Ни о чем не предупрежденный курсант перечисляет в лучшем случае половину из того, что видел. Следует поправка инструктора. "Ты не сказал, от какого оружия патроны и сколько их, сколько камней, каких размеров и какого они происхождения, сколько сигарет и каких они сортов, сколько пятен было на камуфляже, и не перечислил, какие именно были знаки различия". За недогадливость и нерадение курсант получает наряд вне очереди. Дальнейшие тренировки продвигаются немного прогрессивнее. Время показа сокращается. Количество предметов и их ассортимент изменяются. Когда курсант начинает безошибочно описывать все, что ему показано, занятия переносятся на природу.

На дистанции 100 метров курсанту дают посмотреть невооруженным глазом на ландшафт, затем он поворачивается спиной и ассистент (такой же курсант) производит незначительные изменения вблизи мишенного поля. Курсанта поворачивают лицом к мишеням, и он получает команду рассказать о произошедших там изменениях. Постепенно тренировочные дистанции увеличиваются до 300 метров. На таком расстоянии снайпер должен обнаружить невооруженным глазом изменения в положении предметов - надломленные ветки, вытоптанную траву, колыхание кустов, дым от сигареты, появление и исчезновение малоразмерных предметов (размером с консервную банку). Именно невооруженным глазом, ибо в процессе таких тренировок зрение заметно обостряется. Затем курсанты поочередно оборудуют замаскированные позиции и опять же невооруженным глазом на тех же дистанциях до 300 метров тренируются в обнаружении признаков этих позиций (примятая трава, расчищенные сектора обстрелов, затененные места на краю леса и т д.). Затем то же самое выполняется в движении на машине - курсанты определяют на расстоянии места, по ландшафту местности пригодные для постановки противником снайперских засад. Тренированных таким образом снайперов трудно переоценить в подвижных действиях - в головной походной заставе, при сопровождении колонн, в разведдиверсионной или поисково-егерской группе. Тот, кто оборудовал такие позиции на тренировках, тот сможет прогнозировать места их постановки в боевых условиях. Это вполне реально - у человека, который ждет нападения в движении, очень обостряется восприимчивость.

При вышеописанных тренировках используется известный практическим медикам психофизиологический прием мобилизации резерва живого организма. При повседневной деятельности человеку необходимо постоянное получение какого-то объема жизненной обиходной информации Известно, что у глухих людей, недополучающих часть обиходной оперативной информации, эта потеря компенсируется повышенным развитием зрительной наблюдательности. Поэтому знающий инструктор заставит курсанта наглухо заткнуть уши при жестком требовании выполнения учебной задачи выявления цели на дистанциях 300 метров и более. Результаты при этом заметно прогрессируют, а также заметно обостряется зрение.

Тренировки наблюдательности переносятся на полигон. На дистанциях более 300 метров снайперы-наблюдатели в любых случаях уже вынуждены пользоваться оптическими приборами. На дистанциях 300, 350, 400 метров перед курсантом ставится задача в течение нескольких часов обследовать ландшафт до каждого квадратного дециметра, четко определить расстояния до ориентиров, спрогнозировать места оборудования противником снайперских позиций и составить карточку огня. Ночью скрытно выдвинуться и оборудовать замаскированные позиции. Творческую инициативу курсантов при этом инструкторы всячески поощряют. Такую же задачу получает другая группа курсантов, но "с той линии фронта". С рассветом и те и другие тренируются в обнаружении оборудованных позиций по изменениям рельефа и другим признакам. Первый их обнаруживший получает поощрение, последний - взыскание. Точно такие же тренировки затем проводятся на более дальних дистанциях - до 600 и 800 метров.

Для развития визуальной наблюдательности в старые времена снайперов заставляли часами наблюдать за... рабочими на строительстве. При этом наблюдатель должен был находиться на таком расстоянии, чтобы ветер доносил обрывки разговорной речи. О содержании разговора надо было догадаться по артикуляции губ разговаривающих и по их жестам. Это колоссально развивало так называемую аудиовизуальную наблюдательность и позволяло снайперу изучить закономерность поведения человека и системы его передвижений в замкнутом пространстве. Это были своеобразные занятия по изучению повадок человека. Наблюдатель сам для себя, в тренировочном порядке, должен был определить, как и куда скрылся тот или иной строитель в лабиринте строящегося здания, где, в каком месте, из-за какого угла и через какой промежуток времени он должен появиться. По мере того как рос этаж за этажом, архитектура здания представала перед наблюдающим "в разрезе" и предугадать движения возможных целей наблюдающему становилось все легче и легче. Потом занятия переносились в поле, на масштабные войсковые учения. Замаскированный снайпер вблизи от позиций условного противника наблюдал за жизнью его траншей, блиндажей, ходов сообщения. При этом снайперы учились интуитивно "включаться" в цель и заранее чувствовать ее появление в каком-либо открытом и незащищенном месте. При подходе к такому месту противник еще ничего не предполагал, а снайпер уже держал это место на прицеле с предварительно "выжатым" спуском. Тренированная наблюдательность позволяла снайперу по малейшим признакам определить, что цель выходит на опасное место, и дожать спуск еще до появления ее там. В результате фашист, чуть-чуть выдвинувшийся из укрытия, тут же получал пулю в голову. Таким вещам учили на спецкурсах НКВД до войны. Во время войны снайперы учились такому боевому предвидению прямо на позициях. Снайперов, набранных из сибирских стрелков и восточных народностей - нанайцев, нивхов, якутов, которые чувствовали природу и на расстоянии ощущали изменения в ней, обучать таким вещам не было необходимости - они это умели с детства. На фронте они держали на заметке все искусственно сделанные понижения в брустверах обороны противника, зная, что именно там кто-нибудь рано или поздно должен высунуться, чтобы посмотреть, что делается на переднем крае. И кто высовывался, получал пулю в лоб.

Более-менее тренированный снайпер всегда стремится поймать момент, когда противник, ползущий по-пластунски в неглубоких складках местности, поднимет голову. Рано или поздно он должен ее поднять, чтобы осмотреться. После снайперского выстрела поднявший голову опускал ее раз и навсегда. Знающие и тренированные снайперы, которые научились чувствовать природу, малейшие изменения в ней и малейшую, даже самую незначительную фальшь на ландшафте, всегда вычислят открытую или закрытую позицию снайпера. Более того, они прикинут в уме, где именно для противника удобнее, выгоднее и незаметнее расположить открытую снайперскую позицию, для оборудования или занятия которой не нужно много времени. Знающий снайпер всегда определит, с какой позиции, в какое время дня, при каком освещении и положении солнца будет стрелять противник. И знающий снайпер будет именно в это время ожидать, что именно на этой позиции противник поднимет голову для выстрела. И с началом этого подъема снайпер дожмет спуск, чтобы "поднявшийся лоб", коллега с той стороны, "поймал" снайперскую пулю. И ни в коем случае знающий снайпер не будет любопытствовать о результатах своего выстрела - укусил и скрылся. Так будет надежнее. Если противник убит, об этом донесет разведка. Если не убит, значит, он проявится.

Убедительнее всего такие моменты представлены s показаниях очевидцев:

"...На первое боевое задание Наумичеву послали в паре с опытным стрелком-мужчиной. Зинаида обрадовалась, когда для укрытия напарник ей предложил ту же самую воронку от бомбы, которую приметила и она. Сам он устроился метров на сто левее. Зина внимательно смотрела, как, благополучно добравшись до места, снайпер начал оборудовать свою огневую точку и затем совершенно исчез из виду. Прошло еще немного времени, и тут Зина увидела его снова. Целившись, он чуть приподнял голову, и в ту же секунду раздался выстрел противника. Случилось непоправимое.