— Я не заметила… но, хотела спросить… — Дагмар, устав сидеть на корточках, поднялась и потерла глаза кулаками. Неужели она и в самом деле собиралась узнать больше информации о тех рубцах? — Забудь, что я что-то говорила.

— Если присмотришься, заметишь рубцы. Теперь, когда чешуя вернулась на место, и прошло исцеление, острые кусочки металла оказались запертыми внутри. Боль просто мучительная, — произнесла она почти торжественно. — А хуже всего то, что плоть под чешуей постоянно исцеляется, тем самым усиливая боль.

Дагмар сжала кулаки.

— Это всё из-за мести?

— Они хотели, чтобы он страдал. — Она положила руку на кровать и добавила: — Сомнительно, что они надеялись выудить какую-нибудь информацию. Может он и королевской крови, но ещё принадлежит клану Кадвалардс. А их разговорить невозможно.

— Он… — Дагмар выпрямила спину. — Он потомок королевской крови?

— Сын самой королевы драконов. — Исильд пристально уставилась на Дагмар. — Он тебе не рассказал?

— Он обмолвился о том случае, когда проснулся в канализации в Керезике, но о королевской родословной… Таких разговоров не было. — Да и не вёл он себя, как член королевской семьи.

Драконша усмехнулась.

— В этом весь мой Гвенваель.

И Дагмар снова это ощутила. То странное чувство, поселявшееся в животе, Когда Исильд каким-то боком касалась Гвенваеля.

— Да кто ты?

И снова Дагмар не удостоилась ответа, потому что Исильд была слишком занята, цокая языком.

— Я поняла, в чем дело, — произнесла она. — Эти ублюдки добавили на кончики стали яд.

— Что? — Дагмар тут же опустила руку на лоб Гвенваеля. Тот был холодным. Плохой знак, когда сам дракон сделан из огня. — Ты должна что-то с этим сделать.

— И сделаю. Я вырежу из его плоти сталь. Кусочек за кусочком. Я обратила его в человека, потому что так мне будет проще. Не придется снова отрывать чешую.

Раздраженная тем, что драконша сидит без дела, Дагмар рявкнула:

— А не пора ли уже хоть что-нибудь сделать?

— Зачем? Он никуда не денется.

— Но там же яд!

— Слишком поздно. Яд уже в крови.

Дагмар подняла дрожащие руки и прижала к глазам. Спокойный, беспощадный голос женщины лишал логики и разума.

— Так, так, милая. Не стоит плакать. Я уверена… эй!

Дагмар не дала женщине договорить, просто схватила ее за основание шеи и ударила головой о металлическую раму кровати. Впервые в жизни Дагмар поняла, каково ощущать себя, как один из ее братьев… и ощущение это было опьяняющим.

Исильд схватилась за лоб.

— Ай! Ты с ума сошла?

Дагмар встала.

— А теперь, Исильд, внимательно послушай меня. Делаешь все возможное, чтобы он почувствовал себя лучше. Собери все необходимое, взывай ко всем бесполезным богам, которым предана, принеси в жертву столько животных, сколько эти боги запросят… меня это не волнует. Но ты должна привести Гвенваеля в чувства. Или клянусь всем…

— То что? — Теперь драконша возвышалась над Дагмар. — Что ты сделаешь, любительница угроз? Что явный последователь Эйоибхелы считает способным со мной сделать?

— Постараюсь сделать так, чтобы эта ночь стала последней спокойной в этих лесах. Сделаю так, что каждый мужчина — человек, дракон или любой другой вид мужского пола — узнал, что ты живешь здесь. Одна. Сделаю охоту на тебя состязанием, от которого они просто не смогут отказаться.

— А я могу испепелить тебя на месте.

— Серьезно считаешь, что это меня остановит? — Дагмар усмехнулась. — Правда?

После нескольких секунд взаимного обмена взглядами, драконша покачала головой и нахмурила лоб.

— Нет, верю, что не остановит. — Она отошла от Дагмар. — Кто ты?

Дагмар считала даже забавным то, что в вопросе Исильд слышалась нервозность.

— Дагмар Рейнхольд, единственная дочь Рейнхольда.

— Так ты Зверь?

— Некоторые так меня зовут.

— Должна признать, ты не кажешься таковой… пока не взглянешь в глаза. — Потерев лоб и поморщившись, Исильд подошла к небольшому столику, покрытому сухими травами, на котором стояли наполовину сгоревшие ритуальные свечи, лежало несколько разных кинжалов и жезл. — Могу сказать, что ценю то, как ты его защищаешь. Он это заслуживает.

Не собираясь повторять снова свой вопрос, Дагмар сменила его на другой:

— Как ты связана с Гвенваелем?

— Не так, как ты думаешь. — Оглянувшись, Исильд улыбнулась Дагмар. — Он мой племянник.

— Племянник?

— Айе. — Она взяла большую чашу, чистую ткань и острый кинжал. — Моя сестра королева Риннон. Когда она взошла на трон, я сбежала. Теперь при её дворе меня зовут Исильд Предательница.

— А ты предатель?

— Никогда им не была. А теперь, — она опустила взгляд на Гвенваеля, — помоги мне привязать его к кровати. И вставь в рот кляп.

Гвенваелю было не впервой просыпаться привязанным к кровати. И не впервые он оказывался с кляпом во рту. Но, обычно, просыпаясь в таком виде, получал неземное наслаждение. Никакой боли. Ну, или, по крайней мере, подобной боли. Настолько сильной и невыносимой, что Гвенваель несколько раз пытался перекинуться в своё истинное обличье дракона, но безуспешно. Он чувствовал, что это связано с ошейником на шее, который блокировал силу дракона. Кто-то привязал Гвенваеля к кровати лицом вниз, чтобы что-то срезать с плоти. Что-то жизненно важное? Гвенваель понятия не имел, а лишь знал, что это больно, и хотел все прекратить. Ему было это необходимо.

Гвенваель из-за этой боли не мог думать. Понять не мог, где находился и как тут оказался. Он не видел, потому что пот застилал глаза, отчего те жгло. Но он слышал тихий голос, повторяющий, что с ним все будет в порядке. Не о чем беспокоиться. Просто нужно еще немного потерпеть. Но Гвенваель знал, что она лгала. Он знал, что эта боль будет длиться вечно, и не понимал, почему эта женщина сразу его не прикончит. Никто не должен так страдать. И меньше всего он.

Гвенваель снова ощутил в своей плоти острие ножа и закричал, но звук был приглушен кляпом.

Боги, ну почему она просто не убила его?

Дагмар снова услышала приглушенные крики Гвенваеля. Подняв ноги на валун, на котором сидела, она обняла себя. Дагмар пыталась остаться в доме, но из-за постоянных угроз Исильд выгнала ее на улицу. И Дагмар, хоть и стыдно признаваться, ушла добровольно.

Она не знала, что чьи-то страдания могут так сильно её беспокоить. Она принимала роды у своих невесток, некоторые оказались воистину тяжелыми, и всегда была хладнокровной и ответственной. А ещё Дагмар помогала целителям во врачевании очень серьезных ран у рыцарей. Одному из ее кузенов лошадь раздробила ногу. Дагмар единственная осталась помогать целителю, когда тот отрезал конечность. Кузен во время этой процедуры был в сознании, умолял их не отрезать ногу, но Дагмар знала, что у целителя не было иного выхода. Она испытывала облегчение, когда брат временами терял сознание, но это ощущение совсем не сравнится с тем, что Дагмар испытывала сейчас: как будто сама могла ощутить каждый надрез кинжала, каждое движение, с которым Исильд извлекала острый кусочек металла из истощенного тела Гвенваеля. Дагмар даже казалось, что она ощущает вкус той отвратительной смеси, что Исильд влила в горло дракона, прежде чем начала резать его плоть. Она надеялась, что этот отвар заглушит боль, но он был для того, чтобы тело Гвенваеля пропотело и через поры начал выходить яд.

Гвенваель снова закричал, и Дагмар зажмурилась, прижавшись лбом к коленям. Делая глубокие вдохи, она призывала себя успокоиться.

Внимание Дагмар привлекли шумы, доносящиеся из окружавшего леса. Подняв голову, она уставилась на огромного волка, что направлялся прямо к ней. Дагмар ему улыбнулась. Она была рада любому представителю семейства собачьих. Без Кнута Дагмар была готова рискнуть, но получить какое-то утешение в лице четвероногого друга.

— Привет. — Волк без колебаний подошел к Дагмар и позволил запустить в его шерсть пальцы. Дагмар провела костяшками по его голове. — Тебе бы не помешало помыться, — поддразнила она.