— Была… — Толстяк задумался. — Твоё желание защитить мать мне понятно. Это долг любого мужчины, достойного называться сыном. Однако и ты пойми меня. Как мне доверять тебе, если я не знаю, кто ты такой?

— Думаю, больше о верности говорят дела, а не происхождение. Сегодня вы заступились за меня, спасли от обработки в Духовном Доме Тарэта, и я вам благодарен. Я понимаю, что вы бы не сделали этого, если бы не заинтересовались моим даром. В конце концов, всем нам что-то нужно.

Маямото опять затянулся и выпустил из ноздрей зелёный дым.

— Пока я присматриваюсь к тебе, господин Волк-Оками. О доверии говорить рано. Любое твоё движение в мою сторону охрана сочтёт за нападение и уничтожит тебя одним ударом. Да и сам я непростой маг, иначе не стал бы главой Дома. Однако ты мне интересен, не буду скрывать. У меня нюх на перспективных бойцов, а ты не просто перспективный. Ты уникальный. Никогда не видел, чтобы хоть кто-то из магов смог покорить свет фагнума без его пожирания и смерти. Но сначала поговорим с Галеем. Только после его вердикта обговорим условия нашей сделки.

Я ничего на это не ответил.

Во-первых, надо было сначала разобраться, что такое «фагнум», кто такие чароиты, и почему они приходили к Маямото. Во-вторых, сам он уже сказал всё, что хотел, да и сделки ещё нет.

Но я всё же спросил:

— Почему вас искали чароиты?

Не стал добавлять, что слышал обрывок его разговора с красноглазыми, когда он отнекивался от краденной партии фагнума.

— Все дела обсудим только после того, как ты разберёшься с Галеем, — отрезал Маямото.

Он приподнял руку, и дверь тут же сдвинулась.

В зал ввели учителя Галея.

Взлохмаченный и воняющий ядрёным перегаром, он еле держался на ногах. Придержав ещё не протрезвевшего мужчину, слуги усадили его за стол и поклонились хозяину.

— Маямото-кин.

Тот кивнул им, и они удалились.

Галей всмотрелся в наши лица осоловелыми глазами.

— Ну и чего?

— Торговый Дом Янамара предлагает тебе службу, господин Галей, — без прелюдий начал Маямото. — Тебе ведь нужны деньги? Ты весь в долгах. А долги помнит не тот, кто берёт, а тот, кто их даёт. И скоро заёмщики придут к тебе не с требованиями, а с оружием. За такие долги забирают жизнь. А у тебя дочь…

— Приёмная, — буркнул Галей. — И она не отвечает за мои долги. За них отвечаю только я.

— Ну тогда тем более. У меня есть два варианта, оба хорошие. Первый. Ты определяешь Линию обучения вот у этого парня. Срок — две недели. Потом получаешь сотню золотых брумов и свободен. Второй вариант. Ты не только определяешь Линию обучения этого парня, но и отправляешься вместе с ним в столичную академию хотя бы на подготовительный курс. Ты ведь раньше преподавал в той академии, и я помогу тебе восстановить статус, у меня есть связи. Сделай из этого парня такого бойца, который будет внушать чароитам ужас! Срок — полгода. За это ты получишь десять тысяч золотых брумов. Как видишь, я готов вложиться.

Я слушал Маямото и понимал: он действительно готов вложиться, а это значило, что с чароитами у него большие проблемы, и он надеется, что я их потом для него разгребу.

Галей перевёл взгляд на меня.

Он будто даже протрезвел — на его мятом и потном лице проступила злоба. Учитель меня откровенно ненавидел.

— Нет, Маямото, — отрезал он. — Даже не подсовывай мне этого опоссума. Я лучше отрублю себе вторую руку, чем буду обучать его. А со своими долгами я сам разберусь. Мне не нужны подачки от торгашей.

Галей встал, развернулся и совершенно ровным шагом трезвого человека направился к дверям.

Маямото побагровел — он не привык, чтобы ему отказывали.

Он грузно поднялся и уже открыл рот, чтобы пригрозить уходящему учителю, но я резко вскинул ладонь, прося его о молчании — а точнее, грубо заткнул на полуслове.

От моей наглости Маямото опешил.

Как только Галей вышел, толстяк уставился на меня и процедил:

— Сейчас ты на волосок от того, чтобы лишится головы.

— Извините, господин Маямото, но позвольте мне самому разобраться с учителем Галеем. Вы его не уговорите всё равно, тогда зачем перед ним унижаться?

— Но ты ведь понимаешь, что именно Галей должен определить твою Линию мага. Так было договорено с Оракулом, да ещё и при свидетелях. Кто бы знал, что этот пьяница откажется.

— А почему вы именно на него указали? Почему не на учителя Ёси, например?

Маямото уселся обратно в кресло.

— Потому что Галей — лучший. Он Витязь ранга Белый Орден, а это высочайшая ступень по Линии Витязей. Когда он работал в столице, то обладал ещё и званием Сановный Наставник, к нему приезжали обучаться из всех восьми империй.

— И что с ним случилось?

— Никто не знает. Галей просто уволился и уехал сюда. Теперь мы видим его таким, каким видим. Пропойцей, живущем в лачуге. Без семьи и уважения к самому себе.

Я нахмурился.

Никогда бы не подумал, что буду решать задачу, как заполучить однорукого пьяницу в учителя, пусть даже на две недели. Теперь от этого зависело, отстанет от меня Оракул или продолжит выискивать по всему Стокняжью, даже если я сбегу.

Нет, тут должно быть всё официально, чтобы не подкопаться.

— Я найду подход к Галею.

Маямото сощурил маленькие глазки.

— И что же ты собираешься делать? Денег он не возьмёт.

— Для начала расскажите, кто его приёмная дочь.

На следующий день, ближе к обеду, я отправился к одной из торговых лавок.

Она называлась «Сладкая Ютака».

Путь к ней мне с большими почестями показали местные жители — сам бы я вывеску всё равно не прочитал: иероглифы не были моей сильной стороной (вообще никакой стороной).

Лавка стояла закрытой.

Она только готовилась к открытию, но хозяева находились внутри. К ним — то я и пришёл. Открыл низкую плетёную калитку и подошёл к крыльцу.

Когда я только собрался занести руку, чтобы постучать в дверь, колокольчик над головой зазвенел и сменил цвет с красного на зелёный.

Через несколько секунд дверь сама отворилась, и я вошёл в светлое помещение, очень красиво украшенное: с потолков свисали голубые фонари, а на стенах пестрели рисунки орнаментов с цветами, горами и листвой.

Витрины были пустыми, но на одной из полок стояла стеклянная чаша с печеньем в форме глазированных шариков.

— Ох, господин! Простите, но мы откроемся только завтра! — Ко мне из подсобки вышла женщина с приветливым и красивым лицом.

Я бы назвал её женщина-тростинка.

Тонкокостная, хрупкая, в бордовом кимоно и косынке. Она вытерла руки о передник и поклонилась.

— Вы ведь за сладостями?

Я покачал головой.

— Нет, госпожа Арадо, я пришёл к вашей дочери.

Радушие на лице женщины сменилось странным выражением: то ли она забеспокоилась, то ли рассердилась.

— Простите, но она не будет служить на Маямото. Меня сегодня ночью не было дома, я приехала только утром, но мне рассказали, что случилось на свадьбе. И о вас рассказали. По деревне слухи расходятся очень быстро. Я знаю, что вы спугнули чароитов, а потом сам Маямото предложил вам службу. Вы совершили подвиг, Оками-кин, и мы все вам благодарны.

Она снова поклонилась, с большим почтением.

Женщина назвала меня «Оками». Ещё и суффикс «кин» добавила, а это, как я понял, выражает в Янамаре глубокое уважение. Тут же вспомнился мой разговор с Маямото. Это ведь он сравнил меня с духом-волком Оками.

Н-да. По деревне слухи, и правда, быстро расходятся.

— Только прошу вас, не впутывайте мою девочку, — добавила женщина. — Она вчера и без того еле спаслась. Бедняжка так напугалась, что всё утро плакала от ужаса.

Я всё-таки не удержал брови на месте.

Мидори… что делала? Плакала от ужаса?

Такое не укладывалось в голове.

— Я пришёл лишь поблагодарить её, госпожа Арадо, — ответил я, делая голос мягче и чуть склоняясь в благодарном поклоне. — Ваша дочь спасла мне жизнь, когда атаковала чароита и отвлекла его на себя. Она очень храбрая.