В подвале, в коммутационном зале Министерства обороны, заместитель министра услышал над головой шум и узнал то единственное творение рук человеческих, которое может производить такой глухой гул на улицах города, охваченного войной.
Колонна прогрохотала по Арбатской площади, направляясь теперь прямо к Боровицкой площади и стенам Кремля. Никто из сидящих в танках и БМП не заметил автомобиль, стоящий вместе с другими совсем рядом с площадью, как и человека в стёганой куртке и сапогах, вылезшего из машины и теперь следовавшего за колонной.
В пабе «Рози О'Грейди» ирландский контингент, проживающий в российской столице, делал все, чтобы отпраздновать Новый год по-настоящему, включая непрерывный фейерверк, звук которого доносился со стороны Кремля и площади, когда мимо окон прогрохотал первый «Т-80».
Ирландский атташе по культуре поднял голову от кружки «Гиннесса», выглянула окно и заметил, обращаясь к бармену: «Боже мой, Пэт, это был е… танк?»
Перед Боровицкими воротами стоял «БТР-80», принадлежавший «чёрной гвардии», и из своего орудия обстреливал стены, на которых укрылись последние защитники из президентской гвардии. В течение четырёх часов они пробивались через территорию Кремля, ожидая подкреплений и не зная, что остальные силы генерала Корина попали в засаду на окраине города.
К часу ночи черногвардейцы захватили все, кроме стен, растянувшихся на 2 235 метров и настолько широких вверху, что по ним могли пройти пять человек в ряд. Здесь закрепились несколько сотен президентских гвардейцев, обороняя узкие каменные лестницы, ведущие наверх, и не давая Гришину одержать полную победу.
С западной стороны Боровицкой площади появился головной танк таманцев. Андреев увидел БТР. Единственный снаряд, выпущенный в упор, уничтожил машину. Когда танки проходили по разбитой машине, то лишь обломки едва ли больше колёсных колпаков разлетались из-под гусениц.
Около часа ночи генерал Андреев на своём «Т-80» спустился к трехполосному въезду в башню с воротами, проехал под аркой с разбитыми створками ворот и решёткой и въехал в Кремль.
Как и его дядя когда-то, Андреев считал ниже своего достоинства прятаться в закрытой башне, глядя в перископ. Крышка башни его танка была откинута, и он стоял, возвышаясь по пояс, в стёганом шлеме и защитных очках, скрывающих его лицо.
Один за другим «Т-80» проезжали мимо Кремлёвского Дворца съездов и покрытых пулевыми отметинами Благовещенского и Архангельского соборов, мимо Царь-колокола, направляясь на Ивановскую площадь, где когда-то городской глашатай объявлял императорские указы.
Два БМП черногвардейцев попытались задержать танк Андреева. Оба превратились в груды раскалённого металла.
Рядом с ним 7,62-миллиметровый пулемёт и его более тяжёлый собрат вели непрерывную стрельбу по бегущим путчистам, попадавшим в свет танковых фар.
На огромной, в несколько сотен тысяч квадратных метров, территории Кремля оставалось ещё более трёх тысяч боеспособных черногвардейцев, и было бесполезно высаживать десантников из машин. Находясь в равных с противником условиях, десантники, едва насчитывавшие двести человек, ничего бы не изменили. Но, оставаясь внутри бронированных машин, они имели превосходство.
Гришин не предвидел появления танков и бронетранспортёров и не приготовил противотанковой артиллерии. Более лёгкие и манёвренные, БМП таманцев проникали в узкие проходы, куда не могли войти танки. Танки со своими орудиями стояли открыто, неуязвимые для ручного оружия.
Но решающим оказался психологический эффект. Для пешего солдата танк является настоящим чудовищем; его экипаж, невидимый снаружи, выискивает врага сквозь бронированное стекло, а дула его пулемётов движутся в поисках беззащитной цели.
Через пятьдесят минут черногвардейцы дрогнули и, выбежав из укрытий, бросились искать спасения в церквах, дворцах и соборах. Некоторым это удалось, другие попали под огонь орудий БТР и танковых пулемётов.
В других местах города отдельные бои развивались по-разному. Группа «Альфа» уже приготовилась штурмовать казармы ОМОНа у Министерства внутренних дел, когда один из них по радиотелефону услышал крик человека, находившегося в Кремле. Это охваченный паникой черногвардеец просил помощи. Но он допустил ошибку, упомянув о появлении танков «Т-80». Слово «танки» услышали все в группе и решили: с них довольно. Такого они не ожидали. Гришин с уверенностью обещал им полную внезапность, превосходство в вооружении и беспомощного врага. Ни одно из обещаний не оправдалось. Они отступили и предпочли спасти себе жизнь.
В мэрии уличные бандиты из движения «Новая Россия» уже были разгромлены чеченцами.
На Старой площади ОМОН при поддержке бойцов СОБРа Петровского начал вытеснять долгоруковских наёмников из правительственных зданий.
На Ходынском аэродроме положение круто изменилось. Пять танков и десять БТР ударили по группе «Вымпел» с фланга и преследовали более легковооружённых бойцов по лабиринту ангаров и складов базы.
Дума оставалась в руках частных охранников, но им некуда было идти и нечего делать, кроме как слушать по радио сообщения, поступающие из других мест. Они тоже услышали крик о помощи, раздавшийся из Кремля, признали могущество танков и начали уходить, каждый из них убеждал себя, что, если повезёт, его никто не узнает.
«Останкино» все ещё находилось во власти Гришина, неторжественное сообщение о победе, предназначенное для утренних новостей, оказалось преждевременным, когда две тысячи черногвардейцев, наблюдавших из окон, увидели танки, медленно движущиеся по бульвару, и собственные машины, вспыхивающие одна за другой.
Кремль построен на возвышенности над рекой, склоны этого холма заросли деревьями и кустарником, большей частью вечнозелёным. У западной стены Кремля расположен Александровский сад. Дорожки, проложенные между деревьями, ведут к Боровицким воротам. Никто из сражающихся на стенах не заметил одинокой фигуры, пробирающейся сквозь деревья к открытым воротам, никто также не заметил, как человек взобрался по склону к въездной дороге и проскользнул внутрь.
Когда он вышел из-под арки, свет проходящего мимо танка Андреева скользнул по нему, но экипаж принял его за одного из своих. Его стёганая куртка походила на их собственные безрукавки, а круглая меховая шапка была больше похожа на их головные уборы, чем на чёрные стальные шлемы гришинской гвардии. Тот, кто увидел его в свете фар, предположил, что это водитель подбитого БМП, пытающийся укрыться под аркой.
Свет скользнул по нему и ушёл в сторону. Оказавшись в темноте, Монк выбежал из-под арки и укрылся под елями справа от ворот. Из темноты он наблюдал за происходящим и ждал.
По периметру Кремля расположены девятнадцать башен, но используются ворота только трёх из них. Туристы входят и уходят через Боровицкие или Троицкие ворота, войска — через Спасские, — и Монк находился рядом с ними.
Человек, решивший спастись, должен был бы уйти из обнесённого стенами пространства. Наступит рассвет, правительственные войска начнут выгонять прячущихся побеждённых, вытаскивая их из каждой подворотни и ризницы, кладовой и шкафа, даже из тайных помещений командного поста. Каждый, кто хотел остаться в живых и не попасть в тюрьму, понял бы, что он должен уйти как можно скорее через единственные открытые ворота.
Напротив того места, где он стоял, Монк видел разбитую в щепки корпусом разворачивавшегося танка дверь Оружейной палаты, где хранились сокровища, накопленные за тысячелетие российской истории. Колеблющееся пламя горящего БМП черногвардейцев бликами освещало фасад здания.
Сражение передвинулось от ворот к Арсеналу в северо-восточной части крепости. Пламя горящей машины потрескивало.
Около двух часов ночи он заметил какое-то движение у стены Кремлёвского Дворца съездов; оттуда выбежал человек в чёрном и, согнувшись, быстро побежал вдоль фасада Оружейной палаты. Пробегая мимо горящего БМП, он задержался, чтобы оглянуться назад и проверить, не преследуют ли его. Вспыхнула и загорелась шина, заставив бегущего быстро оглянуться вокруг. В жёлтом свете пламени Монк увидел его лицо. Он видел это лицо только однажды. На фотографии, на берегу Саподилла-Бей. Он вышел из-за дерева.
