Но тут ее прервал вопль из коляски.

— Вольный торговец Петрона! — провыло корчащееся существо. От яростных движений его кожа лопнула в полудюжине мест, и жидкости заляпали серые покрывала и белые подушки. — Даже лучше! Что за время! Как вовремя! Мама, ты слышишь меня? Смотри внимательно, гордись мной! Вольный торговец Фракс не ведает законов, мы все об этом узнали, не правда ли? Идет куда хочет, делает что хочет, он вольный торговец! Так что хватит уже прятаться!

Оно резко выпрямилось, и внезапно его лицо мумии уставилось прямо в глаза Д'Лесте. Доктор вскрикнул, но вопль оборвался, как только расщепленная кровоточащая рука Петроны с ужасающей, лихорадочной силой вцепилась ему в шею.

— Первый приказ вольного торговца Петроны! — провизжало существо ему в лицо, и Д'Лесте почувствовал, как на него брызнуло что-то теплое из его горла. От его губы что-то отскочило и упало на кровать. Это был зуб. — Первый приказ — месть! Первый приказ — справедливое наказание для матереубийц! Первый приказ…

Петрона замолчал. На мгновение он почувствовал себя восхитительно. Рука ужасно болела, но он ощутил, как пальцы во что-то погрузились, и его размытое, двоящееся и троящееся зрение показало ему, что доктор, который все это сделал, доктор, который стоял над постелью, доктор, доктор был мертв.

Он смутно слышал крики. Были и другие, о которых он хотел позаботиться, не так ли? Звуки ударов по плоти. Это звучало хорошо. Он чувствовал, как его тело оседает и болит, как ткани раз и навсегда отвергают всякую генетическую маскировку, которую на них пытались навести зверские эксперименты Диобанна, клетки разрывались и распадались, плоть отслаивалась. Он посмотрел в лицо доктора. Он спросил себя, считалось ли это местью, ведь доктор причинил боль ему самому, а не его матери, и, все еще задаваясь этим вопросом, он умер.

— Лапки кверху, — сказала Бехайя. — Нет больше никакого наследника.

— Если нам удастся доставить хартию на корабль, — пробормотал Гайт, — у нас еще может быть шанс. Приведи Тразелли.

И тогда Занти оставила их в зале суда и спешно вышла наружу. Двери закрылись за ее спиной, отрезав визг, с которым Петрона закончил то, что он делал с Д'Лесте. Некомпетентный идиот. Не надо было доверять ему уход за Петроной после того, как исчез Диобанн.

— Ты, — щелкнула она пальцами одной из бронированных фигур в коридоре. — Доставь сообщение на катер с «Обещания Каллиака». Оно звучит…

— Нами командует арбитр-сеньорис Кальпурния, — без обиняков заявил арбитратор. — Не вы.

— Арбитр-сень…

От гнева она не закончила фразу, но делать было нечего. Покраснев от унижения, она спешно прошла дальше, пока не оказалась на достаточном расстоянии от ангара, а затем включила вокс в амулете на запястье.

— Тразелли. Мы собираемся вскоре улететь с хартией, но дела идут плохо. Кьорг уже до тебя добрался?

— Видел его на причальном уровне, — послышался в ее ухе голос Тразелли, — но сюда он не пришел. Пока еще.

Занти на миг зажмурилась и заставила себя ясно мыслить, несмотря на гнев. Подождала, пока не настроятся связи, пока данные…

— Ублюдок! Тразелли, пошли четырех человек, пусть встретятся со мной на первой лестнице в коридоре у зала суда. Сейчас же.

Тразелли понял, что лучше ему и не пытаться узнать, зачем.

Атис задыхалась от рыданий, когда они вместе с Кохце и Триходи пошли в атаку. У них были припрятаны магазины, набитые незасекаемыми снарядами с пониженной плотностью, но не было времени, чтоб зарядить ими церемониальные винтовки. Они бросились на распорядителей флотилии, людей, которые предали Нильса, Нильса, который теперь был вольным торговцем. Мятеж. Возмездие.

У нее в руке был длинный кинжал, и перед ней оказался рыжебородый Халпандер. Он взмахнул рукой, отбивая ее первый выпад, но лезвие распороло ему тыльную сторону ладони. Халпандер взревел и как-то по-особому взмахнул рукавами своего плаща, так что наружу выпали два блестящих куска микроячеистой кольчуги с вделанными в нее странными металлическими гребнями. Потом он сжал кулаки, его руки покрылись броней, а гребни ощетинились рядами шипов вдоль костяшек пальцев.

Маленький длиннолицый Гайт, стоявший рядом, дернул концом своего посоха, и в воздухе что-то замерцало. Это было углеродное лезвие в микрон толщиной, которое тут же отсекло голову человеку рядом с Атис. Потом ей в зубы врезался кулак Халпандера, и она оказалась на спине. Фирон перешагнул через нее, завопил и описал дугу разряженной винтовкой, которая раздробила Халпандеру ключицу, прежде чем Гайт успел отрубить ему руку микроклинком.

Всхлипывая и отплевываясь кровью, Атис отползла назад. Она хотела окликнуть Нильса, крикнуть ему, что они сражаются, как он им сказал, но он обмяк в своей постели. Она встала, пригнулась и бросилась вперед, и ее кинжал пронзил слой бронеткани под плащом Халпандера. Тот упал назад и изумленно уставился на рукоять, торчащую из его грудины.

Сзади раздался быстрый треск: Триходи все-таки нашла время, чтобы отыскать свой магазин, зарядить его и опустошить в лицо Гайту. Этого для Арбитрес было уже достаточно: они и так уже пытались разнять драку кулаками, сапогами и прикладами дробовиков, но когда Гайт беззвучно повалился на пол, Кальпурния прокричала приказ и перемахнула через ограждение помоста, и арбитраторы прицелились. Дробь ударила в Триходи с трех сторон одновременно, она закружилась на месте и рухнула. Снаряд-«палач» врезался сбоку в голову Кохце, когда тот пытался зарядить винтовку, чтобы выстрелить в убегающую Бехайю. Атис поползла в сторону, чтобы укрыться под кроватью Нильса, и когда она подумала, что уже вот-вот доберется, раздались еще выстрелы, и на нее рухнуло два тела, придавив ее к полу. Когда она сбросила их и снова встала, по другую сторону кровати стоял арбитр, целящийся в нее в упор, и она открыла рот, чтобы сказать…

Тразелли выбежал из шлюпки с «Обещания Каллиака» во главе двух дюжин корабельных бойцов, прорвался через двери по тому же пути, которым в зал суда пронесли хартию, и оставил четырех бойцов и девять арбитраторов мертвыми в шлюпке и на полу ангара.

— Занти, сэр!

— Что?

— Я только что видел Занти, сэр, — повторил боец, — она свернула в боковой коридор!

— Давай за ней, — приказал Тразелли, думая о последнем разговоре по воксу. — Ты, ты и ты — вместе с ним. Проверьте, цела ли она. Доставьте ее в шлюпку и ждите моих приказов.

Четверо бойцов отделились, а остальные побежали дальше.

Коридор полого уходил в глубины крепости, затем становился более ровным и просторным и переходил в полдюжины широких ступеней, восходящих к двойным дверям зала суда. Здесь располагался следующий гарнизон Арбитрес. Они только начали смыкать ряды поперек коридора, когда двери распахнулись, и между ними пронеслась Бехайя. Она бежала, подобрав юбки, со всей скоростью, какую позволяли ее длинные ноги, а изнутри послышался громовой хор огня дробовиков.

— Стой! Сейчас же! — взревел арбитратор в середине шеренги и вскинул руку. На рукаве блеснула золотая отделка, указывающая на ранг. Но стоило Тразелли увидеть выражение лица Бехайи, как он принял решение. Он выхватил плоский крупнокалиберный автостаббер, который уже гудел и щелкал, пока его заряжающий механизм набирал обороты. Бехайя издала вопль, который отвлек как раз достаточно арбитраторов на как раз достаточное время, чтобы…

— Кьорг!

В узком боковом проходе, ведущем к причальным ячейкам дромонов, Кьорг виновато подскочил и повернулся, отчего его лысина отразила свет. Позади него Домаса Дорел быстро сделала еще два шага к воздушному шлюзу, за которым стоял «Дротик Омикрона». Она жалела, что ей не предоставилось возможности прихватить с собой ядовитый игольник. Один из ее охранников уже был в корабле — она отправила его вперед, чтобы он переслал на «Ганн-Люктис» инструкции, что делать с заложниками. Домаса сделала жест оставшемуся охраннику, чтобы он держался между ней и потенциальной угрозой.