Джатен вспомнил, как он с кучкой других, случайно выживших в Тайре, бежал сюда, в эти горы, спасаясь от преследующих его монстров. Часто приходилось зажимать уши, чтобы не слышать воплей пойманных в ловушки людей.

Джатен крепко зажмурился и легонько потряс головой, чувствуя, что его шея совершенно затекла. Он снова попытался найти покойное, темное пятно в своем сознании – место, в котором нет воспоминаний.

Подошел Делраэль и встал рядом, скрестив руки на груди. Свежий ветерок ворошил его каштановые волосы; его щеки рдели красными пятнами из-за холода. Когда он говорил, облачко пара вырывалось при каждом его слове.

– Даже отсюда видны огни Тайра. Серрийк все еще занимает город.

Джатен тоже уже заметил красноватые проблески за разрушенными стенами города. Это могли быть костры, вокруг которых грелись и готовили пищу, или же горящие здания. Никто не знал, почему монстры все еще оставались в Тайре.

Джатен ничего не ответил, даже не поднялся. Ему и так было достаточно неудобно на своем месте.

Делраэль продолжал:

– Мы думали, что мантикор просто даст здесь своему войску небольшую передышку, прежде чем двигаться дальше. Но если он устроил в Тайре постоянный лагерь, то у нас, возможно, есть еще время. Может быть, он вообще отказался от того, чтобы наступать на нас.

Джатен нахмурился, услышав это. А Делраэль продолжил:

– Я не знаю, что мне теперь делать. У нас нет достаточного количества людей, чтобы сразиться со слаками на равнине. Мы можем воевать только в горах, наши разведчики определили немало мест на перевалах и тропах, где можно устроить засады.

Джатен еще пристальнее вглядывался в смутные огни города. Неподалеку он заметил Энрода, стоящего на скале и не чувствующего прохлады даже в своих тонких белых одеждах. Его пышные черные волосы были спутаны и неподвижны на легком горном ветру. Он тоже смотрел на Тайр. Джатен не знал, какие причудливые образы сейчас проплывают в сознании Стража.

– Тогда пошли разведчиков в Тайр. – Он говорил тихо, но прекрасно знал, что Делраэль слышит его слова.

Делраэль нахмурился:

– Слишком опасно. Я не могу просить об этом никого из моих воинов.

Джатен не мог понять, дает ли ему Делраэль возможность решить самому, или предводителю действительно не приходит в голову подходящая мысль.

– Конечно, я пойду. И я не сомневаюсь, что Энрод захочет пойти со мной. – Тайрянин встал наконец и повернулся к освещенному огнями гексагону. – Это был наш дом.

В сознании Джатена завывание ветра звучало как стоны всех тайрян, которые погибли из-за Скартариса, которые пали от его собственной руки в сыромятне. Он снова попытался отыскать пустой, безмятежный, свободный от всяких мыслей уголок в своем сознании, но неожиданно оказался захвачен жестоким вихрем воспоминаний.

* * *

Энрод откликнулся на это предложение с энтузиазмом, чего и ожидал Джатен.

– Он и я сможем выбраться оттуда. Мы знаем Тайр. Мы узнаем… – Сильный треск пламени неожиданно прервал ход его мысли. После некоторого молчания, Энрод наконец завершил свое предложение. – ..что делает Серрийк.

Он понизил голос и перевел взгляд на отдаленные гексагоны Тайра.

– Я построил этот город.

Джатен подошел и встал рядом с Энродом.

– Если мы отправимся прямо сейчас, мы сможем покрыть гексагоны горных склонов за день и доберемся до холмов до наступления темноты. В сумерках нас трудно будет заметить, мы можем пробраться в город и все осмотреть.

Энрод кивнул, соглашаясь. Джатен был взволнован тем, что будет партнером Волшебника, который создал город в пору его детства. Страж должен нанести удар по Тайру. Энрод должен выиграть. Энрод должен снова все исправить.

Делраэлю нечего было возразить.

– Ну что ж, идите, если вы готовы.

* * *

Сайя приготовила еду, которой Джатену с Энродом хватило на весь остаток ночи. Уже занимался рассвет, когда они вступили на ведущую вниз извилистую тропу.

Большей частью они шли молча. Энрод, казалось, был поглощен собственными мыслями, временами он потирал руки и затем разглядывал ладони. Джатен слишком благоговел перед ним, чтобы осмелиться начать беседу.

Наконец, когда наступило яркое утро и полоса зеленых холмов заслонила город, Энрод повернулся к напарнику и сказал:

– Ты последний, кто видел Тайр после Скартариса. Скажи, к чему я должен приготовиться.

– Вообрази себе самое худшее, насколько сможешь, – ответил Джатен. Он почувствовал, как его горло набухло от терпкого комка воплей, которые нельзя было выпустить наружу, и прикрыл глаза. – А затем удвой это.

Джатен подумал о своей собственной работе в сыромятне, о серокожих, одетых в лохмотья тайрянах, бессмысленно перемещающихся по улицам взад и вперед, несчастных, лишенных разума Скартарисом.

– Тайряне были брошены на работы по изготовлению оружия. Наши кузнецы делали доспехи и наконечники для стрел. Ты уже знаешь. Мы опустошили все наши житницы, чтобы обеспечить провизией армию Скартариса. Он взял всех наших лошадей.

Джатен глубоко вздохнул.

– Но Скартарис хотя бы не уничтожал горожан ради забавы. Ему просто были нужны их тела, а не их жизни. Мантикор Серрийк убивал любого лишь потому, что тот попадался ему на пути.

Энрод покачивал головой, не переставая идти.

– Если бы я только мог вспомнить!

Джатен отвернулся.

– Если бы я только смог забыть!

* * *

Когда наступила темнота и красноватые проблески снова стали мелькать за городскими стенами, Энрод и Джатен уже подошли к Тайру, который стал совершенно неузнаваем, превратившись в собственную темную и разбитую тень.

Городские ворота совершенно не охранялись; во многих местах стена была проломлена, видны были лишь зияющие прорехи и редкие камни, раскиданные по бесплодной выжженной земле. Вдвоем они скользнули на одну из узких улочек Тайра, стараясь не вызывать никакого шума.

Прижимаясь спинами к стенам и прячась в тени сильно выдающихся вперед горельефов, они продвигались в глубь Тайра. Здания зияли темными провалами окон, в которых можно было различить движущиеся тени. Джатен никогда раньше не думал, что его город может выглядеть так зловеще.

Внимание Энрода было приковано к зданиям, статуям и фрескам, подвергшимся злобному глумлению. «Зачем? – бормотал он. – Зачем?»

Они остановились напротив широкой фрески, на которой был изображен могущественный, но безликий образ Того-Кого-Не-Ждали, который однажды спас землю Тайра. Кто-то из монстров пририсовал к нему спутанную гриву и загнутые рога, которые могли принадлежать только мантикору. Серрийк занял место спасителя Тайра.

Завернув за угол, они наткнулись на кучу костей, частично выскобленных дочиста, частично поблескивающих гнилью. Грудами лежали проткнутые насквозь черепа. Свободной рукой Джатен зажал себе нос, чтобы не вдохнуть тошнотворный запах.

Продвигаясь дальше, они подошли так близко, как только смели, к группе монстров около пылающего костра. Твари были заняты тем, что поедали куски мяса или пальцами зачерпывали черную дымящуюся кашу из глубоких мисок. Другие, видимо беседуя, орали и издавали странные звуки.

Большинство монстров выглядели совершенно расслабленными. Их оружие валялось на земле.

Солдаты Серрийка играли в кости или метали копья в мишени на стене. Окруженные кольцом зрителей, два монстра с огромными горбами на спинах и острыми загнутыми бивнями припали к земле, глядя друг на друга, затем стали ползать туда-сюда по площадке, пока наконец по некоему сигналу не набросились друг на друга, боднувшись головами со звуком, напоминающим треск кирпича. Остальные монстры заорали, выкрикивая свои ставки.

– Не похоже на то, что они готовятся к бою, – сказал Джатен.

Энрод покачал головой:

– Они не должны оставаться в моем городе.

– Мы должны вернуться и рассказать Делраэлю. Это изменит его планы.

Но когда они обернулись, увидели семерых слаков, вооруженных утыканными шипами булавами. Слаки, преградив им путь, свирепо и молча глядели, готовые напасть.