— Я попросту должен еще раз увидеть кристалл! — настаивал Баррик. — К завтрашнему дню я приду в норму.

На лице Тена Эйка было написано сомнение.

— Это риск. Но если вы так хотите… — Он резко пожал плечами. — Завтра так завтра.

Обессиленный, но торжествующий, Баррик вернулся домой. Было уже поздно, и Алма не преминула язвительно указать ему на сей факт. Но сейчас, когда у него появилась цель. Баррик почти не обратил внимания на ее укоры. Он пробормотал невнятное извинение и сразу же отправился в мансарду на свою койку, где погрузился в тяжелый сон.

Под чарами кристалла на следующий день Баррик заново переживал моменты своего детства. Он снова удирал из дома, чтобы поплавать в заброшенном каменном карьере за городом, ходил в воскресные походы в горы и крал яблоки из сада на ферме Сима Крокета. Как и все остальное, что он переживал под магическим воздействием кристалла, эти события были яркими и реальными. Он прямо-таки ощущал вкус яблок, чувствовал прикосновение воды к коже, вдыхал смолянистый запах горящих сосновых веток и свежести вечернего воздуха.

Когда Баррик пришел в себя — изнуренный в этот раз больше прежнего — он уже настолько подпал под власть чар кристалла, что стал умолять Тена Эйка позволить ему прийти на следующий день. Но Тен Эйк был непреклонен. И только после слезных увещеваний и уговоров Баррику удалось добиться согласия Тена Эйка на возвращение послезавтра.

— И это будет в последний раз, — сказал Тен Эйк. — Я уже почти убежден, что Вильгельма в городе нет, но даю себе еще два дня на поиски. А потом возвращаюсь в Пенсильванию.

Баррик окаменел от отчаяния.

— Вы хотите сказать, что заберете кристалл с собой, и я больше никогда не смогу его увидеть?

— Но естественно, — ответил Тен Эйк.

— Вы не можете… не должны! — взвыл Баррик от мучительного чувства потери. Кристалл стал значить для него все: дружеское общение, которого у него не было, радио, которое он не мог слушать, кино, которое не мог себе позволить. Это был ключ, который отпирал золотую дверцу в прошлое, чтобы придать жизни новую яркость и значение. И теперь у него собираются это отнять.

Баррик не сознавал, что его эмоции основаны на психологических принципах. Старики живут прошлым. В настоящем у них только болезни и одиночество, серая монотонность существования, которую никак не назовешь жизнью. В будущем — только смерть. Поэтому прошлое, с его славными воспоминаниями молодости имеет неотразимую привлекательность и очарование.

Кристалл обеспечивал Баррика средством воссоздания прошлого со всей яркой видимостью действительности. В каком-то смысле, это было сродни способности возвращаться и проживать свою жизнь заново. Это было самой заветной мечтой Баррика, как это часто случается у стариков. И теперь, когда возможность сделать это была так близко, мысль о том, чтобы лишиться ее, приводила его в ужас.

Баррик умоляюще схватил Тена Эйка за руки.

— Пожалуйста, мистер Тен Эйк, не уезжайте так скоро. Останьтесь еще на несколько дней. Кристалл… я должен увидеть его еще.

Тен Эйк твердо покачал головой.

— Я уезжаю, это уже решено. Мне больше незачем тут оставаться.

— Тогда… тогда почему бы не оставить кристалл у меня? — внезапно предложил Баррик. — Я мог бы отослать его вам позже.

Тен Эйк опять покачал головой, на этот раз решительнее.

— Извините, минхер Баррик, но этого я не могу сделать. Кристалл должен оставаться в семье. Есть определенные старые истории… — Тен Эйк резко осекся. Его голубые глаза омрачились, а черты красноватого лица напряглись. — То, о чем вы просите, невозможно. Я должен вернуться домой, и кристалл поедет со мной. Послезавтра вы увидите его в последний раз.

Увидев застывшие черты Тена Эйка, Баррик понял, что умолять дальше бесполезно. Полный мрачных мыслей о том, что придется вернуться к своему безрадостному существованию, он ушел.

С трудом ковыляя домой, он все больше и больше восставал против такой несправедливости судьбы. В душе его разгоралось пламя негодования на такую черствость Тена Эйка. И внезапно он поймал себя на том, что ненавидит его лютой ненавистью. У Тена Эйка есть деньги, свобода — все. Почему же он так скупится в том, что касается этого кристалла? Разве он не понимает, что тот заменяет Баррику все, чего у него нет и никогда не будет?

Эти мрачные мысли продолжали бродить в голове Баррика до тех пор, пока к следующему дню его ненависть к Тену Эйку не вылилась в план убийства. Убив Тена Эйка, он завладеет кристаллом. Кристалл будет принадлежать ему, и он сможет возвращаться в золотые дни прошлого в любое время, когда только пожелает. От скучного, несчастливого настоящего не останется и следа.

План Баррика был очень прост. Когда он в следующий раз нанесет визит Тену Эйку, то дождется подходящей возможности и разделается с ним как-нибудь так, чтоб не поднять тревоги. Потом заберет кристалл и уйдет. Служащий за конторкой почти не обращал на него внимания, будучи знаком с жалкими стариками вроде него, и в лучшем случае, сможет дать полиции только неопределенное описание. В этой части города его не знают, поэтому можно не бояться, что какой-нибудь знакомый случайно увидит его выходящим из гостиницы. Это дело было только между ним и Теном Эйком, и когда Тен Эйк исчезнет, ему не о чем будет беспокоиться.

Что до того, как это дело провернуть, Баррик уже все решил. Пистолет наделал бы слишком много шума — даже если б он у него был. Ножа, если взять его из дома, хватятся. Он остановился на куске ржавой свинцовой трубы, которую нашел в куче мусора в углу подвала. Труба на одном конце имела коленчатый сгиб, и из нее могла получиться отличная дубинка.

Баррик был настроен вполне решительно. И все же, когда он в последний раз появился в убогом гостиничном номере Тена Эйка, сердце его колотилось как безумное, а живот свело от напряжения. Он подумал, что Тен Эйк обязательно заметит его нервозность и насторожится.

Но Тен Эйк не заметил. Мысли его, явно, были заняты подробностями отъезда. Он рассеянно кивнул Баррику, указал на стул перед письменным столом и отвернулся, чтобы вытащить из-под кровати чемодан, в котором держал кристалл.

Это был именно тот момент, в который Баррик решил действовать. Из правого рукава своего поношенного пиджака он вытащил кусок свинцовой трубы. Она выглядела как какая-то варварская гротескная дубина, когда он стиснул ее в своей потной ладони. Дышать стало трудно, словно он дышал сквозь несколько слоев ткани. От возбуждения кровь ревела в ушах.

Тен Эйк достал из чемодана знакомую деревянную коробочку и начал выпрямляться. Баррик подкрался к нему сзади на нетвердых ногах, высоко подняв руку со свинцовой трубой. Ужас того, что он собирается сделать, тянул Баррика вперед, словно он находился в трансе. Широко открытые и немигающие, глаза его были прикованы к голове Тена Эйка.

Словно почувствовав Баррика сзади себя, тот резко обернулся, еще до конца не выпрямившись. Его ангелоподобные черты исказились в бледной маске ужаса, когда он увидел вскинутую дубинку.

Баррик действовал на чистом испуге, что был обнаружен. Мышцы руки конвульсивно сжались, и труба опустилась вниз в неуклюжем рубящем ударе. Тену Эйку удалось лихорадочно дернуться в сторону как раз в нужный момент, и труба лишь слегка задела его по голове.

Потеряв равновесие от инстинктивного взмаха руки, Баррик столкнулся со стоящим на коленях Теном Эйком и полетел через него на кровать. Тен Эйк вцепился в ноги Баррика мертвой хваткой и попытался подняться на ноги. В панике Баррик дергал ногами, силясь освободиться, но преуспел лишь в том, что не дал Тену Эйку встать с колен. Мыча от страха, Тен Эйк в отчаянии не выпускал ног Баррика.

Вывернувшись на кровати, Баррику удалось-таки принять сидячее положение. И вновь Тен Эйк пытался подняться. Обезумев вдруг от страха при мысли о провале, Баррик стал бить Тена Эйка по голове. Это казалось нереальным, фантастичным, как какой-нибудь жуткий кошмар. Это всхлипывающее хрипящее нечто, продолжающее бесчувственно стискивать его ноги… труба, взлетающая вверх и опускающаяся вниз, взлетающая и опускающаяся снова и снова, снова и снова… застрявшее в горле дыхание, кровь, стучащая и грохочущая в ушах.