Почему-то я был уверен, что если раскрою секрет артефакта, то пойму, почему погиб отец, и кто его убил.

Секрет артефакта я раскрыл, а вот причину смерти отца — нет.

Официально нам сказали, что он был ранен в Тафаларе другим магом из нашего мира. Якобы какой-то мелкий делец пытался отобрать у отца заработанные им маго-таны. Виновного даже отправили в камеру, но он умер прямо там уже на следующие сутки.

Я не верил, что тот преступник вообще был причастен, поэтому с таким рвением работал над атласом и ждал шестнадцатилетия, чтобы отправиться в Тафалар и выяснить уже на месте, что случилось с отцом.

Никаких документов или записей о своих Заказах он не оставил, даже зацепиться было не за что. От отца остался только этот атлас, и я осваивал его долго, очень долго.

Рунное письмо и объединение знаковых схем с ячейками атласа я изучал тайком от всех, даже от матери, хотя о самом атласе она знала. Особенно я усердствовал последний год, не пропуская ни одну ночь для изучения артефакта.

Мало кто сегодня знал рунопись и считал её чем-то серьёзным — больших сил она не давала, с ней было больше возни, чем преимуществ, но за месяцы работы с атласом у меня получилось заполнить четыре ячейки.

Я сумел вписать туда чужие магические способности, которыми мог пользоваться, даже когда силы во мне после приступа были почти на нуле. Я тайно изучал механику магических техник, которые не давались мне из-за имсо. Наблюдал за полноценными магами порой по нескольку часов, дней и даже недель, а затем вписывал то, что видел, всю механику досконально, используя рунную схему.

Так я собирал коллекцию из чужих способностей, запечатывая их в ячейках-слотах атласа, а тот наделял их своей силой и отдавал её мне, своему хозяину — имсонированному магу без надежд на излечение.

Можно сказать, что я незаметно заимствовал чужие способности.

Это плохо?

Нет, я так не думал.

Когда над тобой вьётся смерть, а защитить твою маленькую семью некому, то ни одно преимущество не бывает лишним. Среди здоровых магов мой атлас и стал тем преимуществом.

Наблюдая за рунами и артефактом, я даже вывел три правила.

Первое.

Способность любого мага можно запечатать в атлас, нужно лишь разгадать механику его действий с магией, перевести их в руны с определённым количеством знаков и записать в ячейку-слот по схеме. Ну а чтобы воспроизвести способность, нужно повторить действия, которые маг совершал во время созидания магии.

Второе.

Только владелец атласа может воспользоваться рунами, вписанными в него, и только владелец атласа может его уничтожить.

Третье.

С развитием силы владельца, растёт и сила самого атласа, а значит, и мощь любой способности из его коллекции.

Единственное, чему мне так и не удалось научиться — это использовать навыки без самого атласа, присвоить их себе навсегда, поэтому я экспериментировал с отдельным отрезком листка из блокнота, чтобы не везде таскать его с собой.

Этой уловкой я и воспользовался, когда очнулся привязанным к столбу.

На рукаве моего пальто с изнанки был вшит кусочек листка с руной из атласа.

Способность к разрыву материй досталась мне от однокурсника, с которым я подрался как-то на перемене. Пришлось даже продлить нашу схватку, чтобы лучше изучить механику разрывной магии.

Так мне удавалось обманывать всех, даже наставника.

Но только не собственную мать.

Она догадалась, что я пользуюсь подарком отца, и разозлилась. Мама изначально была против этого артефакта, ну а когда отец погиб, она обвинила меня в его смерти.

Нет, не напрямую, но её слова я помнил до сих пор.

— Если бы не твоё безумное рвение стать полноценным магом, твой отец бы не пошёл на такой риск! Где он взял этот блокнот? Наверняка, там же, где зарабатывал так много маго-танов! Если бы ты не рвался к недостижимому, то ничего бы этого не было! Ты должен смириться с тем, что болен! Ты должен оставить атлас, пока не поздно. Поклянись мне, что ты больше никогда не откроешь его! Поклянись, Кири! Я умоляю тебя!

Она плакала, но я не стал ничего обещать и клясться.

Не потому что хотел видеть, как мучается мать, а потому что понимал: только атлас позволит мне дотянуть до шестнадцати в кадетском корпусе. Там платили стипендию, на которую я мог покупать у местных дельцов достаточно маго-танов для истощённой матери, да и для себя самого.

— Знаешь, мама, — сказал я ей тогда. — Трус умирает тысячу раз. Храбрец — лишь однажды.

— Знаешь, сынок, — ответила она. — Скажи это своему мёртвому отцу. Трусы живут намного дольше храбрецов.

Я не стал с ней спорить, и каждый из нас остался при своём мнении, только после этого мама стала всё чаще мучиться приступами истощения, пока не упала прямо у меня на глазах неделю назад.

В тот день я поклялся больше не пользоваться атласом.

Поклялся не матери, а самому себе.

Я возненавидел свою упёртость, свой чёртов атлас и своё чёртово желание стать полноценным магом и спасти всех, кого любил. Если бы не моё фанатичное рвение, отец был бы жив, а мама не слегла бы с истощением.

Смирись я с болезнью сразу — всё было бы в порядке.

Всю последнюю неделю к атласу я не прикасался, храня его в библиотеке отца. Там-то мой блокнот и нашёл наставник. Вместе с пропуском в Караванный Портал.

Я прекрасно понимал, что в кадетском корпусе меня бы разоблачили уже совсем скоро и отчислили бы, но мне было уже всё равно, потому что я успел дождаться шестнадцати и мог бы отправиться в Тафалар за маго-танами. Я так ждал этого дня…

Хотя неважно, что было бы.

Получилось всё совсем иначе, чем я планировал, но даже сейчас, в Мире Восьми Империй, мой проклятый атлас мог бы спасти меня от рабства.

Мог бы.

Если бы не одно «но».

Открыв блокнот, я увидел, что все ячейки пусты.

Да, атлас всё ещё хранил в себе силы, но именно сейчас ничем не мог мне помочь.

Все рунные схемы, что я создавал так долго и кропотливо, исчезли. Видимо, это случилось при переходе через портал, и теперь, чтобы заполнить хотя бы одну ячейку, мне понадобится не один день работы, да и нет гарантий, что в этом мире руны сработают так же, как работали раньше.

— Святой Обломъ… — выдохнул я, пялясь в пустые ячейки.

Значит, придётся доставать соляной амулет и усиливать магию с помощью него.

Я закрыл блокнот, сдвинул зажимы в положение «замок» и снова сунул под широкий пояс, закрепив атлас так, чтобы его не было видно. Потом на секунду замер в полумраке чайной, корректируя для себя цель.

В этот момент застонал лежащий на полу слуга.

Я кинулся к нему и молниеносно вынул из ножен кинжал Горо.

— Тихо. Ещё звук, и выколю глаз.

Наверняка, я сказал это с жутким акцентом, но слуга всё отлично понял — остриё коснулось повязки над глазом несчастного парня, и он моментально заткнулся.

Ему хоть и промыли мозги, зато не промыли инстинкт самосохранения.

— Где сейчас находится свадебный соляной амулет? — шёпотом спросил я. — Говори тихо. Если заорёшь — прирежу. Мне терять нечего.

Весь вспотевший, парень закивал.

Из-за повязки он не видел моего лица, но отлично услышал угрозу.

Я вынул из его рта кляп и напрягся, готовый вырубить слугу ещё раз, если он вздумает звать на помощь. Тот глубоко вдохнул и прошептал дрожащими губами:

— Можете убить меня… т-только не убивайте хозяина.

Ах ты, невольничья душа.

«Не убивайте хозяина».

Действительно настоящий верный слуга.

— Где соляной амулет? — я нажал на его грудь коленом. — Говори. Амулет уже не принадлежит твоему хозяину, теперь он принадлежит семье Исима, а они тебе никто. Так что ты никого не предашь.

Парень замер, будто в раздумьях, а потом повязка на его глазах намокла от пота… или от слёз?

Ч-чёрт…

Он передёрнулся, всхлипнув.

— Только не надо рыдать, — процедил я ему.