— Все просто, — с готовностью продолжил Кайл. — Как вы знаете, призраки не обязаны говорить одну лишь правду. Тем более первый разговор с Мизердом произошел в ходе обычного ритуала. Это во второй раз Седрик применил чары подчинения, что гарантированно защищало нас от обмана. Однако обычно призракам тяжело лгать. Поэтому чаще всего они просто утаивают некоторые детали, искажая истину до неузнаваемости. Так произошло и в этом случае. Флавий действительно поручил Мизерду навести справки про определенную девицу. Но не про Аннет. О ней он и без того знал все. И Мизерда действительно убили при выполнении этого задания. Причем убили так, что он не видел, кто это сделал.

— И про какую же девушку просил разузнать Флавий своего племянника? — медовым голосом осведомился Себастьян.

Кайл растерянно оглянулся на мрачного Седрика. Тот с такой силой вцепился в подлокотники кресла, что у него побелели костяшки. Замотал головой, умоляя приятеля промолчать.

— Говорите! — неожиданно властно приказал Себастьян. И Кайл сдался.

— Мизерд должен был навести справки про найну Беатрикс, — чуть слышно признался он.

В комнате после этого повисла ошеломленная тишина. Я почувствовала, с какой горячей ненавистью уставилась на меня Аннет, а Олессия торжествующе ухмыльнулась, словно говоря: ага, подруга, да ты тоже из наших. А в светлых глазах Себастьяна я прочитала мгновенный всплеск злой радости, словно он уже готовился вынести мне смертный приговор.

— Нет, — просипела я. Как обычно в моменты крайнего волнения голос предательски покинул меня. Я попыталась откашляться, но потерпела в этом неудачу и продолжила так, отчаянно борясь со спазмом в горле: — Чушь какая-то! Это ведь я предложила Седрику вызвать душу Мизерда! И участвовала в обоих ритуалах. Если бы я убила его, то разве стала бы предлагать свою помощь в расследовании?

— Слабый аргумент. — Себастьян покачал головой. — Вот как раз преступники чаще всего и предлагают свою помощь, пытаясь таким образом быть в курсе всего происходящего и вовремя понять, подозревают ли их.

— Простите, вы меня немного не так поняли, — робко вмешался в разговор Кайл. — Найна Беатрикс вряд ли имела отношение к убийству Мизерда. Проблема в другом. Он рассказал, что Флавий отчаянно искал подходы к отцу Беатрикс — нейну Хронгу. Тот является одним из крупнейших торговцев в Итаррии, а следовательно, он мог помочь Флавию в перевозке гриадия. Дело немного осложнялось тем, что Беатрикс разругалась с семьей и уже несколько лет жила отдельно. Но Флавий справедливо полагал, что Хронг все равно любит свою дочь и при малейшей опасности придет ей на помощь. Не зря ведь нейна Беата, мать Беатрикс, все эти годы открыто общалась с дочерью и предлагала ей любую помощь. Вряд ли это происходило без пусть и скрытого, но одобрения главы семейства.

— К чему ты клонишь? — прошептала я, моментально забыв про все правила хорошего тона. То, о чем говорил этот рыжий наглый мальчишка, просто не укладывалось у меня в голове. Нет, я догадывалась, какой ответ сейчас последует, но до последнего отказывалась в него верить.

— Мне очень жаль, Трикс. — Кайл тоже оставил свою привычку называть меня исключительно на «вы». Виновато на меня посмотрел. — Мы решили… В общем…

И он замялся, никак не смея выдавить из себя заключительную фразу.

— То, что Мизерда убили, когда он собирал о тебе сведения, показывало, что нейн Хронг, несмотря на размолвку, продолжал следить за тобой и беспокоиться о тебе, — неожиданно подал голос Седрик. Впервые за весь рассказ Кайла он поднял голову и посмотрел на меня в упор. Его серо-зеленые глаза сейчас казались почти черными из-за непомерно расширенных зрачков. Приятель вздохнул и неохотно продолжил: — Твой отец, Трикс, чрезвычайно умный человек. Не зря ведь состояние вашей семьи за последние годы увеличилось многократно, несмотря на его игру в пакорт на деньги. Он обязан был понять, откуда дует ветер. Отсутствие у Мизерда воспоминаний о последних минутах перед смертью косвенно доказывает то, что его допрашивали с применением магических средств. Это известный побочный эффект, уже не раз описанный во всех учебниках некромантии. Получается, твой отец был в курсе планов Флавия насчет тебя и пополнения коллекции магиснимков. И когда он понял, что негодяй достиг желаемого, то… то…

— Что? — Я аж взвизгнула, услышав столь гнусное предположение. — Седрик, ты в своем уме? Я не спала с Флавием! Как ты только смел такое подумать? Я этого слизняка увидела впервые лишь в тот вечер, когда он пришел погадать. Да знала бы я, чем все обернется, гнала бы его поганой метлой!

— А я бы присоединилась, — кровожадно добавила Дора и потрясла в воздухе кулаком, видимо грозя духу покойного Флавия. — Ух, скотина! Попался бы ты мне!

— Правда? — недоверчиво переспросил Седрик. Покосился на Себастьяна, внимательно слушающего нашу перебранку, но все же продолжил: — Трикс, я понимаю, что тебе может быть стыдно признаться. Я изо всех сил пытался, чтобы твоя ошибка не стала достоянием общественности, но…

— Я тебе глаза выцарапаю, — мстительно пообещала я. — Тебе и твоим приятелям. Сначала Кайл мне всякие гадости говорил, теперь ты к нему присоединился. Седрик, да если ты хочешь знать, то я… я…

И я прикусила язык, понимая, что в запале гнева зашла слишком далеко. Нет, пожалуй, это будет лишним — при таком скоплении народа во всеуслышание заявить, что до сих пор остаешься девственницей. Как-то это… стыдно, что ли. Особенно в двадцать пять лет.

— Ваша подруга хочет сказать, что еще не познала ласки мужчины, — пришел ко мне на помощь Себастьян и с ехидцей ухмыльнулся, когда я густо побагровела. — Безусловно, это весьма странно для столь симпатичной особы, но является чистой правдой. Уж поверьте мне — все признаки налицо.

Я покраснела еще больше, силясь понять, что означает последняя фраза. Неужели во мне есть какая-нибудь отличительная черта, которая позволяет ему быть в этом настолько уверенным? Я как-то иначе хожу или у меня есть что-то вроде опознавательного знака на лбу?

— Аура, найна Беатрикс, у вас удивительно нежная аура, — пояснил Себастьян, пряча улыбку в уголках губ. — Такая бывает только у невинных девиц.

— Тогда почему вы ничего не сказали, когда они только начали свои гнусные инсинуации? — мрачно буркнула я. — Ведь могли бы сразу же прекратить этот бред.

— Смысл? — Себастьян неопределенно пожал плечами. — Именно в ссорах и спорах характер людей познается лучше всего.

— Прости, Трикс, — между тем жалобно проблеял Седрик, который по цвету лица вполне мог бы соревноваться со мной. — Я даже не предполагал… Но почему?

В последнем его вопросе прозвучало столько искреннего недоумения, что мне неожиданно стало смешно. Действительно — а почему? В наше безумное время девственность превратилась в некий постыдный атрибут. Если ее не лишилась до определенного возраста, то невольно возникает недоуменный вопрос: что с тобой не так? То ли ты слишком страшна, поэтому являешься для окружающих мужчин скорее предметом обстановки, чем личностью, то ли с такими тараканами в голове, что лучше бы была уродиной. А что со мной не так? Вроде бы достаточно симпатичная, по крайней мере, ухажеров всегда было много. Вроде бы адекватная. Не устраиваю пьяных дебошей, не балуюсь запрещенными заклинаниями, вызывающими блаженное состояние души и тела. Нет, пробовала, конечно, будучи студенткой. Но первая же попытка покуролесить закончилась жесточайшим алкогольным отравлением, а чары, наведенные местным кудесником с факультета иллюзий, обернулись таким галлюциногенным бредом, что до сих пор мороз по коже, как вспомню.

Я тогда всерьез решила, что собственные руки хотят меня задушить, и умоляла сокурсников отрубить их, тем самым сохранив мне жизнь. Благо что мигом протрезвевшие товарищи опомнились и спасли меня от столь радикального решения проблемы. Но это надолго, если не навсегда, отбило у меня желание экспериментировать над собой. В общем, я на редкость правильная особа. И, наверное, потому скучна, если все мои попытки найти себе более-менее приличного молодого человека каждый раз заканчивались ничем. Те, которые были интересны мне, предпочитали более разбитных и веселых девиц. Те же, которые западали на меня, быстро мне наскучивали. Нет, конечно, у меня была масса возможностей лишиться девственности. Но где-то в самой глубине моего глупого старомодного сердца жила мечта, что это будет сделано по всем неписаным канонам романтических сказок: непременно в первую брачную ночь с принцем на белом коне. Ну естественно, коня бы мой избранник оставил у порога спальни. И вот теперь мне следовало это как-то объяснить Седрику. Н-да, непростая задача, учитывая, что в последнее время я частенько задаю себе тот же вопрос и, увы, не нахожу на него ответа.