Джудит перевела взгляд на него. В течение всего путешествия он постоянно бросал оскорбительные комментарии и насмешки в адрес Гильдии Асасинов. Отношения между монолитным Адептус Арбитрес и их скрытными, независимыми конкурентами — Имперскими ассасинами — были далеки от дружеских. Она смотрела на него глазами, зрачки которых сейчас были похожи на перекрестия прицела, пока он не отвернулся.

— Это и есть слабое место, — решительно сказала Джудит, — которое открывает широкие возможности для моей команды. Ну, вы же понимаете, — она посмотрела на инквизитора, который угрюмо слушал её. — Я могу принести вам этот мир на блюдечке, — сказала она, — и это же можно сказать и о банке данных, который вряд ли будет полезен после того, как мы проведем орбитальную бомбардировку, — она покосилась на Иоакима. — Ведь это просто идеальный метод, с помощью которого мы можем подчинить их. Конечно, это потребует больших затрат времени, но зато будет достаточно всего парочки убийств.

— Надеюсь, ты сможешь исполнить этот план, — с усмешкой сказал Иоаким. — А если нет…

Он не стал продолжать, но Джудит знала, о чём он думал. В Адептус Арбитрес были люди, которые хотели взять на себя функции ассасинов в дополнение к своим основным обязанностям, тем самым увеличив влияние своей организации. И Иоаким наверняка считал, что ассасинам нельзя полностью доверять: в руках властей они были острыми, но ненадежными клинками, которые могли легко обернуться против владельца. Джудит отметила, что когда она была на борту флагмана, Иоаким всегда носил свою чёрную панцирную броню.

Инквизитор Ратман кивнул писцу, который тут же активировал записывающее устройство.

— Пусть будет зафиксировано, — начал он, — что отныне ассасин Джудит Бьярнсдоттир назначена руководителем операции по приведению планеты Хиро под власть Империума, — инквизитор взглянул на Джудит так, что у неё по коже пробежали мурашки. Да, инквизитор знал, как играть с бюрократией против неё самой. — Дальше будет зафиксировано, что эта власть исходит от меня, — добавил он, — и что ей поручено работать вместе с Иоакимом Ариманом из Адептус Арбитрес, чтобы получить власть над планетой в течение тридцати стандартных дней. Во имя Императора, пусть будет так.

После того, как Тензиг вернулся в свою келью после встречи с настоятелем, он провёл ночь, размышляя над той задачей, для которой он был избран. Брат-настоятель был непоколебим: никто больше не должен был знать о том, что они обсуждали. Тайна была превыше всего. Поскольку он был лишь младшим членом ордена, выполнение этой задачи возлагало на него огромную ответственность. Тензиг лежал, глядя в потолок, и вспоминал слова брата-настоятеля.

Как мастер Ордена Небесной Добродетели, настоятель был мудр в путях мира так же, как мастер тайных искусств был осведомлён в тёмных науках смерти.

«Они прибудут издалека, но не стоит считать, что они будут наивными и не будут знать об источнике наших сил. Они будут стремиться свергнуть нас и манипулировать орденом; использовать нас как инструмент, с помощью которого можно контролировать воинов. Они будут стремиться сделать это привлекательным для нас… потому что они знают о нашей библиотеке, не так ли?»

«Как они могут не знать?» — подумал Тензиг. Хитроумные артефакты ордена были повсюду, и их было сложно скрыть от эгоистичных дворян.

«Поэтому, — говорил ему настоятель, — что-то произойдёт. — Мы должны заставить их поверить в то, что они хотят: что мы будем делать то, что они пожелают. Они не поверят, что, так хорошо зная наши сильные стороны, они так же хорошо будут знать наши слабости. И поэтому, — он по-волчьи оскалился, — мы должны скрывать свою силу. Это будет поручено одному из нас, кто должен будет остановить попытки их представителей добраться до источника. Тензиг, ты встретишься с имперцами. Ты будешь представлен им как наиболее почтенный член аббатства. Мастер тайных искусств будет с тобой, день его освобождения от боли приближается, и будет лучше, если он умрёт гордо, а не в болезнях. И тогда ты начнёшь заниматься тем, чему так долго учился».

Лежа без сна на своей койке, Тензиг, казалось, чувствовал всю свою жизнь на кончиках пальцев. Это было тяжело: примириться с неприятностями и горем, которые были если не резкими, то полностью неожиданными. От фермы своего отца к монастырю, путём кровавых потрясений времён Войны Марширующей Семёрки — всё ради того, чтобы обнаружить, что в это мирное время не нужны те, кто желает подняться выше. Долгая жизнь и процветание означают, что нет вакансий на звание мастера — звания, к которому стремился Тензиг, — из-за чего пришлось бы отложить свои амбиции в долгий ящик.

Но это не было святой миссией, ради которой он очищал свою душу. Это был апокалипсис — всё будущее этого мира ложилось на его плечи. Слишком сильное сопротивление призовёт гнев Империума на головы простых людей, а очень быстрое согласие будет означать тиранию. Ответственность за тайны его ордена была проклятием, висевшим тяжким грузом на его душе, и он чувствовал это, как если бы сами основы его разума скрипели, протестуя.

В конце концов он погрузился в тревожный сон, от которого его пробудил грохот утренних барабанов. Тензиг открыл ставни, которые защищали его келью от перламутрового ночного света — ночь никогда не была по-настоящему тёмной на Хито, скрытой облаками от миллионов солнц. А затем он начал молиться. Это будет долгий день.

Шаттл облетел вокруг монастыря прежде, чем приземлиться, и Джудит наблюдала, как Иоаким пилотирует его — плавно, почти с презрением. Но дикари — он настаивал на таком определении — не проявили никаких признаков паники.

— Приземляйся, — сказала она Иоакиму.

Кряхтя, он выключил привод и открыл створки грузового отсека. Немыслимо высоко над облаками ждал флот, но отсюда его не было видно. Теперь они были полностью изолированны.

Следуя за арбитром, она прошла в грузовой отсек. Гусеничный вездеход уже был готов к отправлению. Джудит забралась в кабину после Иоакима, и двери захлопнулись за ними.

— Ты сказал Санджит, что нужно делать? — спросила она, в то время как двигатели машины взревели, работая на полной мощности.

— Да, — ответил Иоаким, — она согласна. Нас двоих должно быть достаточно.

— А твоя часть?.. — она деликатно замолчала.

Иоаким фыркнул.

— Что касается меня, я не буду насмехаться над ними или проклинать их. Так что их настоятель…

— Настоятель, — прервала она, — возможно, самый влиятельный человек на планете. Ты знаешь, что мы можем предложить ему? Имперскую власть не получиться легко установить, если он не поддержит нас.

Руки Иоакима, облаченные в чёрные перчатки, согнулись так, будто он обхватил ими шею.

«Хорошо, — подумала Джудит. — Твои предрассудки будут ослеплять тебя до тех пор, пока ты не узнаешь больше об этих невежественных туземцах…»

— Так мы договорились? Ведь мы не хотим, чтобы он случайно скоропостижно скончался. Мы просто хотим внушить ему… соответствующие взгляды.

Иоаким рассмеялся.

— Тебе надо было стать дипломатом, знаменитая чёрная вдова… — сказал он.

«А из тебя, — подумала она ехидно, направляя вездеход к стенам монастыря, — получился бы прекрасный труп!»

Капитан стражи смотрел на приближающийся транспорт со стен монастыря, его глаза сузились, как будто он выслеживал добычу. Его улыбка была не из приятных. Люди, приходящие в орден и выставляющие напоказ свою силу, обычно не предвещали ничего хорошего. Но святыню самой влиятельной общины на планете не получиться взять легко.

Внизу огромные ворота открывались, заскользив по своим направляющим, команды потных рабов толкали их прочь с пути вездехода. Они двигались плавно, скользили к платформе в наружной стене. Похожие встречи проходили еще в четырёх городах планеты, чтобы именно эта ничем не выделялась. Капитан стражи смотрел вниз на металлический панцирь вездехода, а затем ударил в тимпан, находящийся рядом на стене; в спешке, чтобы не получить ударов плетью, рабы начали закрывать ворота.