Руководители остальных, подчиненных непосредственно ЦК ВКП(б) региональных партийных организаций: ЦК КП(б) Белоруссии – Н.Ф. Гикало, Средне-Волжского крайкома – В.П. Шубриков, Нижне-Волжского крайкома – В.В. Птуха, Татарского обкома – А.К. Лепа, Башкирского – Я.Б. Быкин, Крымского – К.А. Семенов, были избраны кандидатами в члены ЦК.
Ко второй же группе членов ЦК – партийных функционеров – следует отнести и заведующих ликвидированными отделами: А.И. Стецкого – культуры и пропаганды, Н.И. Ежова – распределительного, а также ответственных работников исполкома Коминтерна – В.Г. Кнорина, Д.З. Мануильского, И.А. Пятницкого.
Менее представительно выглядели в составе ЦК советские работники. Главы союзных наркоматов: С.С. Лобов – лесной промышленности, И.Е. Любимов – легкой промышленности, М.М. Литвинов – иностранных дел, Я.А. Яковлев – земледелия, Г.Г. Ягода – председатель ОГПУ, а также председатель правления Центросоюза И.А. Зеленский (в 1921–1924 гг. 1-й секретарь МК, в 1924-м – секретарь ЦК РКП(б), в 1925–1931 гг. – председатель Средне-Азиатского бюро ЦК ВКП(б). Первые заместители наркомов союзных наркоматов: Н.К. Антипов – упраздненного съездом РКП, И.П. Жуков – связи, М.М. Каганович и Г.Л. Пятаков – тяжелой промышленности, К.В. Уха– нов – снабжения, В.И. Межлаук – председателя Госплана. Руководители республиканских структур: председатель СНК РСФСР Д.Е. Сулимов, его заместитель Д.З. Лебедь, нарком просвещения РСФСР А.С. Бубнов (в 1924–1929 гг. начальник политуправления РККА), полномочный представитель ОГПУ по УССР и председатель ГПУ УССР В.А. Балицкий[60].
Именно они, а также и остальные – почетные, как Н.К. Крупская и Г.М. Кржижановский, либо номинальные члены ЦК и 68 кандидатов в члены ЦК – в день закрытия съезда, 10 февраля, собрались на свой первый пленум 17-го созыва, для того чтобы образовать постоянно действующие высшие органы партии. Однако и в его ходе новаций не было. ПБ избрали в том же составе, который сложился еще в декабре 1930 г.: Андреев, Ворошилов, Каганович, Калинин, Киров, Косиор, Куйбышев, Молотов, Орджоникидзе, Сталин плюс кандидаты в члены ПБ – Микоян, Петровский, Постышев, Рудзутак, Чубарь. Лишь секретариат подвергся небольшим изменениям. В него, как и прежде, вошли Сталин, но уже без титула «генеральный», и Каганович; новичками же в такой должности стали Жданов и Киров. Из этих людей и сложилась вершина многоуровневой пирамиды власти – неизменное, хотя и неформальное узкое руководство. Его старый состав – Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе – пополнился Ждановым, что и превратило «пятерку», в «шестерку».
Вполне реальная, полная и безраздельная власть узкого руководства или, как ее называли, сталинской группы, выражалась в полномочиях ее членов. Сталин, как председательствующий на заседаниях ПБ и секретариата, сохранил за собой общее руководство, то есть право утверждать ту или иную повестку дня и определять степень готовности выносимых на рассмотрение проектов решений. Схожие функции, но только применительно к СНК СССР, остались за Молотовым. Ворошилов, как и прежде, возглавлял то самое ведомство, которое со времен гражданской войны рассматривалось всеми как главная гарантия существования и безопасности советской власти – наркомат по военным и морским делам. Орджоникидзе продолжал лично контролировать важнейшую в условиях индустриализации тяжелую промышленность, включавшую теперь такие новые для страны отрасли, как авиационная, автомобильная, тракторная.
Двое членов узкого руководства согласно решению ПБ от 10 марта[61] разделили между собой ответственность за народное хозяйство. Л.М. Каганович, оставаясь 1-м секретарем МК и избранный председателем новой лишь по названию Комиссии партийного контроля, за которой сохранились функции прежней ЦКК, получил дополнительно еще и должность заведующего транспортным отделом ЦК – стал куратором наркомата путей сообщения и главного управления дорожного транспорта при СНКСССР при заместителе Жданове, отвечавшем за водный транспорт. Тому же Жданову, утвержденному поначалу еще и заведующим сельскохозяйственным отделом, вверили заботу обо всем аграрном секторе, то есть наркоматах земледелия, зерновых и животноводческих совхозов, комитете заготовок при СНК СССР. Затем, с 10 апреля, став заведующим другим отделом, планово-финансово-торговым[62], он получил контроль за деятельностью наркоматов финансов, внешней торговли, снабжения, Госбанка СССР. Тем самым Жданов, не только не член ПБ, но даже еще и не кандидат в члены, вставал попеременно то над членом ПБ Куйбышевым, то над кандидатом в члены ПБ Микояном. Собственно, в этих, казалось бы, нарушениях иерархической подчиненности и заключалась сущность узкого руководства.
Остальные члены и кандидаты в члены ПБ, включая и избранного секретарем ЦК Кирова, но игравшего ту же роль, что и Косиор, составили не второй, а всего лишь третий уровень власти. Помимо исполнения прямых обязанностей, они должны были своими голосами одобрять либо отклонять решения ПБ и постановления ЦК, являвшиеся обязательными не только для партии, но и – как совместные постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР – для всей страны. Сами же проекты таких решений задумывались и готовились на втором уровне, которым являлась также немногочисленная группа, включавшая преимущественно остальных заведующих отделами ЦК. Д.А. Булатов был утвержден на важнейшем для региональных партийных комитетов посту заведующего ОРПО. Н.И. Ежов возглавил на сей раз промышленный отдел, который надзирал за работой прежде всего выделенных в 1932 г. из ВСНХ наркоматов лесной и легкой промышленности и тех предприятий, которые в соответствии с решением ПБ от 15 марта 1934 г. предстояло передать в ведение совнаркомов союзных и, возможно, автономных республик[63] – Вместе с тем по совместительству Ежова утвердили еще и в должности заместителя председателя КПК. А.И. Стецкий получил теперь в свое подчинение оба прежних идеологических отдела, объединенных в культпроп. А всего через месяц эту группу пополнил Я.А. Яковлев, сменивший 10 апреля Жданова в должности заведующего сельскохозяйственным отделом[64]. Кроме того, в тот же второй эшелон власти входил и М.М. Литвинов, нарком иностранных дел, ибо все вопросы внешней политики обсуждались и решались исключительно внутри узкого руководства Сталиным, Молотовым, Кагановичем и, в случае необходимости, Ворошиловым.
Окончательно подотчетность отделов установили только 4 июня 1934 г. постановлением ПБ «О распределении обязанностей между секретарями ЦК». В соответствии с ним отдел культуры и пропаганды, особый сектор – канцелярия ПБ, возглавляемая А.Н. Поскрёбышевым, а также собственно ПБ оказались в ведении Сталина. За работу промышленного и транспортного отделов, КПК, ВЛКСМ и вместе с тем оргбюро ЦК стал отвечать Каганович. Жданов же должен был «наблюдать за работой» сельскохозяйственного, планово-финансово-торгового отделов, ОРПО, управления делами и секретариата ЦК[65].
Однако значение данного документа отнюдь не ограничивалось заурядной проблемой установления обычной четкой субординации в партийном аппарате, решением всего лишь чисто административных задач. Фактически постановление закрепило полное слияние еще недавно существовавших, хотя и формально самостоятельно, двух ветвей власти – партийной и советской, установило вместе с тем двойной контроль за деятельностью всех без исключения наркоматов и ведомств, региональных структур. Сделано это было самым простым способом – концентрацией вопросов подбора и расстановки кадров только в соответствующих отделах ЦК.
Вместе с тем документ содержал и еще две весьма примечательные детали. Он лишний раз подтвердил, что один из четырех секретарей ЦК Киров так и не получил никаких дополнительных обязанностей, проистекавших из его нового положения во власти, остался лишь 1-м секретарем Ленинградского обкома и членом ПБ, что давало ему право только голосовать по подготовленным и внесенным на обсуждение проектам решений. Кроме того, постановление липший раз подчеркнуло и особую, предельно самостоятельную роль Литвинова, ведомство которого, НКИД, так и не было включено в сферу ответственности кого-либо из секретарей ЦК либо других членов узкого руководства персонально.
