Часа два мы двигались привычным порядком. Постепенно меня стало одолевать неясное беспокойство. Что-то было не так. Что-то изменилось почти неощутимо. Я посмотрел вокруг, многие люди тоже взволнованно оглядывались. Значит, не я один замечаю происходящие изменения.

— Манга, ты ничего не чувствуешь? — спросил я вернувшегося из разведки охотника.

— Шумит что-то, — отозвался следопыт. — Нехорошо шумит, тревожно.

— А что именно шумит?

Манга прислушался, затем соскочил с коня и приложил ухо к земле. Когда он садился в седло, вид у него был донельзя встревоженный.

— Надо осмотреться.

Охотник пришпорил коня и направился к высокому дереву, росшему примерно в полукилометре.

— Следуйте прежним курсом, — сказал я Нимли и пришпорил коня, поспешая за следопытом.

Манга подпрыгнул, уцепился за сук. Через полминуты он был на вершине дерева. Гул был уже довольно отчетливо слышен.

— Что там?

— Лезьте сюда, мастер! Обещаю, не пожалеете. Такого вам точно видеть не приходилось.

Наверное, я неправильный виконт. По крайней мере, вскарабкаться на дерево к охотнику — для меня в порядке вещей. Через полминуты я был там и удивленно протирал глаза. Посмотреть действительно было на что. На нас надвигалась живая лавина: должно быть, копытные со всей округи собрались в одно стадо. И ладно бы просто собралась. Все это многотысячное животное воинство галопом направлялось в нашу сторону. Быстроногие стада антилоп, круторогие быки. Я похолодел — если наш отряд окажется на пути этой лавины, нас просто сметет. Затопчут вместе с фургонами, просто задавят массой. Десяток-другой быков еще можно было бы отпугнуть, но не тысячи.

Все это напоминало мне сцену древней охоты, когда стада животных сгонялись к обрыву. Бегущие быки не могли остановиться, даже видя перед собой пропасть. Да им и не давали остановиться их сородичи, напирая многотысячным стадом.

— Что делать будем, мастер?

— Надо срочно искать укрытие.

Много ли времени понадобится этой живой лавине, чтобы достигнуть нашего отряда? По всему получалось — минут двадцать — тридцать. Манга подтвердил мои предположения. Я окинул взглядом окружающую местность. Ничего, что могло бы стать природным укрытием от панически бегущих животных, поблизости не наблюдалось. Можно, конечно, дождаться их приближения и открыть стрельбу из всех луков и арбалетов. Сотни животных будут поражены. Но их тысячи! Должно быть, аборигены собрали их со всего края. В то, что какое-нибудь природное явление так избирательно направило эту лавину именно в нашем направлении, верилось с трудом.

Поблизости нет ни достаточно глубоких оврагов, ни крупных скальных уступов. Можно было бы отпугнуть животных огнем, но что поджечь?

Я спрыгнул на землю и вскочил на коня.

— Вперед, Манга! Разворачиваем отряд вот к тем зарослям кустарника!

Укрытие было неважное (небольшая лощина размером примерно метров тридцать на пятьдесят щедро поросла узколистым кустарником — что-то вроде акации). Но лучше такое укрытие, чем никакого.

Мы мчались галопом сначала к отряду, затем к зарослям.

— Фургоны распрягай, поставим впереди в качестве щита! — отдавал я команды подоспевшим гномам. — Костры! Надо разжечь хотя бы пару, чтобы отклонить быков в сторону!

Несколько засохших деревьев тут же пошли на дрова, но этого было мало.

— Раста, снимай откидные борта с фургонов! В костер их!

— Как — в костер? — удивился гном.

— Не до раздумий, у нас не больше десяти минут на то, чтобы запалить огонь.

Подоспевшие люди начали занимать указанные им места. Я строил отряд узким клином, вершиной которого были три наших фургона и горящие перед ними костры. В довершение ко всему заросли акации, в которых мы расположились, должны были служить дополнительной защитой. Все это, как я надеялся, заставит свернуть животных в сторону и обогнуть нас, как вода огибает стоящий посреди реки утес.

— Быстрей, быстрей! У кого есть щиты — вперед! Лучникам стрелять только по фронту, на тех, кто будет огибать наше укрытие, не обращать внимания!

Я облегченно вздохнул: мы все-таки успели. Отряд построен, Раста плеснул немного масла на сложенные кучи дров (много у нас просто не было) и высек огонь. Пламя занялось, три костра запылали перед нашими фургонами.

— Раста, уходи за ограждение! — крикнул я.

— Ну уж нет, — проворчал упрямый гном. — Я свой фургон не брошу.

Он вскочил на платформу оставшегося без бортов фургона и принялся взводить станковый арбалет.

Вот ведь упрямец.

— Бросай фургон, зануда!

— Ха, чтобы гном бежал от каких-то рогатых? Пусть они от меня бегут.

Живая лавина надвигалась. Обезумевшие животные, казалось, ничего не видят на своем пути. В первой волне скакали более легкие животные: антилопы, архары. Быки шли чуть дальше.

— Всем стрелять по готовности! — прокричал я.

Первым начал Раста: тяжелый арбалетный болт нашел свою цель метров за четыреста. Полуторакилограммовый снаряд не только остановил бегущего степного козла, но и отбросил его на пару шагов обратно. Вслед за этим по крутой дуге взвились вверх сотни стрел. Стрельба с такого расстояния по беспорядочно бегущим животным — непростое занятие. Не более трети выстрелов были удачными. Но за первой волной стрел тут же отправилась вторая.

Лавина приближалась. В дело вступили гномы с ручными арбалетами. Тяжелые, оперенные пули были эффективны против мелкой рогатой дичи шагов за сто. Иное дело — быки, некоторые из которых уже были похожи на ежей. Даже утыканные десятком стрел, они продолжали бежать вперед, попадания из ручных арбалетов тоже редко могли свалить быка на месте, к этому приводил лишь особенно удачный выстрел. Разумеется, животные упадут, не пробежав и пары сотен метров. Но даже это слишком много в нашей ситуации. Иное дело — выстрел из станкового арбалета: он почти наверняка останавливал самого крупного быка. Но станковых арбалетов у нас всего четыре: два — в закрытом фургоне и два — на открытой платформе.

Огонь все-таки отпугнул большинство животных — они стали огибать наше построение. Люди и гномы по краю рощи плотно сдвинули щиты. Иногда ничего перед собой не замечающие быки пытались метнуться в сторону кустарника. Порой слышались глухие удары и рев напоровшихся на двуручник исполинов. Не миновали удара и фургоны. Он, конечно, был не таким массированным, как планировали загонщики, но несколько быков все же ударили в наше заграждение.

Закачался тяжелый фургон-мастерская. Но больше всего досталось платформе, на которой разместился мой друг Раста, — ее опрокинуло. Сам же гном был подброшен в воздух и приземлился прямо посреди бегущего стада. Впрочем, «приземлился» — не совсем верно. Раста упал на спину бегущему быку и с испугу крепко вцепился в рога степного исполина. Это было похоже на родео. На смертельно опасное родео. Бык умчался вдаль, унося на своей спине мужественного гнома.

Живая волна схлынула, и мы увидели загонщиков. Не слишком высокие загорелые люди, одетые во что-то наподобие пончо, размахивали факелами, которые, впрочем, больше чадили, чем горели. Находчивые, мерзавцы. Чувствительные к запахам животные инстинктивно боятся дыма.

Говорить ничего не потребовалось. Движимые гневом наемники открыли стрельбу из луков по тем, кто только что гнал это стадо. Гномы и гвардейцы оказались более дисциплинированными. Гвардейцы — потому что хорошо обучены. Гномы — потому что в них таинственным образом уживается инициатива и умение подчинить себя общему делу. «Если работаешь один — вот тебе простор для инициативы. Если работаешь в составе команды — выполняй распоряжения старшего», — примерно так рассуждает каждый гном. Когда бородачи берутся, к примеру, за строительство, идет оно у них раза в два быстрее, чем у кого-либо другого. Мастерство? Не без этого. Но правильное соотношение инициативы и дисциплины тоже играет не последнюю роль.

В общем, стрельбу открыли только наемники. Я сделал для себя пометку — устроить им по этому поводу внушение, впрочем, понимая всю его бессмысленность. Призывать абудагцев к дисциплине, все равно что носить воду решетом. Но и оставлять без внимания самодеятельность тоже не стоит.