Я сам не заметил, как провалился в забытье…

* * *

Кажется, я даже увидел сон.

Симпатичная лесная поляна. Ягоды земляники с капельками росы искрились на утреннем солнце. Шуршала листва на ветерке, пели скворцы. Рядом весело журчал ручей, и я подошел к нему, опустил воду в ледяную воду… Меня обдало прохладой — приятное ощущение.

Жаль, что это был лишь сон.

Я открыл глаза и уставился на все тот же серый потолок. Кажется, все же выспался.

Я не знал, сколько получилось проспать. В этом месте невозможно было определить время дня. Одно хорошо — тело действительно быстро восстановилось, и никакой слабости я уже не чувствовал. Вероятно, действие транквилизатора тоже закончилось — голова была ясная.

Но радовался я недолго.

Сперва мне показалось, что сон еще меня не отпустил, потому что я слышал журчание воды. А затем понял, что сам лежал в ней.

— Что за черт?!

Я вскочил, оглядываясь по сторонам. Вода прибывала откуда-то снизу — с каждой секундой уровень поднимался. Я бросился к мутному стеклу. Сукины дети даже не хотели, чтобы я смотрел им в глаза.

Как же они достали меня своими фокусами.

— Эй! Хорош! — рявкнул я, ударив по стеклу.

Ответом мне была лишь короткая усмешка Драганы.

— Я же сказала, что добьюсь пробуждения дара, если он в тебе и правда есть, — донеслось из-за стекла.

Стерва!

А вода все прибывала. Я пытался найти укрытие, но тщетно. Здесь не было спасения. Моя камера стремительно превращалась в гребаный аквариум. Вода стала бежать быстрее, уже две трети высоты, три четверти…

Нужен воздух. Больше воздуха. Меня накрыло с головой, вода уже была под самым потолком.

Вдохнув поглубже, я подплыл к стеклу, пытаясь его выбить. Раз, два, три — никак. Вокруг пузырилась вода, я почти ничего не видел, но продолжал колотить мутную стену. И я быстро выбивался из сил.

Вода заполнила собой все пространство.

Я подплыл к потолку, втянул последний воздух — мало, слишком мало. Легкие разрывались, шум и стук в голове слился в музыку смерти. Скоро, совсем скоро тело выйдет из-под контроля и начнет убивать нас еще быстрее. Отвратительная смерть.

И хорошо, если она меня убьет. Но, скорее всего, за этим последует новая пытка.

Мутное стекло, отделявшее мою камеру от зала, снова стало прозрачным. В паре шагов от него стояла, скрестив руки на груди, Драгана. И улыбалась. Улыбалась, тварь — сладострастно, искренне наслаждаясь моими мучениями. Она что-то сказала и приблизилась, словно хотела впитать, запомнить каждую деталь моих мук. Хренова садистка.

У меня перед глазами все поплыло радужными кругами.

Действуй, Хруст! Сейчас. Или сдохнешь.

Я замолотил кулачищами о стекло под беззвучный хохот надзирательницы. Звук воды заглушал удары, да и сопротивление жидкости делало их слабее.

Нельзя сдаваться. И вырубаться нельзя. Иначе она придумает еще что-то. А меня эти игры достали. С каждой новой выходкой Драгана борзела все сильнее, а на такое я не подписывался.

Я ударил со всей силы. Стекло отпружинило, выдержало. Новый удар — ровно туда же. И еще один. Я призвал на помощь все рефлексы, всю силу, все наследие рода Оболенских — чтобы пробить эту проклятую стену.

Удар. Еще. Удар. Еще.

Драгана хохотала. Я бил в стекло. Снова и снова, пока оставались силы. Но с каждым ударом я чувствовал себя все безнадежнее.

— Ааааааа!!!

Я заорал в воду, вкладывая в этот крик и удар всю оставшуюся мощь. Казалось, на долю секунду я вырубился — но тут же распахнул глаза.

Неужели…

За испещренной пузырьками тощей воды по стеклу пробежала паутинка трещины. Подплыл к самому потолку, ухватился соскальзывавшими пальцами за дыру и со всей силы ударил обеими ногами.

Руки сорвались. Уши наполнились шумом и грохотом. Вода вырвалась через разбитое стекло, снося осколки прозрачной стены, и затянула меня с собой. Я плюхнулся на мокрый пол, словно выпрыгнувшая из аквариума рыбина. Только для меня воздух был спасением.

— Ааа-ы-х!

Голова чуть не взорвалась, когда я сделал первый глоток полной грудью. Отплевываясь от воды, я встал на четвереньки. Ровный слой воды примерно по щиколотку покрывал пол большого зала. На поверхности плавали какие-то бумажки, пластиковые стаканчики, шариковые ручки… А на полу виднелись, словно остатки древней мозаики, осколки выбитого мной стекла.

Кто-то кричал.

Я поднял голову и медленно поднялся, нащупав в воде стекляшку побольше и поострее.

Драгана бросилась к одному из столов, принялась судорожно нажимать какие-то кнопки, одновременно с этим крича в телефонную трубку.

— Обезвредить! — рявкнула надзирательница, увидев меня. — Двойную дозу!

Двое охранников — или надзирателей, бросились ко мне.

Ага. Щас.

Смахнув промокшую челку со лба, я ухмыльнулся. Тело снова наполнилось уже знакомой мне силой, что просыпалась лишь в моменты боя. Ноги пружинили, готовясь сорваться с места, пальцы крепко сжимали острое стекло. Кажется, оно порезало мне ладонь, но я совсем не чувствовал боли. Сердце колотилось быстро, а время словно замедлилось.

Первый охранник летел на меня, вскинув дубинку — я отклонился, выставив руку со стеклом. Осколок резанул его руку — мужик взвыл, разжимая пальцы. Я скользнул в воде, развернулся и оказался за его спиной.

Руки действовали сами. Один точный удар в шею — и первый повалился в воду, окрашивая ее красным.

Ничего себе…

Удивляться времени не было. Второй, увидев судьбу своего товарища, сменил шприц в руке на нож. Забавно, однако. В учреждении для несовершеннолетних-то.

— Вернись в палату! — зачем-то приказал охранник, словно это могло меня остановить. — Сделаешь это по своей воле — и тебе ничего не сделают.

Я покачал головой. И в следующий момент метнулся к нему. Этот оказался проворнее. Взметнув брызги, он уклонился и оттолкнул меня. Я отлетел, врезался в стол, опрокинув какой-то аппарат. Стекляшка вылетела из моей руки, но я успел ее подхватить и сжал крепче.

Охранник двинулся на меня, стараясь загнать обратно в камеру. Ха! Я перепрыгнул через соседний стол, обходя его с фланга.

— Ну чертеныш… — прошипел мужик. — Сюда иди, я сказал!

Я толкнул со стола старинный сундук с реактивами на него. В глазах охранника на миг мелькнул ужас — он шарахнулся назад, но было поздно. Склянки со звоном полетели вниз.

— Ты что наделал?!

Он попытался забраться на стол. Смекнув, я запрыгнул на свой, оттолкнул мужика, уворачиваясь от его беспорядочных взмахов ножом. Улучив момент, выбил оружие из его руки. Вода под нами начала пузыриться, словно кипела, над сундуком полнялся какой-то странный красноватый дым.

Отрава?

Да что ж такое! Мужик изо всех сил пытался удержаться, но я отпихнул его в воду. Издав вопль, он рухнул на пол, прямо в самый эпицентр непонятной химической реакции.

— Аааа!

Это было похоже на кислоту. Словно что-то разъедало его. Там, где брызги смешанных с водой реактивов попали ему на кожу, мгновенно расцветали волдыри. Кожа краснела и исчезала на глазах. Твою ж маман…

Он пытался выбраться, хватался за край стола, но я отпихнул его, и он окончательно сполз в воду. Реакция прекратилась, красный дымок рассеялся.

Неужели все?

Я судорожно оглядывался по сторонам и наконец отсюда смог увидеть ряд точно таких же камер, как моя. Всего семь, включая мою. Одна пустая, вторая — моя. В третьей, кажется, была Катя — я увидел что-то похожее на копну рыжих волос. Еще в трех камерах горел свет, и двое парней и одна девушка с любопытством приникли к стеклам. Один из них даже подбадривал меня жестами.

— Хватит, Оболенский.

Я резко обернулся на голос Драганы. Надзирательница как раз закончила сыпать какой-то порошок в воду — видимо, для того, чтобы нейтрализовать реакцию. И медленно двинулась ко мне, шлепая высокими ботинками по начавшей убывать луже.

— Боюсь, сделку придется аннулировать, — ответил я. — Я передумал.