Мне опять нехорошо стало, но я усилием воли держалась:
— Например? — голос дрогнул.
— Свободных отношений, — Радмински не разрывал зрительного контакта. — Ты мне нравишься, и это не шутка. Не бизнеса ради. Не выгоды… Я очень хочу быть с тобой… в нормальных отношениях.
— У нас и так… нормальные…
«Для нашего мира», — добавила про себя.
— Разве? — прищурился Стэфан.
Я потупила взгляд.
— Вот именно. А я бы хотел… на пробу… По крайней мере, пока ты не родишь наследника, а потом… потом бы уже решили, — закончил неуверенно.
Сердце отстучало: «На, получи!»
Даже опять неприятно стало, мерзко и грязно:
— Типа, готов на диете посидеть, пока я не родила, а потом ты вспомнишь, что полигамен, и пойдёшь трахать других? — на свой счёт переиначила.
— Зачем ты так? — мрачно буркнул Стэфан. — Если и были связи на стороне, так это потому, что ты… ты… я не видел в тебе интереса ко мне, не видел искры, не видел страсти. Но если бы ты…
— Думаешь, если этого не было, оно откуда-то возьмётся?
— Костёр всегда можно разжечь, — убеждённо заверил Радмински. — Ты вчера… этому доказательство.
— А что вчера?
— То, какой ты вчера была… Такая женщина мне нравится сильнее всех, кого встречал. И на празднике, и дома…
— Это мило, Стэфан, правда, — решила закрыть тему, не зная, куда деваться. — Я тронута твоим желанием, стремлениями. «По-человечески»… И думаю, всё обсуждаемо, — размазала ответ. — Но в любом случае, разговор ни к месту. Не сейчас! Я помыться хочу. Есть! И молю, не убей гостя, — свела к юмору щекотливую тему. — Нам не хватало снимков папарацци: «Голые и мёртвые — первая брачная ночь Радмински!»
— И его здесь не хочу! — не остался в долгу Стэфан.
— Боюсь это…
— Рэя, это не оспаривается. Моё требование, — категорично отрезал муж. — Сама посуди! Незнакомый мужик спит рядом с моей женой!!! ГОЛЫЙ!!! Ты меня-то у себя не любишь дома оставлять на ночь, — возмущался праведно.
— Хорошо, — кивнула, ступая в душевую кабинку, — тогда ты… можешь тоже у меня оставаться. Ты же теперь муж! И нам в любом случае для видимости нужно съезжаться.
— Я был уверен, что ты ко мне, — опешил Стэф.
Знала, что это неизбежно, поэтому ухватилась за шанс, чуть оттянуть момент:
— У тебя, но эти три дня пока собираю вещи, побудем у меня. — У Тая как раз… — задумалась, как бы красиво назвать его приезд, — командировка завершится, и мы все разъедемся, — закончила на кислой ноте.
— А почему ты не можешь побыть у меня, а он здесь…
— Стэф, — заканючила, ещё и рожицу состарив, точно капризная девчонка. — Я же объясняла. Он может растеряться в чужом доме…
— Я заметил. Так растерялся, что и вещи не нашёл, потому голый, — напомнил язвительно Стэфан. И я опять подавилась смехом.
А потом осенила мысль:
— Погоди, ты что… к нему в комнату зашёл?
— Какая комната? — выпучил глаза Радмински. — ОН НА КУХНЕ!
Глава 25
Глава 25
Мирэя/Рэя
Узнать подробности не успела, Стэфана телефон вновь ожил. Радмински скрипнул зубами. Глянул на мобильный, жестом дозволяя мне всё же принять душ, и принимая вызов, покинул ванную.
— Рея, — только вышла из душа, ко мне опять Радмински заглянул. — Мне чертовски неудобно, но…
— Дела, — закончила за него. Этот момент — дежавю. Я до такой степени привыкла к вечной занятости Стэфана, что принимала как должное его внезапные отъезды.
— Но пообещай, — Радмински глазами жадно следил, как я в полотенце закутываюсь, — что мы вернёмся к разговору, только освобожусь.
— При условии, что и я буду свободной, — кивнула, не собираясь обнадёживать зря. — Ты же помнишь, как я хлопочу за проект отца, и сколько у нас дел… И что у меня гость. И что у нас планы с твоими друзьями…
Стэфа нехотя согласился. Бегло чмокнул, правда вместо губ я ему щёку подставила. Он проглотил это стойко, но пригрозил:
— Если не желаешь засветиться в уголовщине, будучи замешенной в кровавой расправе мужа над голым мужиком в твоём доме, подсунь ему одежду что ли…
— Угу, — кивнула с виноватой улыбкой, но благородная за хорошую мысль.
— На связи, — на прощание бросил Радмински.
Одеваться было некогда, поэтому на поиски развратного амфибии пошла в халате на голое тело. Но до кухни не добежала, Тая обнаружила уже в комнате.
— Тай, я просила голым не ходить! — с порога придала тону строгости. Тайфун сидел на постели и крутил в руках пульт от телевизора. — Это дом отца, — попыталась объяснить глубину его проступка. — Радмински был в бешенстве. Я обескуражена, а если тебя в таком виде… — махнула рукой и взгляд бесстыдно опустила на пах амфибии. Язык тотчас заплёлся, мысль сбилась. — Чёрт! Ты даже не додумался прикрыть его своей… чешуйчатой бронёй, — вспыхнула возмущенно.
— Прости, с непривычки, — буднично бросил Тай. — Да и девушки в клубе… Я решил, что в своих личных убежищах вы ходите, как хотите, — выглядел вполне невинно в оправдании. — Да и ты ушла от меня обнажённой, лишь ткань немного прикрывшись, — ткнул в очевидный пример, который я почему-то подзабыла.
— Прости, но нет… Мы дома… тоже ходим, прикрывая самые интимные части, чтобы не смущать друг друга, — всё же довершила мысль.
— Ты меня не смущаешь, — улыбнулся обезоруживающе Тай.
— И всё же, — нахмурилась. — Я прошу, придерживайся правил. — На кухне работает женщина, и…
— Да, — ещё шире улыбнулся Тай. — Очень милая. Мы уже познакомились. Она мне даже еды дала…
Я умолкла, глаз дёрнулся…
В желудке похолодело, когда представила эту красочную картинку: наша «милая» кухарка… полная, чернокожая, Венесуэла, вошедшая на кухню, где хозяйничал голый амфибия. Их общение…
Боже мой!
Она, наверное, в обморок хлопнулась. Нужно узнать, не позвонила ли она в полицию… или отцу.
Стоп!
— Еды дала? — скосила глаза на столик, где и правда была тарелка… уже пустая. И чашка…
Опять дёрнулся глаз.
— Было вкусно.
— Окей, — выдавила кивок, с натяжкой понимая, как он умудрился расположить к себе нашу неразговорчивую Венесуэлу. — А с моим отцом… — нервно сглотнула я, — ещё не знакомился в этом облике?
— Нет, — вполне серьёзно помотал головой Тай, и я от счастья глаза закатила:
— Уф! А теперь слушай, — как можно строже, категоричней, чтобы раз и навсегда расставить точки. — Одевайся во вчерашний костюм и жди меня… у нас важный разговор!
Мне хватило несколько минут, чтобы уладить недопонимание с кухаркой. Она меня подивила улыбчивостью и понимающим женским хихиканьем кулак. Я, конечно, её заверила, что это не то… хотя, понимала, что это — то самое ТО!
Какого же было моё удивление, когда выходя из важной, где сушила волосы и немного освежала макияж, в комнате обнаружила уже одетого Тайфуна.
Замерла, наткнувшись на его прямой и красноречивый взгляд. Не по себе стало, жар по телу, глупости в голове. Я ища спасения от этого откровенного желания, полочки халатика плотнее затянула:
— Тай, будь добр, — голос предательски дрожал. — Отвернись, мне переодеться нужно.
— Зачем? — озадачил Тай, и по моим ногам блудливым взглядом скользнул. — Я бы наоборот, избавил бы тебя от лишней ткани…
— Тай, — дыхание сбилось, позорно отступила, спиной в дверь ванной комнаты воткнувшись.
Тайфун
— Не смей. Ты не… — сбивчиво шептала Мирэя, пока я подступал к ней. Самое интересное то, что я не делал стремительных бросков, порывистых движений — просто шёл, а Рэя заранее сдалась, но упорно делала вид, что я не даю права выбора.
Это мило и… нелепо.
— Беги, — обронил, уже стоя вплотную. — Но ты ведь ты не побежишь, — одну руку упёр в дверь, пальцами другой по плечу Мирэи скользил. Вниз до бедра, обратно наверх только силуэт талии, груди обрисовав, пока рука на шее не остановилась. — Потому что, как и я… — Там жилка пульсировала. Ногтем по ней провёл, жадно следя, как Рэя натягивалась от этого жеста, и нагло питался той волной желания, что от неё исходила. А ещё на губы девчонки посматривал. Они меня манили. Остро помнил, какие они вкусные. Чётко помнил их мягкость и отзывчивость. И дико желал опять это испытать.
