– Очень хорошо, – иронии Нежданов не заметил или сделал вид, что не заметил. – Но они, как и все живые существа, смертны и, следовательно, должны как-то продолжать свой род, должны размножаться. Размножение происходит волнами внутри каждой замкнутой популяции, причем одна волна отстоит от другой не менее чем на пятьдесят-сто лет.

– Удобно, – заметил Аристарх Сергеевич. – Сто лет не думаешь об отпрысках, а потом – трах-бабах…

– Вот именно – трах-бабах. – Нежданов затянулся в последний раз и раздавил окурок в пепельнице. – Слаш – гермафродиты, поэтому сородичи им для размножения не нужны. Но непонятно зачем и почему они внутри популяции начинают производить потомство почти одновременно. В этот период «черные» теряют возможность контролировать себя и свои магические способности в том числе, иногда частично, иногда полностью. Другими словами, их охватывает безумие.

– Вот в чем дело… – прошептал Олег, думая, что многое встает на место.

– Но это еще не все. – Нежданов покачал головой и посмотрел на гостей покровительственно. – У слаш имеется несколько способов вынашивания потомства, и один из них связан с использованием живых и разумных носителей, представителей других сфер, в том числе – и людей.

В данном случае, по всем признакам, слаш вашего города принялись активно размножаться, причем как раз тем способом, что я описал. Отсюда и их безумие, и буйства на кладбищах, и эпидемия «гриппа», которая на самом деле к гриппу не имеет никакого отношения. Попавший в тело человека эмбрион начинает развиваться, одновременно истощая своего «хозяина» и физически, и энергетически. Через довольно непродолжительное время тот погибает, и на свет из трупа появляется молодой слаш. Рождение фактически происходит в могиле, в смраде и тьме, – хозяин квартиры смаковал подробности, обсасывая их, точно куриные косточки, – и новорожденному предстоит самостоятельно выбраться на поверхность, пробить себе дорогу через дерево и землю…

– Так что, все тысячи заболевших носят в себе зародыш «черного»? – недоверчиво спросил Олег. – Но этого не может быть. Не могли слаш за столь короткий срок, – его передернуло, – осеменить такую прорву народа. И что произойдет, когда они все родятся? «Черных» в Нижнем сейчас всего несколько десятков, а теперь станет в сто раз больше? И как они уживутся?

– Вопросы справедливые, – признал Нежданов. – На первый взгляд все выглядит противоестественно, но только на первый. Слаш – как рыбы или лягушки, они должны рассеивать тысячи икринок, чтобы из них получились десятки отпрысков. Бóльшая часть зародышей гибнет в теле носителей, отравляя их и часто убивая, но без всякого толка.

Кроме того, сами эмбрионы способны к размножению, а точнее – к делению, словно амебы. И передача их от человека к человеку может происходить, скажем, при поцелуе или ином тесном телесном контакте.

Олег представил, как может выглядеть этот процесс, и ему стало противно. Аристарх Сергеевич покачал головой и выразительно откашлялся.

– Но даже это не объясняет того, что происходит в Нижнем, – хозяин квартиры дернул себя за бороду. – Масштабы и длительность волны размножения в вашем городе превосходят разумные пределы, и чем это вызвано, я не знаю. Если бы вы смогли поймать и привести ко мне охваченного лихорадкой размножения «черного», – глаза его загорелись алчным блеском, – то я бы выяснил все.

Олег подумал, что где-нибудь в ящике стола или в шкафу у этого толстяка наверняка хранится набор скальпелей, пил и прочих штуковин, которыми пользуются вивисекторы и патологоанатомы, и что слаш, угодившему в руки Нежданова, не поможет вся их хваленая живучесть.

– Привезти… – протянул Аристарх Сергеевич. – Боюсь, что это крайне сложно.

– Ну, так и проблема перед вами стоит непростая, – развел руками Нежданов. – Или я не прав?

Тут он угодил в точку: или «Золотая роза» разберется в том, что творится в Нижнем, или вынуждена будет отвечать за бродящих по городу мертвецов.

– В общем, правы, – сказал Аристарх Сергеевич. – Мы постараемся сделать все возможное, но обещать я, сами понимаете, ничего не могу. Поймать слаш непросто, а довезти до Москвы – еще сложнее. Хотелось бы узнать, нет ли каких способов прекратить волну размножения.

– Мне такие неизвестны, и сомневаюсь, что они вообще существуют. Как можно остановить идущего на нерест лосося или начавших вить гнезда птиц? Этот процесс закончится только сам собой, и никак иначе. Пока у меня нет конкретного объекта для изучения – разговаривать нам больше не о чем, – тут толстяк кивнул, умильно сложил губы трубочкой и протянул раскрытую ладонь.

Намек выглядел более чем понятно.

– Сколько? – спросил Аристарх Сергеевич.

– За простую консультацию ставка стандартная: тысяча. – Специалист по слаш недешево ценил свои услуги.

Отставной капитан кивнул и полез в карман брюк. Вытащил перетянутую резинкой пачку стодолларовых купюр, и принялся одну за другой отсчитывать бледно-зеленые бумажки.

– Держите, – сказал он. – Спасибо за помощь. Пошли, Олег.

Покинув комнату с картинами на стенах и пианино в углу, Олег испытал настоящее облегчение, а когда они вышли на лестничную площадку и лязгнула закрывшаяся дверь, не удержался – радостно вздохнул.

– Неприятный тип, – пробормотал он. – Не соврал ни разу, даже не попытался, но толку от него оказалось не так много.

– Почему? – Аристарх Сергеевич нажал кнопку вызова лифта. – Теперь мы знаем, что творится на наших кладбищах и кто в этом виноват. Осталось найти способ прекратить это безобразие и…

– …и отыскать того, кто подставил меня, – перебил его Олег. – А до этого Федора, и тем самым – «Золотую розу». Ведь не свихнувшиеся «черные» это сделали. Им сейчас явно не до того.

– Да, верно, верно.

Они вошли в лифт и поехали вниз. У подъезда обнаружили слегка замерзшего, но все такого же бодрого Юрия.

– А, вы живы, – сказал он. – Жуткий Нежданов вас не слопал?

– И даже не попытался, – ответил Аристарх Сергеевич. – Понял, что столь серьезные мужчины ему не по зубам. Я полагаю, что ты свой долг выполнил, и можешь быть свободен. Поезд у нас вечером, более чем через двенадцать часов, и мы как-нибудь найдем, чем себя занять.

– А, ну ладно… – на мгновение проводник растерялся. – Но до метро нам все равно по дороге.

Они прошагали длинным двором и вышли к Ленинградскому шоссе. Через прореху в облаках выглянуло солнце. Блики побежали по крышам несущихся автомобилей, заиграли на окнах домов, под яркими лучами заискрился даже серый городской снег.

Олег попытался вспомнить, когда последний раз видел светило вот так, а не как блеклое пятно за тучами. Вышло, что еще в прошлом году, в конце или даже в середине декабря, а то и осенью.

– Ты езжай, – сказал Аристарх Сергеевич, когда они миновали сквер и оказались у входа на станцию метро «Речной вокзал», – а мы задержимся ненадолго. Нужно один звоночек сделать.

– Хорошо, – Юрий, похоже, сообразил, что от него хотят избавиться. – До встречи.

И он исчез за стеклянной дверью.

– Я не хотел, чтобы он слышал наш разговор с Ярославом, – объяснил Аристарх Сергеевич, доставая сотовый телефон. – Ладно, старшие маги московского отделения «Золотой розы», от них таиться смысла нет. А уж этому юнцу точно незачем знать, что у нас творится.

С этим Олег был согласен.

Но попытка связаться с Ярославом закончилась безрезультатно – тот просто не взял трубку.

– Странно это, – пробормотал Аристарх Сергеевич, с подозрением разглядывая аппарат в своей руке. – Он должен ждать моего звонка. Но ничего, перезвонит. Что делать будем?

– Поступим, как все гости столицы, – сказал Олег. – Отправимся гулять по Москве.

Отставной капитан кивнул, и они зашагали к дверям метро.

Но Ярослав не перезвонил ни через час, когда они очутились на Красной площади, ни через три, когда зашли пообедать в чешскую пивную, расположенную неподалеку от станции метро «Тверская». Аристарх Сергеевич еще раз набрал номер мага первого ряда, но тот вновь не ответил. Отставной капитан ничего не сказал, но помрачнел, а Олег ощутил тревогу.