Уже выходя на улицу, она столкнулась с Колином Питтом. По иронии судьбы тот как раз возвращался из «Ривера корпорасьон».

— Быстро же они подготовили все документы! — не без ехидства заметила Джасмин.

— Ничего они не подготовили. — Молодой адвокат нахмурился. — Сеньор Ривера ушел сразу после вас.

Наверное, за невестой ухаживать помчался, с горечью подумала Джасмин. И в груди вновь образовалась сосущая пустота.

— И что теперь? — спросила она.

— Мне велено ждать дальнейших инструкций, — сообщил Колин Питт.

— Да ну? — протянула она. — Это чьих еще инструкций, Эстебана де Ривера или Диего Баррильдо? Так вот, мистер Питт, поскольку наняла вас я, извольте получить дальнейшие инструкции. До вечера вы абсолютно свободны, — сообщила Джасмин. — Отдохните, посмотрите город, а про этих двоих и думать забудьте.

Сама она, во всяком случае, собиралась поступить именно так.

— Но, миссис Ривера, — запротестовал он, — мы же завтра вечером улетаем обратно в Штаты. Нам просто необходимо обсудить ваши пожелания…

— Мне вообще ничего не надо, — перебила молодая женщина. — Но если этот кошмар возможно закончить только при условии, что я на все соглашусь, значит, так тому и быть. — Жесткие интонации ее голоса недвусмысленно подсказывали, что разговор окончен. — Они подготовят завтра все документы, — предположила Джасмин. — Я поставлю подпись и улечу домой.

И никогда больше сюда не вернусь, мысленно добавила она. Бедняга юрист остался стоять, беспомощно открыв рот, не зная, что и думать. А он-то предвкушал славную схватку!

Сегодня в зале заседаний «Ривера корпорасьон» Колин Питт впервые показал, на что способен, — и битва ему понравилась!

Сбежав по ступеням, Джасмин оказалась под палящими лучами солнца. Постояла мгновение, прикидывая, куда бы направиться, и решила навестить несколько любимых своих уголков из числа тех, что не напоминали ей об Эстебане. А таких в Жероне немало, усмехнулась молодая женщина, надевая солнечные очки, и зашагала вниз по улице. В течение того года, что Джасмин прожила здесь, в Испании, в то время как Эстебан изображал вечно занятого финансового воротилу, она училась развлекаться сама, знакомясь с городом напрямую, а не через своих высокопоставленных родственников…

Эстебан едва успел припарковать машину, когда из дверей отеля вышла Джасмин. Он остался сидеть на месте, наблюдая за молодой женщиной в зеркало заднего вида. Та постояла минуту, сосредоточенно хмурясь, затем надела солнечные очки и куда-то направилась.

Что она затеяла? — мрачно размышлял Эстебан. Отчего не сидит в своем номере, проливая горькие слезы?

Нелепая мысль, тут же одернул себя он, приглядевшись, что на Джасмин надето. «Одета, как на битву» — этим выражением Эстебан пользовался во время их недолгого брака. Волосы стянуты в хвост, на плече болтается фотоаппарат, затрапезные брюки с футболкой — сколько раз его несносная жена, экипировавшись таким образом, исчезала из дому, никому не сказав, куда идет и что собирается делать. Сколько раз он наблюдал, как ее стройная, исполненная решимости фигурка исчезает за углом.

Эстебан стиснул зубы — он отлично знал причину исчезновений Джасмин. Обычно она убегала после ссоры, когда ей случалось о чем-нибудь попросить мужа, а тот был слишком занят, чтобы прислушаться, или просьба казалась ему сущей ерундой, и он обрывал жену на полуслове. Угрызения совести язвили ему сердце. Жить со мной — да ведь это сущая пытка! — неохотно признал Эстебан. Вечно он ворчал, выражал свое недовольство, придирался и изводил жену всеми доступными ему способами. И не смог разглядеть, насколько она одинока, что предпочитает исчезнуть, раствориться в шумном городе. Как вот сейчас…

Эстебан выбрался из серебристого «порше», снял пиджак и галстук, бросил их на заднее сиденье. И поспешил, было вслед за женой. Но тут вспомнил о любовнике и призадумался. А что, белокурый культурист остался в отеле? Джасмин только что была с ним и теперь пробует на нем свою любимую методику «уйду и не оглянусь», поскольку мистер Мьюир отказался к ней прислушаться? Уж не поссорились ли они из-за сегодняшней встречи в офисе, которая обернулась для них обоих настоящей катастрофой? Если, конечно, предположить, что она сообщила любовнику, что едва не занялась с мужем любовью прямо на полу зала заседаний… А не занимались ли любовь эти двое прямо сейчас, в этом захолустном отеле, идеально подходящем для тайных встреч?

Да уж, умею я себя помучить, с досадой отметил Эстебан и со всех ног бросился за Джасмин, которая тем временем уже скрылась за углом. Сначала он решит одну проблему, а потом уже займется остальными…

До чего славно оказалось пройтись! Джасмин уходила все дальше от отеля, чувствуя, как напряжение трудного дня постепенно отступает, сведенные судорогой мышцы расслабляются, и проясняется в голове. Молодая женщина перекусила сандвичем с кока-колой на Пласа дель Ви, не спеша, прогулялась по широкой Оли Сьютаданс, свернула в один из переходов с каменной лестницей, уходящей вверх, и прошла сквозь узкие катакомбы старинного еврейского квартала. Мимо уютных двориков с садами направилась к часовне святого Николая, в который раз полюбовалась тремя апсидами в форме листа клевера, такими нетипичными для каталонской архитектуры. Сделала несколько снимков часовни и площади перед нею.

Продавцы сувениров отпускали ей цветистые, порой чересчур смелые комплименты, и молодая женщина в долгу не оставалась. Слыша ее беглую, выразительную испанскую речь, торговцы расплывались в улыбке — обескураженные, но очень довольные. Джасмин развлекалась от души.

Еще час спустя она спустилась чуть ниже по Форсе и завернула в один из местных ресторанчиков под вывеской «Жеронский лев». Нет, есть она не могла. Похоже, утренняя встреча надолго отбила у нее аппетит. Она сидела за столиком, потягивая сангрию и любуясь великолепным собором святой Марии, возвышающимся над улицей и площадью, и гигантской лестницей, ведущей к главному входу. В Жероне верят, будто, поднимаясь по этой лестнице, грешник непременно насчитает нечетное количество ступеней, а праведник — четное.

Джасмин поднималась к собору не раз и не два, и, что любопытно, всякий раз число ступеней получалось разное. Так что вопрос о ее принадлежности к агнцам или к козлищам по-прежнему оставался открытым.

Чуть позже к молодой женщине вышел Санчо, владелец ресторанчика, и, радостно ее приветствуя, от избытка чувств расцеловал в обе щеки. В это время дня Жерона словно вымирает. В самую жару все здравомыслящие испанцы предпочитают отдыхать дома, наслаждаясь сиестой. Посетителей в ресторанчике было раз, два и обчелся, так что Санчо подсел за столик к Джасмин и устроил ей настоящий экзамен по испанскому языку.

До чего нелепо, если вдуматься, что испанский язык Джасмин освоила здесь, среди «настоящих» жеронцев, а не в новом, современном городе на правом берегу реки Оньяр, в роскошных особняках и виллах местных богачей и знати. Там никому и в голову не приходило ее учить. Семейство де Ривера и люди их круга безупречно говорили по-английски, так чего же еще желать?

А вот славный старик Санчо, словно сошедший со страниц романа Сервантеса, добродушный толстяк с мудрым, проницательным взглядом, терпеливо поправлял ей произношение, учил словам и оборотам разговорной речи, точным, выразительным и красочным. Вскоре к ним присоединился хозяин букинистической лавки по соседству, большой знаток местных сплетен, и хромой цветочник, и его застенчивый внук-студент. Старший сын Санчо принес кувшин сангрии на всю компанию и пододвинул стул и себе тоже.

Джасмин позволила себе расслабиться. До чего приятно было просто сидеть здесь, в кругу этих простодушных, добросердечных людей, и наслаждаться их вниманием и заботой. Невзирая на то, что ее брак с Эстебаном обернулся сущим кошмаром, молодая женщина искренне полюбила Жерону — вот эту Жерону — и по возвращении в Штаты ужасно по ней скучала.