— Отказаться я не могу.

— Ты не крепостной, чтобы произносить подобные фразы. — Он прищурился. — Или есть ещё что-то, чего я не знаю?

Мне не хотелось говорить ему о долгах, теперь уже о моих долгах, но Галею хватило и пяти секунд, чтобы догадаться об этом самому.

— Грязный торгаш… Сидхов ублюдок… — прошептал он, стиснув рукоять меча. — Он выкупил мои долги?

— Да, — пришлось признаться мне. — И теперь я должен Маямото пятьсот тысяч, либо десять лет службы. Зачем вам нужно было столько денег? Что вы такого ценного покупали?

Учитель медленно выдохнул, взяв наконец себя в руки, и убрал ладонь от рукояти меча.

— Я покупал жизнь своей семьи, которую мои недруги обещали убить. Я покупал их спокойствие и мирное существование. Убийца, получивший эти деньги, никогда больше не придёт. Он один бы мог победить меня. Но долг заёмщику всё же остался. Его я погасить не смог, и мне пришлось бросить семью, чтобы её больше не беспокоили и никак со мной не связывали.

Он не стал больше ничего пояснять, хотя и этих слов было достаточно, чтобы по спине пронёсся холодок.

— Вы про семью госпожи Арадо? Про Мидори и её мать?

— Да. И пока с этим долгом ни я, ни ты ничего не можем сделать, — добавил учитель. — Однако этого я так не оставлю.

— И я не оставлю. Откуплюсь. Десять лет я на Торговый Дом работать не собираюсь.

— Откупишься? Чтобы иметь такие деньги, нужно самому быть главой Дома, — нахмурился Галей. — Только лидер мощного сословного клана из нескольких сильных родов способен распоряжаться подобными суммами, сынок. По-другому в Стокняжье не бывает.

Он впервые не назвал меня «опоссум» и, кажется, даже сам этого не заметил, продолжая хмуриться и размышлять, глядя на экипировку и оружие, что лежали на моей кровати.

— Что ж. Маямото — хитрая скотина. Но и не идиот. Он не станет рисковать своими вложениями бездумно. А в тебя денег он уже вкладывает немало. Он задействовал все свои связи, чтобы восстановить меня в Академии Линий, хотя это было непросто. И если бы он мог обойтись сегодня без тебя, то не стал бы тебя с собой брать. Значит, ты единственный, кто может спасти его шкуру, если понадобится. По своей давней привычке Маямото перестраховывается. Он чего-то боится.

Я кивнул.

— Думаю, дело в чароитах.

— Да, скорее всего. Ты показал, что можешь их убивать. Этого ему достаточно, чтобы сегодня поставить тебя в охрану рядом с собой.

— Считаете, есть риск, что чароиты там тоже будут?

Галей качнул головой.

— Это знает только сам Маямото. — Он опять посмотрел на экипировку и оружие. — Это хорошие вещи, нужные и качественные. Других Маямото не держит. Однако я принёс тебе ещё кое-что. До меча ты ещё не дорос, а вот для этого — вполне.

С этими словами он сунул руку за пояс на спине и вытянул оттуда небольшой свёрток ткани, затем положил его на низкий письменный стол и развернул, показывая то, что принёс.

На первый взгляд это был револьвер в наборе с наплечной кобурой.

Красивое и, кажется, раритетное оружие.

На широком стволе, возле метки прицела, мерцал соляной знак «мишень», точно такой же, какие я видел на сюрикенах, а барабан имел более крупный размер, чем в обычных револьверах.

Рукоять украшала гравировка герба с изображением головы рычащего волка внутри знака «V» из двух перекрещенных у острия мечей. Внизу под ними стоял иероглиф.

Галей взял оружие в руки и погладил курок большим пальцем.

— Таких уже давно не делают. Это метатель заклинаний, как и та современная трубка, которую тебе вручили. Но это совсем другая вещь, сынок. У неё есть душа, у неё есть история. Это легенда.

Он подал оружие мне.

Я взял его в руки и первым делом ощутил холод металла и вес — не тяжелее килограмма. Из револьвера я стрелял только однажды, и то ради забавы. В корпусе мы пользовались пистолетами, но только на стрельбищах и в тире во время огневой подготовки.

— Можно проверить? — спросил я у Галея.

Тот кивнул, внимательно за мной наблюдая.

Я взвёл курок до полувзвода и открыл заглушку барабана, чтобы проверить патроны. Пять каналов из шести имели заряды, и это были не патроны, а стержни с заклинаниями, только маленького размера, вчетверо короче, чем для трубки-метателя, которую дали мне помощники Маямото.

Закрыв заглушку, я спустил курок на пустой канал и всмотрелся в гравировку на рукояти.

— Чей это герб?

— Твой, — ответил Галей, не сводя с меня глаз.

— Но… — Я даже не нашёл, что сказать, продолжая глазеть на гравировку.

— Теперь это твой герб, Кирилл Волков. Если ты хочешь, чтобы с тобой считались, тебе нужна не только сила, но и символ. Я собирался сделать тебе подарок перед тем, как поехать в Академию Линий, но обстоятельства вынуждают меня сделать это раньше. Этот метатель заклинаний принадлежал мне, я пользовался им тридцать лет. Он отслужил мне верой и правдой. Теперь метатель твой. На днях я специально отправился в город, чтобы сделать эту гравировку. Как раз в тот самый вечер, когда ты и моя дочь развлекались на верхолёте.

Я не стал оправдываться насчёт верхолёта, хотя намёк и угрозу принял к сведению.

Ещё раз погладив гравировку герба пальцем, я посмотрел на учителя и поклонился.

— Спасибо, Галей-кин. Это большая честь.

— Точно, — усмехнулся он.

— А что означает этот иероглиф?

— Силу духа. — Учитель с любовью посмотрел на оружие в моих руках. — Это сила духа, опоссум, которой в тебе достаточно, чтобы носить этот легендарный метатель.

— А какие заклинания в нём сейчас заложены?

— Хороший вопрос. Эти заклинания — такая же редкость, как и этот метатель. Все пять заклинаний называются «смертельная ловушка». Это не уничтожение врага на месте, а его пленение и перенос в определённое место для дальнейшего допроса. Так как эти заклинания делались специально для меня, то и место я называл конкретное. Такое, откуда враг бы не смог сбежать.

Я с удивлением глянул на учителя.

— И что это за место?

— Бункер в джунглях Ютакийских гор. Его строил не я, конечно. Он принадлежал семье варваров, которые прятались от императорского указа, но были схвачены по пути в своё логово. Первым этот подвал в лесу нашёл твой приятель Хегевара.

А ведь точно. Я сразу же вспомнил про «логово», о котором как-то упоминал Мичи. Именно там он прятал Горо Исиму и братьев Цути прежде чем сдать их в тюрьму.

— Про это место знает не только Мичи, но и его братья и сёстры, — сразу сообщил я.

— Без старшего брата они туда не сунутся, а пацан ещё несколько дней пробудет на полях. — Галей нахмурился. — Но используй эти заклинания только в самом крайнем случае, когда точно будешь уверен, что тебе нужен не мёртвый враг, а враг для допроса. Я буду ждать всё это время в бункере и встречу любого, кого ты мне отправишь.

Он подошёл ближе и положил ладонь мне на плечо.

— Надеюсь, после задания я увижу твою бледную рожу, кей-кай. У нас с тобой ещё много дел.

Он развернулся и зашагал к выходу, но у порога обернулся и добавил:

— И ещё. Ко мне вчера приходила мать Мидори. Сокрушалась насчёт того, что из-за тебя её дочь совсем отбилась от рук. Они недавно открыли лавку, нужно много работать, а Мидори витает в облаках, сама не своя. Напомни мне, я уже предупреждал тебя насчёт этой девочки?

Я помрачнел, хотя и без того был не особо радостный. Очень вовремя, конечно.

— Предупреждали.

— Так вот не забывай, о чём я тебя предупреждал.

Он вышел, оставив меня одного вместе с его легендарным метателем в руке.

Через три часа, облачившись в экипировку и закрепив оружие, я ждал появления верхолёта Торгового Дома.

Ровно в полночь за мной пришли помощники Маямото, и это были уже совсем другие люди. Одетые точно так же, как и я, они молча открыли мне дверь чёрного верхолёта и пропустили в салон, усевшись в него следом.

Внутри сидели ещё четверо. Всего семеро человек вместе со мной.