стал моим, Амиран. Я так долго наблюдаю за тобой. И тебе не уйти. Я – твоя судьба. Если ты не достанешься мне, ты не достанешься никому. Никто, кроме меня, к тебе не притронется. Никто. Кроме. Меня. Ты хорошо меня понял?

Амиран, из которого слова Маарета почти выбили дух, смог только тихо выдохнуть:

- Это…приказ?

Губ Маарета коснулась злая улыбка:

- Да. Приказ. Неподчинение карается смертью.

- Тогда... – Амиран изо всех сил пытался осознать то, что происходило, как-то отвлечься от ощущения ЕГО присутствия рядом. – У меня нет выбора, мой Принц, – выдохнул и закрыл глаза, уже не в силах выдержать горящий огнем взгляд Маарета. Он еще услышал его тихий вздох «Хорошо», а потом его рот накрыли чужие губы. Неожиданно и жадно, зло и яростно, словно их хозяин мстил за что-то. Пальцы Маарета выскользнули из волос Амирана и обвились вокруг талии, с силой сжимая ее, посылая по всему и так сотрясавшемуся, словно в лихорадке телу, еще одну волну дрожи. Амирану показалось, что его бросили в жерло вулкана, и тут же окунули в ледяную воду. А потом все закончилось... Маарет оторвался от него и, окинув голодным, жарким взглядом, шепнул прямо в истерзанные им же самим губы:

- Как только Большие часы пробьют двенадцать, ты придешь ко мне. И не вздумай меня ослушаться, потому что тогда я просто убью тебя, – он снова коснулся его губ, на сей раз легко и почти нежно, а в следующую минуту только тяжелое дыхание Амирана, да разбитое зеркало говорили о том, что здесь что-то произошло.

Он шел к своей комнате во дворце и чувствовал себя пьяным. Голова кружилась по-прежнему, перед глазами все плыло. На Больших часах стрелки показывали десять, и Амиран, краем сознания отметив, что осталось два часа, свернул в нужный ему коридор. Сам не зная как, открыл дверь, зашел и, как был в порванной и грязной одежде, рухнул на постель. Он думал о том, что если выполнит приказ Маарета, пути назад уже не будет. Он знал, чего хочет от него принц. И знал, что пойдет к нему. И не потому что, он – сын его хозяина и его будущий Повелитель, он пойдет, потому что сам этого хочет. Хочет снова ощутить этот жар, оказаться под огнем этих красивых и таких голодных глаз. Но все это – лишь мимолетный каприз Маарета, который забудет о нем, когда получит желаемое. И он…пытался приготовить себя к этому. Именно к этому, а не к тому, что его ждет. До этого он никогда еще не был с демоном-мужчиной, но это его почему-то не беспокоило. Маарет – его принц, и этого знания было достаточно. Маарет имел право получить все, что захочет. И если он сейчас хочет его.... Как бы странно это не было, но Амиран доверял Маарету. Каким-то неизвестным чувством он знал, что принц не причинит ему вреда.

Два часа пролетели незаметно – казалось, вот только десять минут назад он шел по коридору, придерживая на груди порезанный мундир, и стирал засохшие струйки крови с шеи. А на самом деле... Большие часы пробьют двенадцать через пятнадцать минут. Амиран собирался быстро, но бестолково. Он то кидался к большому зеркалу, то к шкафу, то снова возвращался к зеркалу. Потом вспомнил, что по правилам он все равно не может появиться в стенах дворца в чем-то другом, кроме мундира, и все его метания прекратились. Он надел свой старый мундир, оставшийся с той поры, когда он был еще зеленым курсантом, провел рукой по волосам и вышел из своих комнат на стремительно слабеющих ногах. Подойдя к покоям принца, остановился, не решаясь постучать, но хозяин сам открыл дверь, словно стоял возле нее и слушал звук шагов. Открыл и просто застыл, смотря на напряженного, готового ко всему Амирана. Черные волосы, лежащие на плечах, почти сливались с тканью кителя, чуть узковатый мундир не показывал ни сантиметра кожи, но облегал так плотно и мягко, что сам казался кожей. Глаза Маарета вновь полыхнули уже знакомым огнем, и он, протянув руку, буквально втащил Амирана в свои покои, мимоходом проведя ладонью по его обтянутой тканью руке от плеча до самого запястья. Амиран вздрогнул от прикосновения, но промолчал, шагая туда, куда его вел хозяин.

- Если бы я не знал, что ты невинен, как в первый день своего рождения, то решил бы, что, одев эту тряпку, ты решил меня соблазнить, – Маарет толкнул его в кресло с высокой жесткой спинкой. – Садись, не дразни меня.

И Амиран послушно опустился в кресло, почти сломленный этим голосом и тем яростным желанием, что слышалось в нем, этими откровенными словами. Он думал... что все это будет не так. Но Маарет удивил его и в этот раз, когда нагнулся к нему и, почти невесомо лаская его скулу, произнес, смотря прямо в глаза:

- Расслабься, мой Амиран, я не собираюсь причинять тебе боль и бросаться на тебя.

- Я не боюсь, – губы плохо слушались, но он упрямо держал спину прямо и отчаянно храбрился.

- Я знаю, – Маарет, словно пробуя на вкус, провел кончиком языка по его щеке и, отстранившись, улыбнулся. – Ты очень храбрый мальчик, – он отошел к столику, наполнил один бокал тягучей красной жидкостью и, вернувшись к Амирану, протянул его ему. – Выпей, это поможет тебе расслабиться. Я ведь буду у тебя первым, мой Амиран?

Тот на долю секунды вспыхнул и опустил взгляд, стараясь не слышать легкий и почему-то счастливый смех Маарета.

- Ну, не надо так краснеть, мой милый демон, – произнес, почти пропел принц, и Амиран сделал один большой глоток сухого вина из Среднего мира. Внутренности мгновенно обожгло, но это помогло не думать о словах наследного принца, и о том, какое действие производят они на его несчастное тело.

- Ваше высочество...

- Нет, ты знаешь, как меня зовут. Я хочу, чтобы без свидетелей ты звал меня по имени.

- Я не могу!! – Амиран мгновенно вскинулся, но, встретившись с жестким взглядом горящих зеленых глаз, мгновенно сдал назад. – Простите...

- Хм... – Маарет присел перед ним на корточки и еле успел остановить Амирана, уже готового вскочить с кресла. – Нет, сиди. И повтори за мной. Ма-а-рет.

- Ваше высочество, – голос Амирана был полон отчаяния, он просто не мог переступить через себя и проявить подобное, пусть и разрешенное неуважение к особе королевской крови, к наследному принцу.

- Ну, это же так просто, – Маарет разговаривал с ним ласково, словно с маленьким ребенком. А потом его тон резко изменился, став жестким и почти режуще-холодным. – Это приказ, Амиран.

Тот вздрогнул, поднимая на уже стоящего перед ним принца отчаянный и молящий о пощаде взгляд. Но принц смотрел на него без всякой жалости, и Амиран, чувствуя, как в нем ломается что-то, тихо-тихо произнес дрожащим от напряжения голосом.