– Хорошо, что мы заночуем именно здесь! – вслух порадовался Делраэль. Пэйнар прислушивался к лесным звукам, подставляя лицо легкому ветерку и наслаждаясь ароматом зелени. Он все еще нес в своей суме ставшее бесполезным зрительное устройство. Впрочем, к счастью, тропинка была отлично протоптана, так что, держась за чье-нибудь плечо, Пэйнар мог передвигаться довольно быстро.

– Ну и дурак же я был, что так долго оставался с ТЕМИ. Как же я раньше не догадался, что они – просто пшик? Это моя вина, что Игроземью угрожает такая опасность.

– Игра еще не закончена, Пэйнар, – увещевал Вейлрет. – Если бы все было так безнадежно, Ведущая Мелани не призвала бы нас на борьбу… Осторожно, не наткнись на эту ветку.

– Может быть, нам стоит подойти к этой задаче с другой стороны, – предложил Брил. – Пэйнар, что ты там говорил о Ситналте? Магия там действительно бессильна?

– Я не говорил, что она там бессильна. В Игроземье нет ничего, кроме последовательности больших и малых вероятностей. Просто возможности магии в Ситналте очень невелики, а техники – весьма значительны. – Не обращая внимания на ветки, Пэйнар продолжил:

– Жители Ситналты думают только о будущем. Они стараются, чтобы сегодня у них все получалось лучше, чем вчера. Когда я принес им старинные вещи, которые нашел в горах, они сказали, что их не интересует всякое вторсырье, и посоветовали обратиться к старьевщику.

У Делраэля загорелись глаза.

– Как ты думаешь, если ситналтане так сильны в технике, может быть, они сумели починить корабль Призраков? – Воин усмехнулся. – Мы бы тогда отправили на нем этого Сьартариса прямо ТУДА.

Брил захихикал:

– Хорошенький сюрпризик! Пэйнар помотал головой:

– Вы же видели, в каком состоянии находится корабль – хламье одно, – и починить его невозможно. От него же ничего путного не осталось.

Вейлрет потер подбородок, размышляя:

– Ты прав.., но я уверен, что жители Ситналты с удовольствием взглянули бы на него. Если нам придется их о чем-нибудь просить, это станет нашей козырной картой.

* * *

На краю города, в комнате, занимавшей верхотуру башни, стояла молодая женщина и смотрела на доску. Недавно эта ученая особа так яростно писала мелом и потом стирала, что весь пол и она сама были в меловой пыли. Даже губы умной женщины, когда она их прикусывала в раздумье, на вкус напоминали мел.

Она запатентовала свои предыдущие четыре изобретения на свое собственное имя, Майер, и теперь работала над пятым, но уже в сотрудничестве. Правда, ни одно из ее прежних изобретений не было особенно полезным. Но это новшество – счетное устройство – поставит ее имя на одну строку с именами двух величайших гениев Ситналты, – профессоров Верна и Франкенштейна… Если бы только ей удалось найти простой способ решения уравнений с помощью механики…

Майер стояла, уставившись в доску, пытаясь разобраться, почему не сходятся ее вычисления. Совершенно интуитивно она потянулась к доске и заменила переменную эквивалентным выражением. И вдруг все сошлось.

– Эврика! – Женщина потрясла в воздухе кулачком и, улыбаясь, подошла к окну.

Она увидела четырех путешественников, направлявшихся к воротам города. Первое мгновение ученая женщина стояла, разинув рот от удивления, потом, опомнившись, схватила “подзорную трубу” – две надлежащим образом смонтированные линзы, которые увеличивали отдаленные предметы в пять раз. Майер тщательно рассмотрела каждого путника: первый – совсем юный, светловолосый, близорукий; второй молодой человек выглядел внушительнее. Судя по его кожаным доспехам и оружию, он был воином. Впрочем, он прихрамывал. Блестящий серебряный пояс хромого воина смотрелся довольно безвкусно.

Двое других странников выглядели старше. Один – худой, с белой бородой, намного ниже остальных. Облачен он был в голубую мантию, вид имел интеллигентный, а лицо – умное и проницательное. Возможно, в своем краю этот господин являлся ученым или изобретателем. Последний странник был рослым и поджарым. Но из-за какого-то ужасного происшествия он, видимо, ослеп.

Женщина знала о производственных травмах – первые паровые котлы в Ситналте иногда взрывались, но ее отец Дирак разработал клапан регулировки давления, и использование пара стало безопасным.

Майер все подробно проанализировала в уме и вывела заключение из увиденного. Потом она взяла переговорное устройство, в виде трубки с медным раструбом на конце, и проговорила новости в него.

Она четко произносила слова, громко чеканила короткие сжатые предложения. Ведь надо было, чтобы голос пролетел внутри трубы и, возможно, даже разбудил старика, клюющего носом на телеграфной станции.

Через несколько минут вся Ситналта будет знать о гостях.

Майер повесила трубку на крючок и выглянула из окна. Воин увидел ее и, сложив руки у рта, крикнул:

– Эй, наверху, привет!

Великий Максвелл! Неужели не было лучшего способа заявить о своем присутствии?

Майер взяла рупор, сдула с него меловую пыль и заговорила, обращаясь к путешественникам:

– Добро пожаловать в Ситналту. Пожалуйста подождите, пока ворота поднимутся, потом входите. Спасибо за внимание.

Она нажала на рычаг, освобождающий противовес, тот, в свою очередь, повернул маленькое колесо, крутанувшее большое колесо, которое, наконец, заставило подняться тяжелые ворота из листового железа. Майер в последний раз взглянула на свои уравнения – теперь, когда она знала решение, ей ужасно не хотелось уходить. Со вздохом она пошла навстречу незнакомцам, Стены города Ситналты были сделаны из одинаковых прямоугольных каменных глыб безупречной формы. Вейлрет провел пальцем по одному из стыков – на родине даже аккуратный резчик по камню Скон не смог бы проделать все так гладко. Пэйнар склонил голову набок, прислушиваясь к странному звону, шипению и свисту, доносившимся откуда-то из глубины города. В воздухе очень странно пахло.

Делраэль всей тяжестью навалился на плечо Вейлрета. Он с трудом мог переставлять свою КЕННОК-ногу. По мере того как путники приближались к окрестностям Ситналты, магическое действие дерева КЕННОК постепенно ослабевало, и вместо ноги Делраэль получил громоздкую негнущуюся деревяшку, с которой приходилось неустанно сражаться. Он показал брату свой шов: потемневший и ставший теперь явственным. Вейлрет понял, что вся их группа должна как можно быстрее распрощаться с этой местностью.

Вот поднялись тяжелые железные ворота, и перед ними предстала Ситналта. Брил вел слепого Пэйнара, а Вейлрет поддерживал Делраэля, размышляя о том, что у них совсем не воинственный вид. Но стоило им войти в, город, как Вейлрет забыл обо всем на свете, Гости были просто поражены увиденным. Даже на Брила вид города произвел впечатление. Только Пэйнар не выражал никаких чувств и скромно отмалчивался.

Главная улица была вымощена цветным булыжником в, форме шестигранников безупречной формы, уложенных замысловатым геометрическим узором. Большинство сверкающих на солнце зданий было двух-, а то и трехэтажными. За исключением Ледяного Дворца Сардуна и крепости слаков, Вейлрет никогда не видел таких больших строений, тем более созданных человеком.

Из дверей башни вышла строгая деловитая женщина и направилась к путешественникам. Она была хрупкого телосложения, с темными, коротко стриженными волосами, яркими живыми глазами и острым носиком. Ее одеяния были выкрашены в цвета более красочные, чем даже те, что Тарне использовал для своей пряжи.

Вейлрет на минуту задумался о Тарне. Он очень надеялся, что старый солдат заботится о жителях Цитадели, пока деревня еще находится в руках Гейрота. “Интересно, – подумал Вейлрет, – когда же я наконец попаду домой”.

– Меня зовут Майер. Я – дочь Дирака. – Женщина замолчала, будто чего-то ожидая, потом нахмурилась. – Мой отец – автор семидесяти величайших изобретений всех времен.

– Очень приятно, – сказал Брил со всей сердечностью, на которую был способен. Они представились.

Майер сделала круговое движение рукой, как бы охватывая всю Ситналту: