Опытным путем Сашка выяснил, что тлеть он будет примерно минут двадцать. Взять более длинный отрезок Мишка не смог бы, — он всё равно сгорел бы в реакторе, — да и этого времени, в принципе, должно было хватить.

Раздвинув трубку, он быстро уложил её поперек жерла реактора, с помощью зеркала проверил, правильно ли свисает гравилинза, — точно над центром ядра, — потом стремительно спустился вниз. Сейчас ему оставалось лишь как можно быстрее добраться до подземелья, — на что, по прикидкам Йоло, уйдет всего минут десять или двенадцать.

Быстро миновав зал, он замер у массивной решетчатой двери. Пока он тут возился, погода испортилась. Небо опять затянули тяжелые тучи, дождь пошел уже, как из ведра. Ладно, это, как раз, ему на руку — больше шансов вернуться незамеченным… надо только выбраться наружу.

Открыть кодовый замок он не смог бы, да и делать это не стоило, — взломай он дверь, у`рар смогли бы попасть в здание и предотвратить взрыв, лишив их единственного шанса. Вздохнув, мальчишка поднялся на галерею. Он не смог бы подняться сюда по веревке, — кошки на складе, к сожалению, не нашлось, — но спуститься оказалось нетрудно.

Мишка достал из сумки найденный на складе моток. Аккуратно отмотав половину, он перехлестнул веревку через ограждение, после чего просто выбросил оба конца в окно. Спуск по ней тоже был делом довольно рискованным. К его счастью, спуск по канату он всё же на физкультуре осваивал, и более-менее плавно заскользил вниз.

Смотав веревку, Мишка осмотрелся, потом попытался побежать… но боль в отбитой заднице тут же остановила его. Нет, он и не рассчитывал бежать, но всё же…

На секунду у него мелькнула мысль вернуться и выбросить к чертям самодельную бомбу… но это было уже невозможно, и Мишка, поморщившись, быстро зашагал прочь.

Едва здание реактора скрылось из вида, в голову пробралось опасение совсем другого рода: что, если у`рар заметили его, догадались, в чем дело, и теперь спешат сюда, чтобы предотвратить взрыв?..

Он даже дернулся назад, чтобы посмотреть, что творится там, у станции, — но это был бы уже самый верх идиотизма, так что в итоге на всё это пришлось махнуть рукой. Тут ему или повезет… или нет, и с этим уже ничего не поделать.

Ещё раз вздохнув, он пошел так быстро, как только мог. Отбитый зад болел, копчик тоже, ноги скользили по мокрой траве, — так что особенно быстро идти не получалось.

Волосы быстро намокли, футболка тоже, и противно липла к телу. Мишка стащил её и поёжился, — но даже без неё оказалось не так холодно, как в промокшей насквозь. Голую спину, однако, словно жгло тем, пробившимся из будущего пламенем, и, сжав зубы, мальчишка захромал быстрее. И вдруг замер, словно налетев на стену.

Хайзены стояли перед ним в ряд и, безглазые, смотрели на него. Не серебристые светящиеся медузы, которых ему показывал Йоло, а какие-то шестиногие, похожие на перевернутые цветы штуки, словно отлитые из темного стекла. Лишь наверху, на плоской, окруженной изогнутыми щитками площадке, виднелось что-то, похожее на позвоночник, словно бы тоже отлитый из синеватого, мутного стекла. Его отростки входили в отверстия в «цветке», смутно просвечивая через них, и кончались мутными синими огнями. Сам «позвоночник» тоже слабо тлел призрачным, обманным светом, с трудом различимым даже в хмуром свете дня.

Высотой эти штуки были метра в полтора, и совсем не казались страшными, — скорее, совершенно нереальными. У них не было никаких когтей, рогов, зубов, вообще ничего, что бы казалось опасным, — лишь какие-то полупрозрачные, слабо светившиеся на концах отростки, похожие не не то на корни, не то на какие-то щупальца. Они слабо, неравномерно двигались, словно ощупывая воздух, но это и всё. Сами хайзены совсем не двигались, застыв, как огромные стеклянные статуэтки. Тем не менее, они, несомненно, ожидали его.

В других обстоятельствах Мишка, наверное, попробовал бы как-то вступить с ними в контакт, — но теперь у него совсем не осталось времени. Он вскинул пистолет… и тут же заметил, что дождь вокруг хайзенов стекает призрачным, едва заметным куполом. Чуть раньше он решил бы, что ему просто кажется… но почти тут же вспомнил, что Йоло говорил о силовом поле. Пистолет тут точно не помог бы… но у него было кое-что другое.

Сунув пистолет в кобуру, он достал из кармана заранее приготовленный именно на этот вот случай снаряд, — и бросил его в среднего хайзена. Снаряд полетел, словно камень, лениво кувыркаясь в воздухе, и Мишка даже испугался, что он не долетит… но где-то в полуметре от земли снаряд ударился о призрачный купол поля, словно об штору, — он не отскочил, а словно на миг застрял в воздухе. И…

Мишку вдруг словно ударило током, — всё тело пробила резкая, тут же, к счастью, угасшая боль. Он вскрикнул, невольно дернувшись от неё, и едва не упал. Хайзены же вдруг ярко вспыхнули, словно внутри у них зажгли свет, — и погасли, как перегоревшие лампочки. Слабо шевелившиеся усы мягко опустились на траву и замерли.

Мишка сглотнул, ошалело глядя на них. Всё произошедшее показалось ему нереальным, как во сне. Он машинально оглянулся, — к счастью, вокруг никого не было, — потом снова посмотрел на хайзенов. Снаряд лежал перед ними. На вид он совсем не пострадал, — и Мишка шагнул вперед, чтобы подобрать его. И тут же заметил слабое свечение двух крайних хайзенов.

Он замер, пытаясь понять, не кажется ли ему это… но они тут же ожили и двинулись к нему. Средний хайзен остался неподвижен, — наверное, он и в самом деле был мертв.

Мальчишка растерялся… но, к счастью, только на мгновение. Выхватив из сумки плазменную гранату, он буквально повалился вперед, изо всей силы ударив её донцем о землю, — Йоло говорил, что это должно взвести взрыватель, — и швырнул её в хайзенов, повалившись ничком и закрыв руками голову. Он едва успел открыть рот… и его тут же словно ударило доской. Голые плечи обожгло, словно на них плеснули горячей водой, по ушам тоже ударило, — резко и больно. Лишь через несколько секунд, опомнившись, мальчишка поднял голову.

Перед ним, всего метрах в десяти, дымилась небольшая воронка. Хайзенов снесло, — все три их «цветка» лежали вверх ластообразными отростками, словно издохшие жуки. У левого оторвало два «ласта», два других казались целыми, но пока не шевелились. К его счастью, их силовое поле так и не успело включиться перед взрывом.

Подтянув ноги, Мишка встал на четвереньки, и помотал головой, — в ушах оглушительно звенело. Кожа на руках горела, и резко покраснела, словно он перележал на солнце. Йоло говорил, что плазменная граната и есть такое карманное «солнце», — температура в эпицентре её взрыва достигала шести тысяч градусов, и термический удар был чуть ли не главным поражающим фактором. Глядя на дымящуюся, спекшуюся, как кирпич, землю в воронке Мишка вполне мог в это поверить. Но в этом плане ему всё же повезло: будь граната обычной, на столь малом расстоянии его вполне могло достать осколками.

Вновь помотав головой, он поднялся на ноги и осмотрелся. Тут же сердце у него ёкнуло: там, где он только что прошел, заросли резко колыхались, — сквозь них кто-то яростно ломился. Место вокруг оказалось, к сожалению, открытое, бежать было явно поздновато, так что Мишка достал пистолет и прицелился, опустившись на колено.

Как оказалось, не напрасно, — из кустов выбралась сине-серая фигура, похожая на человека, но слишком угловатая. Поверхность её блестела под дождем, — не как кожа, а как какая-то пластмасса. Голова её казалась вполне человеческой, — но вот лицо напоминало морду жука, без узнаваемого рта или глаз. В руках эта тварь держала какую-то длинную прямоугольную штуковину, — откуда-то из-за спины к ней тянулась пулеметная лента. У`рар держал её стволом вниз, и только это спасло Мишку, — он успел прицелиться и нажать на спуск всего мгновением раньше. К счастью, в этот раз он попал, — откуда-то из загривка машины брызнул фонтан белых, раскаленных искр, и она тут же повалилась назад, словно срубленное дерево. Но кусты за ней колыхались сразу в нескольких местах, — на поле боя спешило подкрепление, — и Мишка, повернувшись, всё же бросился бежать.