— Твоя мама иностранка? — уточнил Дима.

— В некотором роде. Прости, Дим, мне не хочется об этом говорить. То, что известно мне, то, во что я верила в детстве — это нечто совершенно невероятное. Я не хочу насмешек, да и просто вспоминать не хочу.

— Извини. Хочешь пить?

— А сок остался?

— Выпить точно не хочешь? — предложил Дима, на что я только отрицательно головой махнула. Я вовсе не ханжа какая-то, спиртное пью иногда, но не с целью напиться, захмелеть, а с целью насладиться напитком. Ну вот как можно наслаждаться вкусом водки? Да и компания должна быть располагающая. С теть Мариной мы иногда можем позволить себе по бокальчику домашнего вина после ужина. Я к ней редко приезжаю теперь, но когда видимся — можно и побаловать себя.

— Только сок, если остался, — уточнила я.

— Должен был остаться, — засуетился Дима. — Сейчас налью, подожди.

Дима встал и отошел немного, пошурудил пакетами, а спустя пару минут передал мне пластиковый стаканчик с апельсиновым соком.

— Спасибо, — с благодарностью приняла напиток.

— Я был на последнем курсе, когда ты поступила, — разулыбался Дима, — и прекрасно помню, что ты сразу же стала легендой всего потока. То, как ты чувствуешь животных — это просто нечто невероятное. Ты с детства с ними взаимодействуешь?

— Ну, я выросла в деревне. У теть Марины было небольшое хозяйство и да, все животные поголовно будто тянулись ко мне. Я потому и стала вегетарианкой, оттого что просто не могу употреблять в пищу тех, кого считаю разумным. Хотя есть люди, которые легко едят лошадей, а ведь они очень, ну просто очень умные! — у меня аж слезы на глазах выступили, так мне всю жизнь было жаль благородных животных. — Дядь Миша, — чуть успокоившись, продолжила я, — наш сосед держал пчел. Так вот, с момента моего рождения все его пчелы постоянно кружились у нас во дворе. И ему даже пришлось договариваться с теть Мариной и к моим годам десяти все его улики стояли у нас на заднем дворе, — рассмеялась я воспоминаниям. — Я ходила туда безбоязненно, а теть Марина даже перестала малину собирать у забора, потому что там такой гул постоянный стоял от множества пчел! Жуть! Но меня они не трогали, наоборот, постоянно прилетали новые и вообще тем пчелкам у нас было очень хорошо. Дядь Миша нарадоваться не мог на количество выкачиваемого меда, но он первый бочонок демонстративно отдавал мне, прямо там, у ульев, иначе работать спокойно не мог, пчелы не давали, сердились.

— Невероятно просто! — воскликнул Дима. — Я всегда считал тебя удивительной, но даже не знал, насколько ты… потрясающая!

В палатку идти этой ночью я не решилась, так и просидели у костра всю ночь, в какой момент я заснула, и сама не помню. Но вот пробуждение было не из приятных…

Глава 5.

— Эй, ариса, ты живая? — сквозь гул в ушах услышала я. Глаза открываться не хотят, голова тяжелая, мысли вязкие.

Непослушными руками потерла лицо, снова попытавшись разлепить глаза. Медленно наплывают воспоминания о вчерашнем. Неужели Дима все же осмелился меня опоить? — пришла тревожащая мысль. Иначе как еще объяснить плачевное состояние?

— Ариса, — снова послышался приглушенный, как сквозь вату, голос. — Вставай! — меня непочтительно пнули в бок. — Нельзя тут лежать, это земли лиара Рэйзенара. Ты ж не нашенская вроде? Вставай, говорю! — снова распорядился голос.

Сделала глубокий вдох, досчитала про себя до трех и рывком распахнула глаза, буквально заставила себя это сделать. Тут же полоснуло ярким светом, но я лишь слегка зажмурилась. Оперлась руками о землю и приподнялась, обозревая окрестности. Итак, что я имею? Какой-то хмурый мужик присел передо мной на корточки и с интересом уставился… куда это он уставился? — возмутилась я, переводя взгляд на себя. Я была в купальнике. Раздельном обычном купальнике, словом, почти голая. Кроме вышеназванного предмета одежды лишь на руке красуется браслет, с которым я никогда не расстаюсь. Мамин, единственный, который она не разрешила продать и настояла, чтобы я носила его всегда, начиная лет с семи. До этого украшение носила она сама, и браслет на ее руке сидел будто влитой, даже не двигался. Но потом что-то случилось, и мама его сняла. Но лишь для того, чтобы украшение сменило владелицу. За прошедшие годы я так привыкла к милой вещице, что не расставалась с ним ни на ночь, ни в душе, в общем, никогда. А мужик тем временем нахально блуждал по мне плотоядным взглядом. Причем браслет, это последнее, что он видел, судя по блеску в его глазах при взгляде на мои верхние девяносто. На инстинктах попыталась прикрыться руками, но что можно прикрыть таким способом? Странно, но пронизывающего холода я не чувствовала. Не жарко, скорее свежо. Снова потерла глаза, стараясь вернуть ясность мысли.

Что-то я не пойму, где я. Лежу неподалеку от рощицы какой-то что ли. А где озеро, палатки, Лизка и парни? Ну не могли же они бросить меня здесь одну?

— Лиза! — закричала я, одновременно пытаясь подняться на ноги. От моего крика мужичонка отшатнулся.

— Чего орешь? — проворчал он. — Ох, срамота! — одобрительно поцокал языком мужик, когда я со второй попытки все же поднялась и превозмогая тошноту и ломоту во всем теле выпрямилась.

— Лиза! — снова во всю мощь глотки заголосила я. А потом решила обратиться к новому знакомому, спросить, где озеро. И только сейчас поняла, что приготовилась задавать вопрос на том же языке, на каком и он говорил со мной. На языке, который я прекрасно знаю с детства, но говорила на нем лишь с одним человеком — моей мамой. — Скажите что-нибудь! — ткнула пальцем в мужика.

— Чегой? — опешил он. Ведь я обратилась к нему по-русски. И он не понял! — Девка, пошли-ка я тебя к своей бабе отведу, може какое платье свое даст. А пока на вот, — он стал стягивать с себя верхнюю рубашку, оставаясь в тонкой нательной. И передал ее мне. Несмотря на легкую брезгливость, приняла вещь с благодарностью.

— Спасибо, — выдавила из себя слово на языке, которым не пользовалась больше пятнадцати лет. — Где я? Что это за место? — натягивая рубашку, решила спросить.

— Так на землях лиара Рэйзенара, — растерянно повторил мужик. — А сама-то ты откуда, девка?

— Сложно сказать, — честно ответила я. А сама думала, думала, вспоминала все, что слышала в детстве от мамы, все, что со временем стало казаться просто выдумкой, сказками.

— Лиар Эйлирис Туаро Роасиир Грос далеко отсюда живет? — дрожащим голосом задала вопрос, чувствуя себя сумасшедшей, произнося имя, которое мама заставляла зубрить и называть ежедневно, пока оно не стало отскакивать от зубов. И совсем не ожидала услышать ответ. Даже онемела в первый миг.

— Девка, ты чего? — отступил на шаг мужик. — В столице он живет, где ж ему еще быть-то? Лиар Туаро — советник владыки. Где владыка, там и он, значится.

— А Лиар Рэйзенар, он кто?

— Так наместник этих земель, кто же еще?

— Простите меня, — вдруг спохватилась я, вспоминая правила, вбитые мамой с детства. — Я не спросила о вашем имени и не представилась сама, — чуть склонила я голову. — Виной всему моя некоторая растерянность в связи с обстоятельствами моего пробуждения.

— Так ты чего ж из этих, — растерялся мужик, — из благородных что ли? — тут его взгляд медленно остановился на моем запястье, том самом, которое украшал вычурный браслет.

— Меня зовут Илриса, — представилась я, опуская имя рода, что слышала от мамы. По нескольким причинам. Во-первых, все еще не могла до конца осознать, где я и что вообще произошло, а во-вторых, имя моего отца слишком известное и представься я, заяви о нашем родстве с лиаром, который даже не знал, что мама была беременна… Лучше пока сохранить все в тайне. А выдумывать имя рода тоже не хочется, поэтому решила ограничиться лишь именем.

— Никос я, — буркнул новый знакомый. — От мужа что ль сбежала? — нахмурился он. — Так ты ариса или лиария? — прищурился Никос, решив все же прояснить важный момент.

— Арис Никос, называйте меня просто Илриса, — предложила я, уходя от ответа.