– Кто боится занозить задницу, тот не катается на драконе… Ты же не прочь совершить подвиг и навеки остаться в памяти народной?

– Лучше уж я останусь в живых, чем в памяти народной, если мне предстоит сделать выбор между тем и другим.

Спустившись с пирамиды, они поспешно пробирались по пустынным улицам, стараясь не попадать под свет фонарей. Наконец Вейлрет и Пэйнар оказались у стены, выходившей на беспокойно шумевшее море. Они начали спуск по изъеденным брызгами и ветрами ступеням, направляясь к пирсу. Тяжеленная Сирена оттягивала им руки, предлагая скатиться кубарем вниз, но они, стискивая зубы, старались сохранить равновесие. Совсем выбившись из сил, мокрые от пота, остужаемые свежим ветром, они добрались до покачивающегося на волнах НАУТИЛУСА.

И тут из тени выступила Майер. Она была закутана в легкую мантию и выглядела замерзшей. Видимо, она уже давно их здесь подкарауливала. Губы ее были крепко сжаты: этим она пыталась выразить свое справедливое презрение.

– Сначала мой отец отклоняет вашу просьбу о лодке, а потом профессор Верн проводит с вами целый день на НАУТИЛУСЕ. Неужели вы действительно надеялись, что я не разгадаю ваши планы?

Вейлрет уже овладел собой:

– Жаль, что тебе не спится после утомительного дня, проведенного над уравнениями… Послушай, женщина, мы пытаемся спасти наших друзей, вы же в своей Ситналте абсолютно безразличны к судьбе остального Игроземья. Профессор Верн любезно предоставил в наше распоряжение свой НАУТИЛУС, после того как твой отец отказался нам помочь. Мы и не думали скрываться.

Майер отрывисто хохотнула:

– Ну конечно же, вы не прятались и не скрывались, пробираясь глубокой ночью к пирсу.

– В это время наиболее благоприятное течение, – солидно пояснил Пэйнар. – Так сказал нам сам профессор Верн. Есть попутное течение – меньше расход топлива.

– Без сомнения, господин Верн презентовал вам и противодраконью Сирену, так сказать, сувенир на память о пребывании в нашем замечательном городе. – Майер скривила личико, сурово глядя на Пэйнара. – Или у вас, дубиноголовых варваров, нет никаких запретов на воровство? Ваши вожди и шаманы не говорят вам, что воровать – это плохо, что взять чужое – это большая бяка? Вейлрет и Пэйнар скромно промолчали. Короткие темные волосы Мэйер разметались на ветру и стали напоминать иглы ежа. Внезапно тон ее изменился, даже смягчился:

– Какой тайной вы владеете? Я чувствую ее присутствие в вас. И дураку понятно, что ваша жизнь намного примитивнее, чем у нас, в Ситналте, и в то же время вы почему-то не восхищаетесь нашим городом. Можно подумать, что вы.., бросаете вызов нашей технологии. Что же вам такое известно, чего не знаем мы?

В ее голосе чувствовалось неподдельное любопытство. Пэйнар пожал плечами. Вейлрет задумался:

– Ваша технология действительно дает много преимуществ, особенно для таких, как я, в чьих жилах не течет кровь Волшебников. В Ситналте все люди могут пользоваться техническими достижениями. Но вам даже не приходит в голову, что мы, “варвары”, можем делать что-то лучше вас. Вы возитесь со счетными устройствами и машинами для чистки улиц, но когда перед вами встает проблема, неразрешимая для вашей технологии, как, например, Скартарис, вы просто отмахиваетесь от нее, как от чего-то не стоящего вашего внимания.

Пэйнар откашлялся и положил свою большую руку на плечо Вейлрета:

– Мы будем сражаться с драконом, а потом со Скартарисом, хотя вряд ли победим. Но мы все равно попытаемся. С вашей наукой вам никогда не придет в голову, что иногда можно выиграть и невозможное сражение. Многие варианты выпадения игрального камня очень маловероятны, но тем не менее они-ВОЗМОЖНЫ.

Выражение ее лица еще более посуровело.

– Если вы заберете Сирену и затем проиграете, Ситналта останется без защиты.

– А если мы выиграем, – возразил Пэйнар, – вам больше не придется отвешивать шлепки дракону. И тогда величайшие изобретатели смогут начать работу над проблемой Скартариса.

– Когда мы отсюда с ветерком исчезнем, – сказал Вейлрет, – пойди и потолкуй с профессором Верном. Пусть он покажет тебе свои выкладки и экстраполяции. Постарайся быть объективной. Подумай, может быть, предположение о существующей угрозе все-таки допустимо? Если так, оставь свои пустые затеи и придумай на пару с Верном что-нибудь, способное остановить эту тварь! Если нас постигнет неудача, судьба всего Игроземья будет в ваших руках.

Словно на этом все недоразумение было исчерпано, Пэйнар проскользнул мимо ученой дамы и спустился на палубу НАУТИЛУСА, затащив в его рубку противодраконью Сирену. Вейлрет с минуту молча смотрел на Майер. Потом, к собственному удивлению, пожал ей руку. Он вскочил на палубу подводной лодки и, не говоря ни слова, скрылся в люке, закрыв за собой крышку.

Майер осталась стоять на пирсе, взволнованная и растерянная, удивленная тем, что разговор прошел не так, как она ожидала.

НАУТИЛУС с помощью механизмов отдал швартовы и вспенил воду своими винтами. Некоторое время он еще оставался на поверхности, как бы подыскивая себе место поглубже, и вот уже скрылся в волнах, словно огромная хищная рыба.

* * *

На следующее утро Трайос забил хвостом по твердой земле, громко зевнул и разбудил Делраэля и Брила громовым возгласом:

– Подъеммм!

Первый раз за весь месяц Делраэль снова спал, на своей скрипучей кровати. И когда пробудился, у него было такое чувство, что он только что закрыл глаза. На залитом солнцем дворе появился Брил, с красными глазами, но закутанный в свою голубую мантию. Он выглядел таким уставшим, что у него даже не было сил бояться Трайоса.

Вместе с Делраэлем они взобрались на громадную драконью спину. Дракон скрипуче взмахнул своими крыльями, и земля начала уходить с каждым взмахом все дальше и дальше. Тарне только оставалось удрученным взглядом провожать крылатое пресмыкающееся, которое из-за пары пассажиров на спине казалось двугорбым.

Обратное путешествие на Роканун заняло два дня. Дракон летел, точно нетрезвый, сбиваясь с пути и вновь находя нужное направление. И вот из мозаики голубых гексагонов океана вынырнул остров с возвышающимся на нем вулканом. Трайос устремился прямо к зияющей дыре кратера. Когда дракон нырнул в свою родную пещеру, пассажиров сразу обдало жаром и испарениями озера кипящей лавы.

Трайос удовлетворенно поскреб когтями застывшую лаву, заменявшую пол, и замотал головой из стороны в сторону, заодно потягиваясь всеми членами. Потом сложил крылья за спиной и присел на задние лапы. С довольным видом он оглядывал свои не тронутые никем богатства. Брил и Делраэль слезли с его спины и тоже стали разминаться. Дракон важно расхаживал среди золота и драгоценностей, хрустевших под его гигантскими ступнями.

– Хорошо, что я не оссставил все это другим!

Брилу ужасно хотелось еще разок глянуть на реликвии Волшебников, но он решил не возбуждать подозрений дракона. Делраэль наконец увидел Тарею, чья фигурка скромно затерялась среди сверкающих груд. Она выглядела слабой и изможденной, но взгляд ее был полон решимости. Пропитание, которое она добывала с помощью элементарных заклинаний, не давало достаточно сил даже для ее невзрослеющего организма.

– Вы вернулись, – произнесла она несколько удивленно. – Теперь мы можем отправиться домой.

Делраэль обнял ее за плечи и ободряюще похлопал по спинке. Внезапно он ощутил глубокую жалость к этой девушке – ведь Тарея была оторвана от всего мира целых три десятилетия, все ее общество состояло из старого колдуна, ее папаши. Она не привыкла общаться с людьми. Уже много десятилетий никто не приходил в Ледяной Дворец поглазеть на хранившиеся там реликвии. “Как она, должно быть, несчастна”, – подумалось Делраэлю.

Трайос ворвался в ее хрупкий замкнутый мирок, забрав от отца и оставив совсем одну, одну на всем острове, среди груд безразлично сверкающих камушков и монет, рядом с булькающей раскаленной лавой.

Делраэль улыбнулся ей и, когда она ответила, почувствовал, как у него внутри потеплело. “Интересно, – подумал он, – считает ли она меня храбрым сказочным принцем, который убивает драконов и спасает несчастных пленниц?"