Мы посмотрели друг на друга совсем иначе, нежели раньше.

Учитель на меня — с азартом и восторгом.

А я на него — с надеждой.

— Но прежде чем начинать учиться, мне нужно помочь матери поддержать жизнь, — сказал я. — Перед тем, как уехать, я сделал запас маны, но маме хватит её примерно на три недели, не больше.

Галей кивнул.

— Значит, у тебя есть всего две недели, чтобы восстановить в себе устойчивую магию. Как только прибудем в Измаил, я обращусь к друзьям. Да, представь себе, они у меня ещё остались. И они помогут переправить партию маго-танов для твоей матери. А теперь сделай всё, чтобы отправиться в столицу раньше. Это значит — работай со своим психодухом. Жду тебя завтра утром в нашей школе.

Улыбка исчезла с его лица, и он добавил:

— И, учти, если ты ещё раз усадишь свой бледный зад на крышку моего мусорного короба, я тебя зарежу. Не обижайся.

Иллюзион исчез вокруг нас точно так же, как появился.

Он поделился на световые линии и иссяк в воздухе. Я и Галей всё так же стояли посреди улицы, только дождь стих, и светило солнце. Но это было не главное изменение.

Вокруг собралась целая толпа народу.

Похоже, деревенские жители ждали исхода не менее напряжённо, чем я сам. И когда они увидели, что Иллюзион исчез, а я всё ещё жив, и даже конечности на месте, лишь ранена рука — грянули аплодисменты.

Люди заулыбались, будто у них праздник.

Была здесь и Мидори, и даже вся бешеная семейка Мичи Хегевары.

Только Галею такое внимание не понравилось. Его лицо снова стало злым.

— А ну пошли отсюда!! — рявкнул он. — Нашли представление!

Никого не удивила его злость, поэтому ни один человек не двинулся с места.

Все ждали.

Галей вздохнул и уже спокойнее ответил:

— Да. Теперь этот опоссум — мой ученик. Довольны?

И снова все заулыбались и захлопали.

Учитель не стал больше ничего говорить и отправился в свою лачугу. Ко мне же со всех ног понеслись Мидори и Мичи.

— Да ты реально перец! — Мичи хлопнул меня по плечу. — Я уж собирался хоронить твои останки!

— А я знала, что всё получится, — заулыбалась Мидори. — Моё предсказание сбылось!

А ведь точно.

Совсем забыл про предсказание. Я быстро достал из кармана в рукаве листок с иероглифами и развернул.

— И что тут написано?

— Ты же вроде прочитал, — удивилась девушка.

— И ничего не понял. Мне бы попрактиковаться в ваших иероглифах.

Мичи выдернул листок у меня из рук и прочитал вслух:

— «Скоро судьба даст тебе шанс, не профукай его». — Он покосился на Мидори. — Не профукай? Это ты написала, да? В предсказаниях нельзя писать «не профукай». Можно «не упусти», «не потеряй», «не прогляди» на крайний случай. Что за «не профукай»?

Мидори закатила глаза.

— Да какая разница, Мичи? Кирилл же не профукал свой шанс! Тогда в чём проблема?..

Маямото в деревне уже не было, но он оставил двух своих помощников.

Это были троюродные братья самого главы Торгового Дома, двое уже немолодых мужчин. Их звали Шин и Шо.

Они предложили мне остаться в доме старосты деревни, со всеми удобствами и услугами, но я предложил свой вариант.

— Поживу в доме семьи Хегевара. Там мне будет удобнее, да и до школы ближе добираться. Поэтому всё, что вы приготовили для меня в доме старосты, перенесите в дом Хегевары. И провианта побольше, ем я много. И батареек положите не меньше тысячи. И одежды я много ношу. Штук тридцать комплектов для начала сойдёт. Ну и тележку не забудьте, а лучше две.

— Тележку? — удивился Шин.

— Две? — опешил следом Шо. — Может, лучше прислать вам верхолёт? Но учтите, что он будет ограничен пространством деревни Ютака и её окрестностей.

— Сойдёт, — я кивнул, пряча ликование за равнодушной физиономией (о верхолёте я даже не мечтал!). — Но без тележек никакой учёбы не получится всё равно. Поэтому тележки должны быть обязательно.

Когда мать Мичи увидела, как в её маленький и совсем небогатый дом вносят всё, что я просил, она даже заплакала.

А когда следом вошли и две служанки-близняшки, то чуть не заплакал сам Мичи.

— Это помощницы для твоей матери, а не для тебя, — усмехнулся я, ткнув его локтем в бок.

— Мне порой тоже требуется женская помощь, — ухмыльнулся Мичи. — Особенно по утрам.

Дом Хегевары завалили всяким добром, но верхолёт обещали прислать только послезавтра.

Вечером, во время ужина, когда за столом собралась вся семья — мать и её семеро детей — мне опять пришлось увидеть, как плачет госпожа Хегевара. Она раскладывала еду по тарелкам, а по её щекам текли слёзы, но все делали вид, что не замечают этого.

— Спасибо, Оками-кин, — поблагодарила она меня, встав и поклонившись.

Потом то же самое сделали и её дети, в том числе, и Мичи.

— Ваши дети спасли меня от Жрецов, госпожа Хегевара, — ответил я. — И это малое, чем я могу вас отблагодарить.

Весь вечер за столом дети не сводили с меня глаз, особенно Шаман Ю, восьмилетний пацан-Жрец, и Юмико, девчонка с двумя бубликами волос на затылке. Они жевали рис и тушёное мясо, салаты, конфеты и пироги, а сами продолжали пялиться.

— А ты теперь всех чароитов убьёшь, да? — не выдержала Юмико.

— Не отвлекай господина Оками, дорогая, — нахмурилась госпожа Хегевара.

— Меня зовут Кирилл, — напомнил я. — Прошу вас, не нужно официального тона. Я такой же простой человек, как и вы.

Я сунул конфету в рот и смачно зажевал.

После этого напряжение за столом схлынуло, дети расслабились и принялись поглощать конфеты, уже не стесняясь.

Когда ужин закончился, Мичи отвёл меня в свою комнату. Служанки уже застелили вторую кровать, перенесли и уложили в шкаф мои вещи, а теперь ждали от меня указаний.

Я спровадил их на кухню, чтобы они помогли госпоже Хегевара, а когда они ушли, Мичи спросил с широченной улыбкой:

— А они теперь тебе подчиняются, да? Может, поделишься хотя бы одной? Ну а что? Одна — тебе, другая — мне. Потом можно поменяться. Справедливо.

Я усмехнулся.

— А как же твоя Улья Паули, которая на портрете? Та рыженькая с шикарными формами? Или ты уже про неё забыл?

Мичи изобразил оскорблённое лицо.

— Я никогда не забываю про Улью. Она богиня. Но мой голос разума говорит мне, что по пути к своей единственной богине встречаются ещё и другие богини, которые не единственные. Так что давай, делись. А то что ты с ними двумя сразу делать будешь? Хотя… — он задумался и чуть покраснел.

Моё воображение тоже не осталось в стороне и само нарисовало все, что нужно.

Я прокашлялся.

Это, конечно, заманчиво, даже очень. Сразу две, да ещё такие красивые и старательные.

Только меня никак не покидала мысль, что эти служанки — тоже люди. И если бы не промытая память и не подавленная воля, они бы имели своё мнение. Не хотел бы я оказаться на их месте и безропотно выполнять чужие хотелки.

Сейчас это были просто куклы. Пользоваться ими — как жрать бумагу. Вроде жуёшь, а вкуса никакого. Тем более эту бумагу уже жуют все кому не лень.

К тому же, мысли всё время возвращались к больной матери. Лучше потратить время на тренировки, всё остальное я ещё успею. И расслабиться — тоже.

А вот Мичи к такому положению вещей уже давно привык и совестью, как я, не мучился.

Чтобы не говорить о служанках, я повернул разговор совсем в другую сторону, и Мичи наконец рассказал мне о том, что случилось с Горо Исимой и братьями Цути.

— Всё, перец. Они уже загорают в «Железном Бутоне». Все трое. Их третий день допрашивают по краже с полей запасов риса. На самом деле их украл главный по полям, но он никогда в этом не признается, потому что за кражу в Янамаре можно получить намного больше тюремных лет, чем за убийство. К тому же, род Исима теперь не особо имеет вес. После того, как Маямото отказался с ними родниться, у них вообще мало шансов восстановить репутацию.

Он был уверен, что не увидит Горо ещё лет десять.