Днем он молился, работал в саду, помогал в деревушке при монастыре, как и остальные братья. А ночь стоял на коленях и слушал своего брата, все сильней опуская голову, когда груз обвинений достигал предела. А в краткие часы сна он видел маленькую фею, которая все кружилась и кружилась в переплетениях солнечного света.

Одинокий безумец, сменивший чужую кровь на собственные слезы, больше не искавший успокоения в чужой боли, находя в своей, он больше ни к чему не стремился и не мечтал. Только, пожалуй, иногда скучал по одному потустороннему существу, казненному им мужу своей возлюбленной фаворитке — Руэри Тигану. Почему? Найяр не мог объяснить, но их беседы, надо признаться, бывшему герцогу нравились. Но Тиган больше не приходил, и отныне с Найяром был только его брат. И это давало ощущение, что он не одинок.

— Ты должен искупить зло, которое принес в мир, брат, — поучал Неил.

— Да, брат, я дожжен искупить, — покорно соглашался сломленный Дракон.

— И тогда ты увидишь свет, — подбадривал его старший брат.

— Что такое свет? — Найяр вскинул голову и посмотрел на призрака.

— Свет — это добро, мой мальчик, — услышал он и обернулся.

Его мать стояла за его спиной и улыбалась той самой доброй и лучистой улыбкой, которую он так часто искал на устах Сафи.

— Матушка, — всхлипнул Найяр. — Только не уходи!

— Теперь мы будем вместе, Най, — ответила она.

— Всегда, — поддержал Неил, подходя к матери.

— И я увижу свет, — прошептал монах, закрывая глаза. — Однажды я обязательно увижу свет и Сафи.

Призраки переглянулись и истаяли, оставляя Найяра Грэима в его грезах.

— Р-рыси-ик…

— Что? — муж повернулся на бок, подпер голову кулаком и посмотрел на меня.

— Я хочу-у-у, — заныла я.

— Я тебя совсем перестану видеть, — возмутился Рысь.

— Ну, Ры-ысь, — канючила я, подбираюсь ко мне поближе.

— Голубка, я хочу видеть свою жену, — проворчал он и прикрыл глаза, когда моя рука завладела его естеством, а губы скользнули по шее. — Это нечестно, — прошептал Флэй.

— В достижении цели все средства хороши, — сообщила я, закидывая ногу ему на бедро.

Рысь перевернулся на спину, и я оседлала его. Положила руки на грудь, прикрыла глаза и двинула бедрами, скользя по его возбужденной плоти. Ладони мужа накрыли мою грудь, пальцы поиграли с тугими сосками, и я откинула голову, хрипло вздохнув.

— Хочу тебя, — глухо произнес он, но я продолжала свое упоительное скольжение. — Даиль…

— Скажи — да, — простонала я.

— Голубка… Да, — выдохнул Флэй, и позволила ему заполнить мое лоно. — Ты будешь еще и учителем.

— Да-а-а, — застонала я и впилась ему в губы…

Пока я и Флэй лечились под строгим надзором мамы, полностью захватившей нас, нашего сына и хозяйство, я все-таки доделала свой алфавит, опробовала и пришла к выводу, что нужно нести грамоту Рысям. Флэй, от нечего делать, помогал мне, мы даже с ним провели испытания, начав писать друг другу послания на дощечках. Рысь обещал подумать над моими устремлениями и благополучно забыл, как только нас признали здоровыми. Но я работала над этим вопросом и вот… добилась.

Кроме того, когда я пришла в себя после своего падения в море, муж довел меня до истерики, то жарко целуя, то отчитывая за мой поступок.

— Мы ведь были уже рядом! Если бы ты прибежала вместе Бальдом, ничего бы этого не было, любимая, — говорил мне рысик, сжимая мои пальцы горячими ладонями. — Нас было больше, чем пиратов, одних Рысей, но там были еще и Медведи, это была совместная охота, ты знала. Зачем, глупая?

— Я не могла рисковать нашим сыном, — отвечала я. — И если бы это повторилось, я бы повторила свой поступок.

— Задушу своими руками, — пообещал мой любимый мужчина и надолго приник к моим губам, избавляясь от своей боли и страха потерять наше счастье.

Он рассказал, что Бальда они увидели, когда подходили к поселению. Взволнованный парень не сразу смог объяснить, только все твердил:

— Даракон, даракон!

Понял его только Флэй. Муж не стал говорить, что он почувствовал в этот момент. Бальд повел мужчин туда, где видел пиратов. Их обнаружили быстро, ватага отклонилась от нужного направления. Пока Рыси и Медведи гнали разбойников, Флэй помчался на мои поиски, не дожидаясь никого. Он так же умолчал о своих чувствах, когда увидел, как меня терзает Найяр, и когда я прыгнула с обрыва в море. Но мне это было ненужно, я и так все видела по глазам и тихо плакала, впитывая в себя его переживания.

— Прости, — прошептала я.

— Живи для меня, — попросил он в ответ, и я поклялась, вырвав у него ответную клятву.

Пиратов, точней, тех, кто уцелел, гнали до берега. Уже уходя, мужчины увидели, как туда же спустился высокий мужчина, слепо шедший к морю, спотыкающийся чуть ли не на каждом шагу. Пираты, отошедши от берега на оставленной ими лодке, вернулись за ним. Рыси и Медведи позволили им забрать полоумного, как сказал Дэйри. То, что Найяр уплыл с верой мою смерть не могло не радовать. На этом мы забыли о его появлении, как о страшном сне. И услышать крик…

— Пришлые! Пришлых ведут! — в дверь просунулась голова Шоли. — Там пришлых ведут!

Мы с Флэем одновременно вздрогнули и вскочили с места.

— Я посмотрю, — сказал муж, стискивая рукоять охотничьего ножа.

Я кивнула, но все же направилась к двери и застыла, когда над поселением пронесся крик:

— Госпожа! Скажите, что вы здесь, госпожа! Госпожа моя!

— Не может быть, — выдохнула я и выбежала на улицу, оттолкнув остолбеневшего Рыся.

Дозор из нескольких воинов вел двоих мужчин. Они были связаны, и церемониться с ними никто не собирался. Рыси остановились и повалили пленников в пыль, ожидая появления старейшины.

— О, боги, — хрипло произнесла я сорвалась со своего места.

Растолкала воинов, упала на колени рядом с ними.

— Хэрб! Дьол! Вы! Здесь! Великая Мать, но как?! — от волнения я говорила на языке Ледигьорда, и они меня не поняли.

— Госпожа, я знал! — вскричал Хэрб, и его рыжая голова уткнулась мне в грудь.

— Девочка, живая, — тихо сказал великан-северянин и шмыгнул носом, вызвав этим мой счастливый смех.

— Развяжите их, развяжите! — потребовала я, вскакивая на ноги. — Это друзья!

— Это пришлые…

— Это свои, — произнес Флэй, стоя за моей спиной. — Доброго дня, — поздоровался он на таргарском.

— Тарг Грэир, — Хэрб поднялся на ноги, растирая освобожденные руки, — или как вас называть?

— Флэйри, — усмехнулся рысик.

Я горячо обняла своих друзей.

— Как вы нашли нас?

— Его сиятельство, герцог Эбер Таргарский сказал, — ответил рыжик, хитро блестя глазами.

— Кто?! — одновременно переспросили мы с мужем.

— Эбер Военор, герцог Таргарский. Он же дал указание отвезти нас сюда и передать вам это, — Хэрб вытащил свиток. — И мы никуда не уйдем, — тут же упрямо сказал мой помощник. — Мы хотим остаться с вами.

— И останемся, — не менее упрямо поддержал Дьол.

Я кивнула, просто сил на слова не осталось, их поглотили эмоции. И услышать подробности, как Эбер стал Таргарским герцогом, я решила позже. Впрочем, коротко мужчины мне рассказали, пока мы шли до дома. Дьол был тяжело ранен и наемники не рискнули тащить его в дальний путь. Их с Хэрбом оставили у лекаря. Приглядывать и охранять раненных остались трое северян. Они готовились к обороне, а узнали, что Найяра свергли.

Мой помощник попался на глаза новому правителю спустя несколько месяцев. Тогда-то Военор и рассказал о подозрении, что я здесь. Хэрб загорелся желанием добраться до меня. Эбер подумал и решил дать указание доставить до Ледигьорда Хэрба и Дьола, решившего остаться с пареньком, "чтобы рыжий не натворил дел". Герцог написал письмо и передал его для меня. В общем-то, так они здесь и оказались. Корабль все еще ждал их, но утром он отчалит и отправиться к берегам Таргара.

— Это кто? — Дьол указал пальцем на колыбельку с Конганом, рядом с которой стояла мама Гомель.