Экипажи самолетов «Божественной Справедливости» маршировали нога в ногу. Капитан Каури вошел в обширный ангар, наполненный лязгом сотни башмаков, в унисон чеканящих по решетчатому настилу. Идущий в двух шагах позади него летный командир Ягер осматривал своих новых товарищей.

Многие были одеты по уставу, застыв по стойке «смирно» там, где работали или бездельничали перед появлением командира. Внимание Ягера привлекла одна из команд, находящаяся в задней части аэроангара. В их поведении было что-то неприветливое: их униформа была не слишком опрятная, стояли они не столь твердо, как остальные команды; появление командира не так сильно привлекло их внимание. Что-то внутри Ягера подсказывало ему, что это и есть эскадрилья «Раптор», его новая команда.

По крайней мере, это объясняло две вещи: то, как Каури глядел на него при встрече, и взгляды, которые бросали на него другие летные командиры пока он входил в курс дел. Итак, «Рапторы» нуждались в строгой дисциплине? Хорошо, Ягер довольно быстро приведет их в форму.

Тут Ягер осознал, что капитан Каури обращается к летному составу и ход его мыслей настроился на то, что говорил его новый командир:

— … и я ожидаю от каждого из вас, что вы проявите к летному командиру Ягеру то же количество уважения и сотрудничества, что и к его предшественнику, командиру Глейду. А теперь возвращайтесь к своим обязанностям; мы выходим из дока в пять часов.

Властно кивнув, капитан распустил собравшихся людей и повернулся к Ягеру:

— По вашему взгляду я вижу, что вы уже определили эскадрон «Раптор».

Это было сказано с такой уверенностью, что Ягер смог только кивнуть, сохраняя как можно более нейтральное выражение лица.

— Они не настолько плохи, как может показаться на первый взгляд, — продолжал Каури. — Среди них есть чертовски хорошие пилоты, и, под руководством справедливого, ответственного человека, они покажут прекрасные результаты. Я думаю, что вы и есть тот самый человек, Ягер, и буду с интересом ждать ваших успехов.

— Спасибо, сэр, — ответил Ягер, довольный тем, что капитан доверяет ему. — Я думаю, что вы не будете беспокоиться насчет эскадрильи «Раптор».

— Увидимся позже, а сейчас идите к своим людям. Дайте им шанс доказать себе, что они достойны Имперского Военного Флота.

Два офицера почтительно кивнули, прежде чем Каури, развернувшись на пятках, покинул палубу. Ягер окунулся во все звуки, запахи и виды своего нового дома. Несмотря на то, что все палубы были похожи между собой, на каждой были свои особые ароматы, различные оттенки света, разновидности оборудования и сотни маленьких деталей, делающих их особенными. Летная палуба «Божественной Справедливости» была местом стоянки, подготовки и запуска десятка массивных бомбардировщиков «Мародер» и, в дополнение к ним, десятка истребителей «Гром». Сейчас все самолеты находились в своих отсеках, каждый в своей арочной нише по бокам взлетной палубы. Над головой летного командира, в окружении лабиринта пересекающихся мостков и лестниц, нависали два огромных крана, способных поднимать и передвигать над палубой самолеты. Болтовня членов экипажей наполняла пещерообразный ангар постоянным шумом, ароматы ладана и мазей техножрецов висели в воздухе, смешанные с более мирскими запахами промасленного металла и человеческого пота. Глубоко вздохнув, Ягер направился к своим новым экипажам.

Шагая по летной палубе, Ягер смог рассмотреть своих новых людей более внимательно. Несмотря на прощальные слова Каури, его не впечатлило то, что он увидел. Они слонялись среди разбросанной тары, проводили время в жарких спорах, играли в кости или просто валялись, отдыхая. Почти все носили свободную светло-серую форму, придававшую им унылый и скучный вид. Кое-кто бросал взгляды на быстро шагающего летного командира, а двое из них вскочили на ноги при его приближении. Один, стрелок с самолета Ягера, судя по знакам отличия, вытянулся по стойке «смирно» и быстро отдал честь.

— Добрый день! — объявил худосочный стрелок. — Позвольте мне поприветствовать вас как летного командира эскадрильи «Раптор».

Другой, плотно сбитый бомбардир, бросил на стрелка убийственный взгляд из-под нахмуренных бровей, покрытых бисеринками пота:

— Заткнись, Сэйл. Новый командир не желает слышать твое подхалимство!

— Вы двое, прекратите немедленно! — резко приказал Ягер, раздраженный их недисциплинированностью. — Давайте начнем с чего-то более похожего на правду: вы мне не нравитесь, любой из вас. — Ягер каждого окинул внимательным взглядом. — Судя по тому, что я уже видел, вы — стадо дрянных, недисциплинированных, безнадежных бездельников. Не больше!

— При обращении ко мне называйте меня «командир Ягер». Если вы хотите обратиться ко мне в не боевой обстановке, то сначала надо спросить разрешения, например, «Разрешите обратиться, командир Ягер?». Вам ясны эти две простые вещи?

Обескураженные мужчины с недоверием смотрели на Ягера.

— Полагаю, слова, что вы пытаетесь мне сказать, это «Да, командир Ягер», — подсказал Ягер, приподнимая бровь.

Ответ был тих и нерешителен, но это было только начало.

— Гм, разрешите обратиться, командир Ягер? — начал тихим голосом один из окружающих людей.

Ягер посмотрел на летчика, выступившего вперед и вставшего перед ним. Он был закутан в просторную робу, что указывало на то, что это техноадепт, ответственный за механическое и духовное состояние самолетов. Шея парня была иссечена шрамами и проводами, из правой руки свисал соединительный разъем. В бою техноадепты буквально соединяли себя с бомбардировщиком, проводя мониторинг повреждений и выполняя немедленный ремонт механизмов.

— Разрешаю, — ответил Ягер, коротко кивнув.

— Я отношусь к Адептус Механикус, и всего лишь прикомандирован к Военному флоту, поэтому собираюсь предать ваше отношение ко мне и другим техноадептам как к своим подчиненным широкой огласке, — гордо задрав подбородок, сказал техноадепт прямо в лицо летному командиру.

Ягер схватил его за робу и поднимал до тех пор, пока тот не встал на носочки. Капюшон адепта упал на спину, открыв еще больше аугметики. Пучки тонких кабелей покрывали его лысую голову подобно металлическим волосам, прикрепленные к его скальпу через сотню грубых разрезов на коже. Кое-кто из окружающих выступили вперед, но остановились под жестким взглядом нового командира.

— Так как вы летаете на моих самолетах, то я и командую вами! — прорычал Ягер. — Меня не заботит, что вы поклоняетесь Богу-Машине — на взлетной палубе и в воздухе вы подчиняетесь мне! Не совершайте ошибки, я полон намерений превратить эту эскадрилью в уважаемое боевое подразделение. Сотрудничайте со мной, и вы останетесь живы и повыситесь в чине. Пойдете против, и я сожру вас и выплюну шкуру.

Ягер отпустил адепта и пошел прочь, проклиная себя за потерю самообладания. Но если и было что-то, что Ягер ненавидел больше всего, то это было разгильдяйство. Он видел очень многих хороших людей, погибших из-за небрежности других, и не допустит, чтобы это случилось вновь.

Ягер приказал людям разойтись, довольный их успехами на тренировке. Они пошли укладываться спать в казармы, а он направился в кубрик, который делил с тремя другими летными командирами. Вытирая ладонями пот с лица, он был рад покинуть жаркую летную палубу, нагретую сверх меры двигателями бомбардировщиков. Спускаясь вниз по коридору к офицерским каютам, Ягер услышал тяжелые шаги по металлу палубы и обернулся. Марти, один из его стрелков, ветеран с многолетним послужным списком, подбежал к нему и отдал честь.

— Разрешите обратиться, командир Ягер? — осторожно спросил он.

— Вас что-то тревожит, стрелок?

— Простите мои слова, но мне кажется, что вы не настолько жестоки, как хотите показаться, — Стрелок застенчиво изучал свои ладони, избегая смотреть на Ягера. — Нам — еще нескольким парням и мне — интересно, как вы стали нашим командиром. Я полагаю, вы что-то натворили?

— О чем вы говорите, стрелок? — Ягер уперся руками в бока. — И при разговоре смотрите на меня, — добавил он, раздраженный тем, что приходится общаться с лысой макушкой стрелка.