– Значит, он жив! – воскликнул Майлз. – Отлично, а то Гре… мы беспокоились о нем.

– Да, но сержант не узнал императора, когда просматривал документы контрактных рабочих: Оверман не входил в список лиц, которые имели право знать о его исчезновении.

По лицу сержанта промелькнуло сердитое выражение – вероятно, он еще раз почувствовал всю несправедливость такого к себе отношения.

– …и только когда он вошел в контакт со мной (а к тому времени мы зашли в полный тупик и перепроверяли все заново в надежде найти след, который упустили) я идентифицировал исчезнувшего раба как императора Грегора. Столько времени потеряно зря!

– Но я был уверен, что вы свяжетесь с Элен Ботари-Джезек, сэр! Ей было известно все. И вы не могли не знать, что она присягала мне на верность, это есть в моих файлах.

Унгари метнул на него сердитый взгляд, но даже не подумал объясниться по этому поводу. Он продолжал дальше:

– Когда первая волна агентов добралась до Ступицы, мы смогли начать более тщательные поиски…

– Прекрасно! Так, значит, дома знали, что Грегор в Ступице? А я боялся, что Иллиан перебросил все свои силы на Комарру или, хуже того, на Эскобар.

Руки Унгари снова сжались в кулаки.

– Форкосиган, что вы сделали с императором?

– Он невредим, но в большой опасности. – Майлз немного подумал. – То есть я думаю, что сейчас с ним все в порядке, но долго ли это будет длиться…

– Где он, мы знаем. Три дня назад один из наших агентов обнаружил его у «Бродяг Рэндола».

– Должно быть, уже после того, как я их покинул, – прикинул Майлз. – Хотя вряд ли он отыскал бы меня: я сидел на гауптвахте. Ну и что Барраяр намерен предпринять?

– Там собирают спасательную экспедицию, не знаю, насколько крупную.

– А как насчет разрешения Пола?

– Не думаю, чтобы кто-то стал ждать его.

– Мы должны предупредить их, чтобы они не трогали Пол. Если…

– Младший лейтенант Форкосиган, вам лучше чем кому бы то ни было известно, что Верван держит у себя нашего императора!

– Его держит у себя не Верван, а Кавилло, которая командует «Бродягами», – прервал его Майлз. – Это никак не связано с политикой, заговор преследует исключительно личные цели. Я думаю – даже уверен, – что верванское правительство не подозревает о «госте» Кавилло. И еще: нашу экспедицию надо предупредить, чтобы она отложила операцию по освобождению императора до начала цетагандийского вторжения.

– Начала чего?

Майлз запнулся и проговорил далеко не так решительно, как ему хотелось:

– Вы хотите сказать, что не знаете о цетагандий-ском вторжении? – Он помолчал. – Хотя, если вам ничего не известно, это не значит, что Иллиан этого не вычислил. Даже если вы не обнаружили места их сбора в самой Цетаганде, Имперская безопасность, подсчитав, сколько цетагандийских военных кораблей исчезло с баз, наверняка поймет, что они затевают недоброе. Все-таки странно. Кто-то ведь должен следить за такими вещами, даже невзирая на всю суматоху вокруг Грегора. – Унгари все еще сидел с ошеломленным видом, поэтому Майлз продолжил: – Я думаю, цетагандийцы намерены сначала вторгнуться в локальное пространство Вервана, а потом с помощью Кавилло овладеть Ступицей Хеджена. И совсем скоро. Поэтому целесообразно перебросить дендарийскую флотилию на другую сторону системы и, вступив с цетагандийцами в бой у верванского п-в-туннеля, удерживать его до подхода нашего флота. Надеюсь, Барраяр пошлет нечто большее, чем дипломатическую миссию… Кстати, карт-бланш на контракт с наемниками, что дал вам Иллиан, все еще в силе? Он мне понадобится.

– Вы, сэр, – сдавленным голосом начал Унгари, когда вновь обрел способность говорить, – отправитесь не куда-нибудь, а прямиком на нашу конспиративную квартиру на станции Аслунд, где будете сидеть тихо как мышь, пока не прибудет подкрепление Иллиана и не избавит меня от вас.

Майлз вежливо игнорировал эту вспышку эмоций.

– Вы должны были, насколько я понимаю, собрать данные для сообщения Иллиану. У вас есть что-нибудь полезное для меня?

– Да, я располагаю подробным рапортом о станции Аслунд, но…

– У меня это тоже есть. – Майлз раздраженно постучал по аппаратуре Оссера. – Черт возьми! Я предпочел бы, чтобы последние две недели вы провели на верванской станции!

Унгари скрипнул зубами:

– Форкосиган, сейчас вы поднимитесь и пойдете с сержантом Оверманом и со мной. Или я прикажу Оверману отнести вас.

Майлз увидел, что Оверман внимательно рассматривает его, что-то прикидывая.

– Это будет серьезной ошибкой, сэр. Еще серьезнее, чем ваше нежелание вступить в контакт с Элен. Если вы все-таки позволите объяснить вам стратегическую ситуацию…

Рассвирепевший Унгари взорвался:

– Оверман, взять его!

Но когда сержант бросился на него, Майлз нажал клавишу тревоги на пульте и юркнул за кресло. Зашипев, открылась дверь; в каюту ворвались Чодак и двое охранников, за ними Элен. Овермана, бегущего за Майлзом вокруг стола, вынесло прямо под огонь парализатора Чодака, и он с глухим звуком грохнулся на пол. Майлз поморщился, а Унгари вскочил на ноги – и оказался под прицелом четырех парализаторов. Майлз не знал, смеяться ему или плакать. Ни то, ни другое, увы, не имело смысла. Когда дыхание успокоилось, он скомандовал:

– Сержант Чодак, отведите этих двоих на гауптвахту «Триумфа». Поместите их… пожалуй, рядом с Метцовым и Оссером.

– Слушаюсь, адмирал.

Унгари уходил в гордом молчании, как и подобает взятому в плен сотруднику Имперской службы безопасности. Он не сопротивлялся, но когда он обернулся к Майлзу, вены на побагровевшей шее пульсировали от ярости.

«А я даже не могу допросить его», – с грустью подумал Майлз. Агент ранга Унгари, несомненно, обладает искусственной аллергической реакцией на психотропные препараты – то есть его ждет не эйфория, а анафилактический шок и смерть. Через минуту двое дендарийцев унесли на носилках потерявшего сознание Овермана.

Когда дверь за ними закрылась, Элен воскликнула:

– Слушай, что ты еще натворил?

Майлз глубоко вздохнул:

– Это мой начальник из Имперской безопасности, капитан Унгари. К несчастью, у него не было настроения выслушать меня.

Глаза Элен расширились.

– Боже мой, Майлз! Метцов – Оссер – Унгари – один за другим! Ты действительно суров со своими командирами. Что ты будешь делать, когда настанет время выпускать их?

Майлз покачал головой:

– Ума не приложу.

Флот снялся со станции Аслунд через час, сохраняя полнейшее радиомолчание. Аслундцы, разумеется, были в панике. Майлз сидел в радиорубке «Триумфа» и прослушивал их суматошные запросы, решив не вмешиваться в естественный ход событий, если только Аслунд не откроет огонь. Пока Грегор не окажется в его руках, он должен во что бы то ни было демонстрировать Кавилло свою лояльность. Пусть не сомневается, что все идет, как она задумала (или по крайней мере говорила, что задумала).

Собственно говоря, естественный ход событий обещал гораздо больше, чем могли дать планирование и убеждение. Как Майлз понял из суматохи в эфире, у аслундцев было три версии происходящего: наемники ретируются из Ступицы, получив секретное сообщение о предстоящей атаке; наемники собираются присоединиться к врагам Аслунда, и – что хуже всего – наемники неожиданно атаковали вышеупомянутого врага, а возмездие неминуемо обрушится на головы аслундцев. Силы Аслунда были приведены в полную боевую готовность, вызвано подкрепление, мобильные отряды переброшены в Ступицу. В общем, внезапный уход вероломных наемников, оставивших Аслунд без защиты, заставил его ввести в действие резервы.

Когда последний корабль флотилии покинул окрестности Аслунда и направился в открытый космос, Майлз перевел дыхание. Теперь ни один аслундский отряд, посланный вдогонку, не доберется до них, пока флотилия не сбавит скорость возле верванского туннеля. А уж там, с появлением цетагандийцев, не трудно будет убедить аслундцев взять сторону дендарийцев.