— Доброе утро, инспектор. Это моя подруга, мисс Баннер, она помогает мне вести хозяйство. Не желаете ли присесть?

Креддок окинул комнату быстрым опытным взглядом. Типичная двойная гостиная викторианских времен. Два продолговатых окна в этой комнате, в другой — окно, «фонарь» в выступе стены, стулья, диван, посередине комнаты стол, на нем в большой вазе розы, другая ваза на окне… все чистенькое, миленькое, но довольно ординарное. Из общей картины выпадала только маленькая вазочка с увядшими фиалками. Поскольку он не мог допустить, что мисс Блеклок станет терпеть у себя в комнате увядшие цветы, то решил, что недосмотр объясняется только случившимся потрясением.

Он сказал:

— Я правильно понял, мисс Блеклок, это… несчастье произошло здесь?

— Да.

— Видали б вы нашу комнату вчера! — воскликнула мисс Баннер. — Ну и кавардак был. Два столика перевернуты, от одного ножка отлетела… такая темень, сутолока… кто-то бросил зажженную сигарету и подпалил мебель. Люди, а в особенности молодежь, так наплевательски относятся к вещам… Хорошо, хоть фарфор цел остался.

Мисс Блеклок мягко, но решительно оборвала ее:

— Дора, по-моему, лучше нам просто отвечать на вопросы инспектора.

— В таком случае, мисс Блеклок, я сразу перейду к вчерашнему вечеру. Прежде всего мне хотелось бы знать, когда вы впервые увидели Руди Шерца?

— Руди Шерца? — чуть удивилась мисс Блеклок. — Так вот, значит, как его зовут. А я думала… Впрочем, неважно. Впервые я увидела его, когда приехала в Меденхэм за покупками, это было… недели три тому назад. Мисс Баннер и я обедали в «Ройал Спа». Мы уже собрались уходить, как вдруг я услышала, что меня зовут по имени. И увидела этого молодого- человека. Он сказал: «Простите, вы случайно не мисс Блеклок?» Он сказал, что, может, я его и не помню, но он сын владельца гостиницы «Альпы» в Монтре. Во время войны мы с сестрой прожили там целый год.

— Отель «Альпы», Монтре, — отметил для себя Креддок. — И вы вспомнили этого молодого человека?

— Нет. Я не помнила, чтобы встречала его раньше. Эти юноши, работающие в гостиницах, все на одно лицо. Но мы с сестрой чудесно провели время в Монтре, хозяин гостиницы был чрезвычайно услужлив, и я попыталась быть с этим молодым человеком как можно любезнее и сказала, что, надеюсь, ему нравится в Англии, а он сказал, что да, нравится и что отец, послал его сюда на шесть месяцев изучать гостиничное дело. Все это прозвучало очень естественно.

— А следующая ваша встреча?

— Где-то дней десять назад он вдруг объявился здесь. Я была очень удивлена, когда его увидела. Он извинился за беспокойство и сказал, что я — единственный человек, которого он знает в Англии. Ему срочно нужны были деньги, его мать серьезно болела.

— Но Летти не дала ему денег, — вставила мисс Баннер.

— О, все это было шито белыми нитками, — решительно сказала мисс Блеклок. — Я поняла, что он человек пропащий. Это его возвращение в Швейцарию такая чепуха! Отец прекрасным образом мог сюда телеграфировать. Владельцы гостиниц все друг друга знают. Я заподозрила его в растрате. — Она помолчала и сухо добавила: — Может, вы считаете меня жестокосердной, но я много лет работала секретаршей одного крупного финансиста и привыкла осторожно относиться к просьбам о деньгах… Меня поразило лишь то, — задумчиво прибавила она, — что он так легко сдался. Тут же ушел, даже не попытавшись ничего возразить. Словно и не ожидал никаких денег.

— Теперь, задним числом, вы считаете его просьбу лишь предлогом, чтобы проникнуть в дом, не так ли?

— Сейчас я считаю именно так. Когда я его провожала, он сказал: «У вас очень милая гостиная». Явная ложь, ведь это жуткая малюсенькая темная комнатушка. Это было просто предлогом для того, чтобы заглянуть туда. А потом заскочил вперед и открыл дверь, сказав: «Я сам». Наверное, хотел взглянуть на замок. Вообще-то мы, как и все, кто здесь живет, не запираемся до самой темноты. Кто угодно может войти.

— А черный ход, он был заперт?

— Да. Перед приходом гостей я выходила через него закрыть уток.

— А когда вы выходили, дверь была заперта?

— Не припомню… Кажется, да. Но я точно помню, что заперла ее, когда вернулась.

— Это было примерно в четверть шестого?

— Да, где-то так.

— А парадная дверь?

— Обычно ее не запирают допоздна.

— Тогда Шерц мог свободно через нее войти. Или же мог проскользнуть через черный ход, пока вы загоняли уток. Он уже знал планировку и, очевидно, заметил, где можно спрятаться, например в шкафах. В общем, с этим вроде все ясно.

— Извиняюсь, вовсе даже не ясно. Зачем, скажите на милость, все эти ухищрения, зачем ему понадобилось вваливаться в дом и ломать глупую комедию с налетом?

— А вы храните дома деньги, мисс Блеклок?

— Ну, фунтов пять здесь, в письменном столе, и фунт, может, два в кошельке.

— А драгоценности?

— Пару колец и эти камни. Согласитесь, инспектор, что это полнейший абсурд…

— А он вовсе и не был грабителем! — вскричала мисс Баннер. — Я только и делаю, что твержу тебе об этом, Летти. Он мстил! За то, что ты не дала ему денег! И стрелял он именно в тебя… целых два раза.

— Ага, — сказал Креддок. — Вот мы я подошли к вчерашнему вечеру. Что произошло, мисс Блеклок? Расскажите, пожалуйста, только поточней и поподробней.

Мисс Блеклок немного подумала.

— Помню, я сказала, что если чему-то суждено случиться, оно вот-вот случится. И тут начали бить часы. Мы все молча слушали. Они успели отбить две четверти, и вдруг совершенно неожиданно погас свет.

— Что погасло?

— Бра, здесь и в той комнате. Большая люстра и ночники не горели.

— А перед тем как они погасли, была какая-нибудь вспышка или шум?

— Да вроде нет.

— Была-была вспышка, — сказала Дора Баннер. — И треск. Опасный.

— Ну а потом, мисс Блеклок?

— Распахнулась дверь…

— Какая? Их две.

— Эта. Та, другая, не открывается. Она ложная. Открылась дверь, и вошел он, человек в маске. Он держал пистолет. Зрелище было совершенно невероятное, но, конечно, в ту минуту я думала, что это просто глупая шутка. Он что-то сказал… Не помню…

— Руки вверх! Стрелять буду! — театрально выкрикнула мисс Баннер.

— Что-то в этом роде, — довольно неуверенно кивнула мисс Блеклок.

— Ну а потом?

— Свет ударил мне прямо в глаза. Он меня ослепил. А потом я не поверила своим ушам. Пуля просвистела у меня над головой и ударилась в стену. Кто-то взвизгнул, и тут я ощутила жгучую боль в ухе и услышала второй выстрел.

— Это было чудовищно, — вставила мисс Баннер.

— Ну а потом что случилось, мисс Блеклок?

— Трудно сказать… От боли и потрясения у меня голова пошла кругом. Он… он повернулся, похоже, споткнулся — и тут прогремел третий выстрел, фонарь упал, и все затолкались и закричали.

— А где вы стояли, мисс Блеклок?

— Она стояла около столика и держала вазочку с фиалками, — молвила мисс Баннер.

— Я была здесь, — мисс Блеклок подошла к маленькому столику возле прохода под аркой. — На самом деле в тот момент я держала сигаретницу.

Инспектор Креддок осмотрел стену за ее спиной. На ней ясно виднелись две дырки от пуль. Сами пули уже изъяли и отправили на экспертизу, чтобы сравнить с пистолетом.

Он спокойно сказал:

— Вы чудом избежали смерти, мисс Блеклок.

— Он стрелял в нее, — сказала мисс Баннер. — Именно в нее! Я его видела. Он наводил фонарь на всех подряд, пока не нашел ее, потом прицелился и выстрелил. Он хотел тебя убить, Летти.

— Дора, милая, ты просто вбила это себе в голову, потому что постоянно об этом думаешь.

— Он стрелял в тебя, — упрямо повторила Дора. — Он хотел тебя застрелить, а когда промахнулся, покончил с собой.

— А мне кажется, у него и в мыслях не было кончать самоубийством, — сказала мисс Блеклок.

— Значит, мисс Блеклок, вы до самого последнего момента, вплоть до выстрелов, были уверены, что это шутка?

— Разумеется, а что еще я могла думать?