Возникает вопрос: в чем причина производства роботов, копирующих поведение человека? Известно, что признак копирования человека даже положен в основу распространенной дефиниции понятия "робот". Так, в БСЭ робот определяется как машина с антропоморфным (человекоподобным) поведением, которая частично или полностью выполняет функции человека (иногда животного) при взаимодействии с окружающим миром.

На наш взгляд, антропоморфность роботов сопряжена не просто с копированием внешнего облика человека и его поведения, а с более глубокими причинами - с развитием общественного производства и с тем, что человек является главной производительной силой. Ведь современное, созданное человеком производство приспособлено к нему, и поэтому замена людей роботами в производственном процессе требует и создания человекоподобных роботов.

Вместе с тем важно отметить, что создание неантропоморфных роботов вполне реально на второй стадии роботизации производства, когда оно будет адаптироваться к совершенным роботам и тем самым будет создаваться "безлюдное" производство. В данном случае под совершенным роботом мы понимаем не робота, полностью копирующего человека, всесторонне имитирующего его поведение, органы чувств и интеллект, а робота, который сможет удовлетворять все потребности в нем человека и прежде всего потребности развития всесторонне роботизированного производства. Это дает повод и возможность более широкого определения понятия "робот", учитывая сразу оба пути развития робототехники. Под совершенным роботом будет пониматься автоматическое устройство, обладающее искусственным интеллектом и сенсорными органами, обеспечивающее в высшей степени адаптивное поведение с элементами самоорганизации, спо

250

собное непосредственно функционировать в производственном процессе и некоторых других сферах социальной деятельности, полностью заменяя человека.

В основе этого определения лежит, таким образом, не признак копирования функций и органов человека, а способность полностью заменить последнего в производственной и других видах социальной деятельности. Как конкретно произойдет эта замена - на антропоморфной или иной основе, будет определяться не соображениями копирования человека и животных, а требованиями социально-экономической и экологической эффективности и прежде всего тем, что роботы должны стать универсальными помощниками человека.

Развитие робототехнических систем с искусственным интеллектом позволяет преодолеть техническое отчуждение человека в производстве - принуждение к нетворческому труду, к его монотонности, к выполнению действий, которые можно передать машине". В результате у человека появляется возможность заняться творческой деятельностью. И в этом случае также могут использоваться профессионально и проблемно ориентированные интеллектуальные системы. "Ценность "искусственного интеллекта", - пишет В. Г. Афанасьев, - в конечном счете определяется степенью его умения "понимать" человеческий язык, переводить с человеческого языка на свой собственный" [100]. Задача создания машины, воспринимающей человеческую речь, - одна из актуальнейших в процессе становления социальной кибернетики. Решение ее (помимо чисто научного интереса) привело бы к общению людей с машиной на их собственном языке. Как заметил Э. Хант, "в качестве слуг человека ЭВМ имеют бесспорные недостатки, из которых наиболее неприятен тот, что хозяевам приходится разговаривать на языке своих слуг" [101]. Проблема разумного поведения в ответ на те или иные события связана с пониманием языка. ЭВМ в точности выполнит данные ей указания, если они выражены на очень формальном языке и в них нет неопределенности.

Создание диалоговых, человеко-машинных систем является одним из показателей кибернетизации общества. Однако попытки решения на этой основе проблемы искусственного интеллекта пока что не приводят к желаемым результатам. Вот как оценивает эту ситуацию Э. Хант. "Время от времени утверждается, - пишет он, - что люди способны чувствовать обещающий подход к решению задачи, но пасуют при необходимости механически применять на каждом шаге правила вывода. Если это так, то комбинация человека и машины должна привести к системе с известным свойством: целое больше, чем сумма частей. В ряде проектов делались попытки использовать эту идею, однако без большого успеха... Такие проекты уводят нас от области искусственного интеллекта в еще более неопределенную область человеко-машинного интеллекта" [102]. Следует заметить, что концепция полной автоматизации переработки информации в силу наличия

251

творческих задач оказывается неоправданной. На современном этапе развития кибернетики более предпочтительна концепция "гибридного интеллекта", о чем уже шла речь. "В целом уровень автоматизации пока таков, - констатирует В. М. Глушков, - что в одних компонентах, определяющих успех деятельности в соответствующей области, преимущество пока сохраняется за естественным (обычно незаурядным) интеллектом, хотя в других - уже перешло к искусственному интеллекту" [103].

Задача овладения естественным человеческим языком предполагает использование в программах ЭВМ процессов самоорганизации и самосовершенствования. Освоение принципов самоорганизации - необходимое условие создания высокоэффективных интеллектуальных систем. С учетом того, что механизмы самоорганизации можно воспроизвести в системах искусственного интеллекта, ныне осмысливаются принципиальные вопросы усиления человеческого интеллекта машинным. В этом контексте специалисты приходят к весьма любопытным оценочным суждениям. "Личность тем и отличается от автомата, пишет Н. М. Амосов, - что имеет собственные интересы, потребности, цели, оценки. Искусственный разум неизбежно превратится в личность, как только у него будет воспроизведена самоорганизация" [104].

Такие постановки философских вопросов, связанных с перспективами развития искусственного интеллекта, заслуживают серьезного осмысления и дальнейшего методологического обоснования. Развитие искусственного (машинного) интеллекта в русле идей социальной кибернетики ставит трудные социальные, психологические и этические проблемы.

3. Морально-этические аспекты проблемы искусственного интеллекта

Развитие работ по созданию искусственного интеллекта в ответ на потребности общественной практики вызывает подчас большое беспокойство. Оно связано с тем, что кибернетизация умственного труда приводит к передаче машинам областей деятельности человека, которые до сих пор были привилегией интеллектуальных работников. Весь комплекс работ по моделированию функций психики и сознания человека ставит ряд вопросов аксиологического и морально-этического порядка. Какими целями человек может наделить системы искусственного интеллекта? Не приведет ли создание творческого автомата к ослаолению стимула творчества у людей? Не создаст ли снятие с человека ответственности за принятие решений угрозу самому существованию этой способности у человека? Должны ли (и смогут ли) люди ограничивать развитие систем искусственного интеллекта или, по крайней мере, держать их под контролем? Как заметил Н. Ви

252

нер, "если мы смотрим на машину не как на дополнение к нашим силам, а как на нечто их расширяющее, мы должны держать их под контролем. Иначе нельзя" [105].

Отношения между человеком и машиной в условиях развития кибернетики и систем искусственного интеллекта принимают сложный характер. Обращаясь к мифу о Прометее, Ю. Банька пишет: "Прометеизм XX века переступил границу статистической уверенности и сам стал зависимым от искры, которую высек у истоков рождения вида Homo sapiens ...С одной стороны, подчинение человека покоряющей силе прометейского прогресса техники, с другой - поворот к более глубокой ценности прометеизма в поисках ответа на вопрос: как пользоваться безопасно этим огнем?" [106] Кибернетические машины отличаются от всех прежних машин тем, что служат усилителями человеческого интеллекта. Будучи вовлеченными в человеческую деятельность, они включаются в систему общественных отношений. "Самой по себе машине, - считает М. Г. Макаров, чуждо... отношение ценности. Ценностное отношение приобретается техникой только при ее включении в кругооборот человеческой деятельности, в систему общественных отношений" [107]. От природы этой системы отношений, от ее качества зависят место и роль кибернетических машин в человеческом обществе. Характер общественных отношений, в которых создаются, функционируют и развиваются кибернетические машины, определяет те последствия, к которым приводит сравнительная самостоятельность машины по отношению к человеку. "Машина, - подчеркивает П. В. Копнин, - это опредмечивание человеческой сущности, а оно, как известно, в определенных условиях превращается в отчуждение. Машинный фетишизм - это разновидность товарного фетишизма. Фетишизация машины приводит к тому, что иногда некоторые представляют ее подлинным субъектом мышления и практической деятельности, более совершенным, чем лородившее ее человеческое общество" [108].