— Знаешь, что такое магия, Кая?

— За что? За что? За что?

Грэн хмыкнул:

— За тысячи лет начинаешь строить из себя мудреца. Иначе можно сойти с ума. Поэтому я сейчас прикинусь мудрым. И, как и положено, отвечу туманно. И начну с объяснений, что такое магия.

И замолчал, словно прислушиваясь к всхлипываниям.

— Итак, магия — это все вокруг. Это я. Это ты. Это червь. Это воздух и земля. И если ты думаешь, что Бог отличается от камня, то сильно ошибаешься. Магией мы можем управлять каждым атомом. Боги и камни состоят из одного и того же. И можно превратить камень в бога, а бога в камень, представляешь? Вообще, реальность тяжелая штука. Одной наукой ее не объяснить. Тут нужно грамотное сотрудничество с магией.

— Верни. Верни. Верни. Верни. Верни.

— Так вот. Я показал тебе предел счастья. Больше этого ты никогда и ничем не добьешься. Ты слаба… И несколько секунд — единственное, что я могу тебе дать. Если бы я затянул хмм… нет, не иллюзию. Ту реальность хоть на мгновение, то ты бы погибла.

— Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

— А теперь философский вопрос. Не поверишь, как он меня бесил все эти века. Неужели, «счастье» — это единственное, что всем нужно? Счастье от власти, похоти, любви, перемен, размножения, простого существования или собственного эго. Неважно от чего. Все мы, от бога до камня, стремимся к одному состоянию. Состоянию… как бы это сказать попроще… А, во. Где атомы передергивают друг у друга.

Грэн подошел, встал на колено, двумя холодными пальцами дотронулся до подбородка Каи, поднял ей голову, заглянул в заплаканные глаза.

— Ты же хочешь преодолеть этот предел? Вместе со мной? С нами?

Голос зазвенел в голове. Ответ был только один.

— Да.

— Ты сделаешь все ради этого?

Ни капли сомнения:

— Да.

— Даже предаешь своего вождя?

— Да.

— Даже зная, что это его погубит?

— Да.

Грэн улыбнулся безумной улыбкой, резко встал.

— Этого достаточно. Ты не вспомнишь ничего, кроме странного ощущения чего-то безвозвратно утерянного…

И снова засмеялся. Ужасным, величественным и таких возбуждающим смехом.

«Он явится, чтобы пасть предательством матери»

Магия крови вампиров работает за счет, как ни странно, крови. Если крови не хватает, в ход идут плоть и кости. Если вспомнить, как я разваливался при использовании «Тиши» в Ньерте, то вывод напрашивается один. Пока заклинание не будет активировано, оно использует все, что у тебя есть. То есть я не просто так считал, что распадусь на составляющие гранулы. Ошибся я, посчитав, что заклинание можно активировать, если на него не хватает маны. Это как заводить автомобиль с разряженным аккумулятором. Либо заряда хватит, либо нет. Но если с первой попытки не получилось, то всё — хана.

Упс.

Я быстро осмотрел себя. Руки в области подмышек наколоты на крюки. Я подвешен как свинья. Ноги только-только сформировались — худые и тощие палочки. Ребра просвечивают. Мало того, что я не восстановился, так еще и истратил почти всю ману. Глаза видят плохо, уши слышат еще хуже. В мыслях странные полубредовые образы.

Дверь открывается увереннее. И как мне показалось — раздражённее.

Я дернулся со всей оставшейся силой, срывая себя с цепей. Куски мяса остались на крюках, а я со звуком мешка с дерьмом свалился на каменный пол. Руки не двигались. Похоже, я порвал себе в подмышках что-то важное.

Эти двое не высшие. Они гробовщики, могильщики. Их дело — помочь вампиру воскреснуть, допросить и доложить хозяину. Но вот то, что они со мной разговаривали так борзо, означает лишь, что я в немилости. Точнее не я, а Ваулур. Сюсюкаться со мной не будут, будь я хоть десять раз высшим.

Выдавив из себя оставшуюся ману, я создал массивный ледяной валун. Металлическая дверь примерзла, так и не открывшись.

— Ваулур! — послышался глухой крик. — Открой! Что за выходки?! Келир, тащи нейтрализаторы! Зови бледных! Живо!

По двери ударили так, что ледяная глыба пошла трещинами. Воу, они хоть и низшие, но силы им не занимать. Блять… блять!!!

Думай! Думай!

Я огляделся, проморгался. Глаза сформировались и адаптировались к темноте. Я в огромном погребе, но со странным интерьером. Картины маслом с подозрительно знакомой дамой не увязывались с кусками мяса, висевшими на крюках.

Блять! А это разве не?.. Ладно, похер! Не до картин сейчас!

Осмотрел многочисленные цепи. В основном на них висели чьи-то аккуратно отрезанные руки, но где-то были ноги и даже целые туловища. Кто-то сильно подстраховался, либо не разменивался по мелочам.

Я с трудом поднялся на ватные ноги, подошёл к подкаченному туловищу старого дагестанца и облизнувшись, вонзился в плечо клыками. Морозно, холодно. Кровь плохо всасывалась, пришлось использовать заклинание огня — единственное, что я помнил из памяти Гилла. Простенькое, напоминающее огнемет из рук, как в Скайриме.

Завоняло палеными волосами с груди горячего (буквально) дагестанца. Мясо подтаяло, разжиженная кровь с меньшим сопротивлением втекала в рот.

— Бам!

Очередной удар в дверь, и большой кусок льда отвалился от импровизированной баррикады.

— Ваулур! Я буду сдирать с тебя кожу три тысячи лет!

— А почему не пять?!

Всасывая вампирскую кровь, я вспомнил слова Ваулура. Только вампир может убить вампира. Он рассказал мне об этом проклятье. Вампиры не могут пить кровь друг друга по очень простой причине. Вампир, сделавший это, становится меченым. Это что-то вроде плеер киллера в ММОРПГ. Убил кого-нибудь — получай штраф. В старенькой LineAge ник игрока подсвечивался красным и любой мог безнаказанного его убить с шансом, что из него выпадет какая-нибудь шмотка. Вот и тут так. Только без всяких шмоток. Проклятый вампир начинает благоухать каким-то местным феромоном на километры вокруг, привлекая своих сородичей. Он становится вне вампирских законов. Любой зубастый хер хочет насадить его на свои клыки. И хочет в буквальном смысле. Как я понял, ближайшая аналогия — это голая косплейшица-тиктокерша в образе лисички в переполненной мужиками камере тюрьмы особого режима. От такого не спасает даже вампирское перерождение. Рано или поздно тебя найдут и порвут свои же.

Но мне было насрать. Я высосал из волосатого дагестанца все, что можно и перешел на женскую ножку. Бляха, и почему я с нее не начал? Мое тело дымилось, шипело и восстанавливалось. Как оказалось, вампирская кровь очень благотворно влияет на регенерацию. И ману пополняет неплохо. Жаль, что «тишь» я все равно не смогу запустить. Слишком малый концентрат магии в крови после спасения шкуры Гурона.

Вампиры перестали ломиться в дверь. Какое-то время было тихо, а потом я отчетливо услышал звуки принюхивания.

И удары в дверь возобновились с новой силой.

Я успел…

Дверь вместе с петлями свалилась на пол. Куски льда полетели во все стороны. Всей кожей я почувствовал, как магию в помещении нейтрализовали.

Их уже было не двое. Вампиры позвали подкрепление.

Четверо. Обмотанные то ли тряпками, то ли бинтами. Как мумий от которых хочется закрыть глаза и бубнить «это просто страшный сон». Один из них казался опаснее др…

В миг вампир оказался передо мной. Я успел лишь моргнуть, и вот он уже за спиной. Даже мурашки не успели пробежаться по коже. Высший монстр толкнул меня. Хотя по ощущениям в меня въехал грузовик на полной скорости. Десяток костей сломались, когда я впечатался в стену. Как в аниме вмятина в ней не осталась. Видимо, я не такой крепкий, как обыкновенный японский школьник…

Меня убивают… а я думаю о какой-то херне…

— Еби меня семеро… сатиров… — только и смог выговорить я, вставая.

Я отмахнулся, когда силуэт монстра очутился в поле моего зрения.

Мимо!

Быстро!

Я попал не по нему, а по его «послеформе». Тень, что осталась стоять, когда как ее носитель уже был по правую от меня сторону, а потом снова пропал.