Из Парижа, решив некоторые деловые вопросы, Стив отправился в путешествие по Тосканским холмам возле Флоренции, в центральной Италии. Он купил спальный мешок и велосипед и обосновался в палатке под звездами во фруктовом саду средневекового городка Сан-Джиминьяно. Никто не узнавал Стива, путешествующего на велосипеде по небольшим итальянским городам. Стив много размышлял над своей судьбой, но, вместо того чтобы серьезно взяться за решение возникших проблем, все больше впадал в депрессию.

В конце июня он посетил Швецию, по-прежнему пытаясь принести пользу компании. Его позиция немного изменилась. «Не всегда все происходит так, как я хочу, – говорил он в интервью шведскому журналисту. – Как сказал Мик Джаггер: "Невозможно всегда получать то, что хочешь; иногда приходится получать то, что нужно". Пять лет назад это бы мне не понравилось. Теперь, когда я все спокойно обдумал, считаю, что в этом, должно быть, есть своя доля правды. У Генри Форда в 1920-х годах тоже были трудные времена. Я не принадлежу к числу людей, для которых власть стала самоцелью. Я люблю компанию Apple и очень беспокоюсь о ней. Я посвятил почти всю свою взрослую жизнь созданию замечательных компьютеров и выдающейся компании. Поэтому я намерен сделать все, что от меня зависит, для дальнейшего развития Apple. Если мне придется подметать полы, я буду их подметать. Если мне будет нужно убирать в туалете, я буду делать и это».

Тем не менее, вряд ли можно считать, что Стив остепенился и все осознал. «За прошедшие годы Воз не так уж много сделал для компании, – ответил он на вопрос о недавнем уходе нескольких ключевых сотрудников Apple. – Энди Герцфельд имеет привычку постоянно жаловаться. Так или иначе, но он вернется. Что я действительно делал для команды Macintosh – старался, чтобы их работа получила признание. Я не уверен, что это правильно. Возможно, я допустил ошибку. Это хорошая идея, но все зашло слишком далеко».

Стива Джобса повергли, но не уничтожили. Он продолжал говорить о своей команде, но то, что он рассказывал, вполне применимо и к нему самому: «Многое обрушилось на их головы. Некоторым людям всегда трудно, когда что-то случается. Приходится напряженно думать над своими моральными ценностями – над тем, что действительно важно для вас. Когда события разворачиваются слишком быстро, у вас не остается времени на размышления. Это может свести с ума».

Четвертого июля Стив побывал в России, но уже принял для себя решение вернуться в Купертино. Он хотел уладить разногласия со Скалли и приступить к выполнению своих новых обязанностей в компании, какими бы они ни были. Однако когда в середине июля Стив возвратился в Apple, то осознал, что не нужен компании.

«Меня попросили освободить офис, – рассказывал Стив. – Мне предложили маленький домик напротив, стоявший отдельно от других зданий Apple. Я назвал его Сибирью.

Итак, я переехал в дом напротив и принял меры к тому, чтобы мой телефонный номер имелся у каждого руководителя персонала компании. Я знал, что мой номер есть у Джона, а всем остальным перезвонил лично, чтобы удостовериться, что они тоже его знают. Я сказал всем, что хочу приносить пользу компании и делать все, что в моих силах, и попросил звонить мне, если возникнет необходимость в моей помощи.

Все говорили со мной очень вежливо, но никто никогда мне не звонил. Так проходили рабочие дни. Я приходил в свой кабинет, делал один-два звонка и просматривал небольшое количество почты. Однако большинство отчетов менеджеров компании не попадало ко мне на стол. Мало кто из сотрудников, увидев мой автомобиль на стоянке, подходил ко мне и выражал свое сочувствие. Все это очень огорчало меня, и через пару часов я уезжал домой в подавленном состоянии.

Так продолжалось несколько дней, но вскоре я понял, что это пагубно сказывается на моей психике. Поэтому я просто прекратил ходить на работу. Знаете, на самом деле ни один человек не интересовался мною».

Но один такой человек все же существовал – это был по-прежнему преданный, сбитый с толку бывший директор по маркетингу подразделения Macintosh Майк Мюррей. Однажды он собрал свои вещи и присоединился к Стиву в его пустынном офисе. Он перебрался в кабинет рядом с кабинетом Стива. За целую неделю никто о нем даже не вспомнил. В процессе реорганизации та должность, которую верному помощнику Стива обещали всего за несколько недель до этого, внезапно «испарилась». Новые ставленники Скалли почувствовали, что Мюррею нельзя доверять – слишком близок к Стиву. Однако Мюррей, один из лучших создателей лозунгов, придумал фразу «One Apple» («Одно яблоко») – его последняя попытка как-то повлиять на новое руководство. Скалли использовал эту фразу, как призыв к сплочению, когда летом и осенью того года президент Apple пытался вернуть в компанию коллектив, разработавший Apple II и расположить к себе сторонников Стива из команды Macintosh, оставшихся в компании. Каждый раз, когда Майк слышал эту фразу, ирония этой ситуации вызывала у него горький смех. (В конечном итоге Мюррей ушел из Apple и присоединился к команде главного конкурента компании – Microsoft.)

Стив по-прежнему оставался председателем совета директоров компании, однако всячески уклонялся от выполнения этих обязанностей и целиком сосредоточился на ремонте своего дома. Затем он решил, что ему необходимо освоить новую сферу деятельности – космос, и обратился к НАСА с просьбой разрешить ему участие в полете на космическом челноке «Челленджер»[12]. Он понял, что быть «пророком, предвосхитившим судьбы мира» недостаточно, чтобы заслужить у правительства это право. Ему отказали, а предпочтение отдали Кристе Маколифф, школьной учительнице.

Курс акций компании Apple продолжал падать, снизившись до 15 долл. за акцию. В отчете за квартал, который заканчивался 28 июня, компания впервые объявила о своих убытках: 17,2 млн. долл. при сокращении объема продаж на 11 % по сравнению с данными за соответствующий квартал предыдущего года. Это причиняло Стиву боль, и он начал винить себя в трудностях компании. Однако через несколько дней чувства Стива были оскорблены еще сильнее комментарием Скалли для специалистов по ценным бумагам на квартальном собрании руководства Apple, на котором обсуждались последние результаты деятельности компании и планы на будущее. «В компании нет места для Стива Джобса, – заявил Скалли, – ни сейчас, ни в будущем». Эти слова тут же просочились в прессу, а через пару дней президент Apple подтвердил их перед группой репортеров, бравших у него интервью, когда он садился в свой лимузин. Стив был поражен.

«Вероятно, это можно сравнить с ударом ниже пояса, – рассказывал Стив, пытаясь описать свои чувства в тот момент. – Он выбивает из вас весь воздух, и вы не можете дышать. Если вы чуть расслабитесь, то понемногу сможете начать дышать снова. Именно так чувствовал себя и я. В тот момент я нуждался в расслаблении. Не могу объяснить, насколько это трудно. Но я совершал длинные прогулки в лесу и почти ни с кем не общался».

Через несколько дней он решил продать немногим больше 10% своих акций компании Apple. Восемьсот пятьдесят тысяч – максимальное количество акций для продажи за один квартал (согласно правилам Комиссии по ценным бумагам и биржам). Их продажа принесла Стиву 11 млн. долл. чистой прибыли и вызвала озадачивающие слухи о возможном выкупе контрольного пакета акций компании под встречное обеспечение. Эти слухи появились еще в конце мая, когда Стив позвонил в Morgan Stanley. Он просто хотел избавиться от акций компании, а согласно правилам продажи учредительских акций он должен продавать свои акции по частям. У него еще оставалось шесть миллионов акций на сумму около 90 млн. долл. даже по такому низкому курсу. Тем не менее, продажа Стивом части акций вызвала волну слухов о его дальнейших планах. Мало кто верил, что тридцатилетний Стив Джобс спокойно воспримет факт его отстранения от дел. Предположения относительно его последующих действий сводились, главным образом, к тому, что он либо учредит инвестиционный фонд, либо начнет новую карьеру в качестве венчурного капиталиста, либо откроет какую-нибудь новую компанию. Известно, что за несколько месяцев до реорганизации Apple Стив проявлял интерес к подразделению компьютерной графики в империи Джорджа Лукаса. Теперь он имел средства, чтобы начать что-то новое. Но на что именно он их использует?