Как только я встал перед микрофоном и подал сигнал, в зале потух свет, а вместе с ним и шум толпы. Я вставил в ухо наушник, чтобы лучше слышать музыку, и тут же послышались первые аккорды. Сердце неистово билось о ребра, а дыхание стало шумным и рваным. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза.

Ветер ласкает наши тела,

Окна опущены, воздух трещит.

Знаешь, что где бы ты ни была,

День этот в памяти будто пришит.

Нитями крепкими, алыми намертво.

Знаю, ты чувствуешь то же, что я.

Я вспоминаю все заново, заново.

Мне тяжело вдалеке от тебя.

Не думай о разлуке. Мы справимся, поверь.

Нуждаемся друг в друге. И раньше, и теперь.

Пускай немного сложно, но в этом, в общем, суть:

Забыв про осторожность, в любовь с тобой нырнуть.

Слова лились из самой моей души. Это был такой кайф. Как только мы начали играть, весь страх и нервозность прошли, оставив только блаженство и упоение. Толпа начала подпевать мне, заводя еще больше, кидая за край этого крышесносного дурмана.

Здесь все иначе, и небо другое.

Тебе бы хотел это все показать.

Делить это небо и радость с тобою,

И за руку крепко тебя бы держать.

Хочу по глазам твои мысли угадывать,

Голубоглазая крошка моя.

Я вспоминаю все заново, заново.

Мне тяжело вдалеке от тебя.

Не думай о разлуке. Мы справимся, поверь.

Нуждаемся друг в друге, и раньше, и теперь.

Пускай немного сложно, но в этом, в общем, суть:

Забыв про осторожность, в любовь с тобой нырнуть.

Как только последний аккорд песни стих, все начали аплодировать, а я засмеялся и наклонился за водой.

— Привет, Джексонвилль, — прокричал в микрофон Эван, — как вы тут, ребята?

Один город сменял другой. Иногда, мне нужно было доставать смартфон и смотреть по навигатору, где мы, черт возьми. Конечно, такого чувства как на первом концерте больше не было, но это не значит, что мы не были в восторге от этого. Каждый концерт окрылял нас. По стране мы передвигались на крутом автобусе. Это настоящий дом на колесах. В нем есть абсолютно все. Наш водитель Боб даже пару раз пустил меня за руль. Было очень круто управлять этой махиной. Черт, я так скучаю по Бэтси.

После концерта в Филадельфии парни решили закатить вечеринку. Джим и Линда не возражали, единственное правило — никакой фото и видеосъемки. Вечеринка была в самом разгаре. Для нас даже специально сняли пентхаус, в одном из лучших отелей города. К нам пришло очень много людей. И мы их даже не знаем. Здесь были как богатые и знаменитые мира сего, так и всякие группи.

Я стоял на балконе и смотрел на всех этих людей. В одной руке джин с тоником, в другой сигарета, сделал затяжку и выпустил дым вверх. Музыка орала из колонок, народ вовсю веселился. А я стоял в одиночестве, как жалкий сам себя жалеющий кусок дерьма. Правда была в том, хотя здесь и было полно народа, я чувствовал себя одиноко. Мне хотелось домой, в Чикаго. Знаю это безумие, но моя душа (или какая там еще дребедень есть) рвалась туда. Мне хотелось увидеть бар, Сару и Стеф. Прокатиться на Бэтси, погладить ее сиденья. И, конечно же, я хотел к своей Дикарке.

Разлуку с ней я переносил особо остро. Несколько раз я предлагал Сэм приехать ко мне, хотя бы на один день. Но она не могла. Конечно же, я говорил, что понимаю и все хорошо. Но я ничего не понимал, и не было ничего хорошего. Я сам себе напоминал вечно жалующуюся девчонку, но ничего не мог с собой поделать. Это сильнее меня, маза фака.

Залпом выпил джин и бросил в бокал бычок от сигареты. Минутка хандры прошла, и я готов вернуться на вечеринку и надраться в хлам. Не успел я войти, как в моей руке тут же оказался стакан с янтарной жидкостью, а какая-то брюнетка мне призывно улыбалась. Я отсалютовал ей стаканом и выпил все содержимое. Не успел перевести дух, как в другой руке появился еще один стакан, а потом еще и еще. И вот я уже стою в кругу таких же пьяных, как и я, людей, мы все что-то громко обсуждаем и пускаем по кругу косяк, делая глубокие затяжки.

Вот уже рядом со мной стоит какая-то блондинка и так громко смеется над моими шутками, что я боюсь, как бы у нее силикон не полопался. От этой мысли начинаю смеяться и я. Дальше, все как в тумане. Помню ощущения легкости и мнимого веселья. И то, как мы уединились с блондинкой в уборной, и она тут же засунула свой язык мне в рот.

Где-то на краю сознания я понимал, что это неправильно, и я должен отпихнуть ее от себя, но не мог вспомнить, почему должен это сделать. Помню, как из недр своего внушительного декольте она достала телефон и предложила сделать селфи. И в тот момент я посчитал ее практически гением.

Мы позировали, дурачась у зеркала. А потом я забрал телефон у нее из рук и усадил на столик рядом с мойкой…

Через три дня после вечеринки мы были в Питтсбурге, где вечером у нас очередной концерт. Мы сидели и смотрели кабельные каналы, как без стука к нам зашла Линда, бросила мне газету на колени и ушла.

Я молча взял ее и посмотрел на первую страницу. На ней красовалась моя физиономия. Но я был не один, а с девушкой с вечеринки. Мы стояли и улыбались зеркалу. Я сглотнул и прочитал заголовок: «Фронтмен набирающей популярность группы уже почувствовал вкус славы. Эксклюзивное интервью Аманды Льюс о ночи с рокером!»

Если бы я поднял брови еще выше, то они оказались бы у меня на затылке. Рядом сидевший со мной Аарон притих, а Тревор вырвал газету у меня из рук.

— Твою мать! — выругался я и, поставив локти на колени, схватился за голову.

Меня накрыла паника, я тут же достал телефон из кармана и написал Сэм.

«Привет, Птичка, как ты там?»

И когда через пару секунд получил ответ, то вздохнул с облегчением.

«Привет, собираюсь с Бьянкой пить тыквенный кофе. Она меня убивает»

Значит, Сэм ничего не видела, может, это местная газета… Что делать? Я подорвался с дивана и пошел на поиски Линды, когда вопрос Трэва остановил меня.

— Чувак, ты что, серьезно, прежде чем засадить этой телке, сказал ее вагине «Пустите переночевать»?

Я показал ему средний палец и вылетел из комнаты. Линда была у себя в комнате и не стала ходить вокруг да около.

— Я все уладила, Алан. Она дала журналу только одно фото в надежде заработать. Завтра я выступлю с опровержениями. Но постарайся держать себя в штанах. Никому не нужна эта головная боль. Ты не Пэрис Хилтон и Ким Кардашиан, чтобы строить карьеру на сексе. У тебя есть мозги. Включи их, прошу тебя.

Мы с Линдой еще поговорили, она сказала, что это местная желтая пресса и вряд ли кто-то воспримет это всерьез. Я вернулся обратно к парням и к этому времени Тревор куда-то ушел. Аарон сидел на том же месте и, как только я сел рядом с ним на диван, он повернул голову в мою сторону.

— А если Сэм увидит это и захочет знать правду, что ты будешь делать? — спросил друг.

Сейчас я ненавидел его за этот вопрос, потому что так проще. И потому что мне самому себе не придется задавать этот вопрос. Я прочистил горло и ответил.

— Буду врать. Скажу, что это все выдумка.

Видел, как Аарон разочарованно начал качать головой и это меня выбесило.

— Я сам разберусь со своей девушкой, ок? Эта блондинка просто ошибка и ничего не значит. Конец истории.

Я встал с дивана и прошел в себе в комнату, которую делил с Эваном. Завалился на кровать и закрыл глаза предплечьем. Черт, меня тошнило от самого себя. Эти слова-клише после измены. Я больше никогда не буду пить. Все во мне снова взбунтовалось.

После той ночи… Когда я протрезвел на следующее утро, мне было противно смотреть на себя. Я ненавидел себя за это. Ненавидел за то, что предал Сэм. Это было самое настоящее предательство. Она доверилась мне, доверила себя, свою душу и свое тело. А я осквернил это все. Не смог сдержаться, ведь знал, как на меня действует травка… Мне было так одиноко в тот момент, просто хотелось тепла…