Малдер пожал плечами и вставил дискету в магнитофон. Сейчас же испуганный мужской голос спросил:

- Девятьсот одиннадцать?

- Слушаю вас, - отозвался деловитый голос дежурной.

- Говорит доктор Гриссом… У меня в доме пожар!.. Коридор полон огня!.. Не выбраться!.. Я в ловушке!..

- Ваш адрес семьсот пятьдесят шестая улица?..

- Да, квартира -шестьсот шесть!.. Шесь-ноль-шесть! Шестой этаж!.. Ради бога, поторопитесь!..

- Машина выезжает…

Малдер слушал, высоко подняв брови.

Скиннер откинулся в кресле и посмотрел на Малдера. Голос доктора Гриссома, казалось, еще звучал; пленка, однако, кончилась, и магнитофон остановился.

- Ну и что вы мне хотите сказать?

Малдер вытащил кассету из паза.

- В статье, вот в этой самой статье, пожар не упоминается. Репортеры даже не подозревали, что был сделан вызов.

Он постучал пальцем по портрету доктора Гриссома.

Скиннер вздохнул и сцепил пальцы на груди перед галстуком. Он был без пиджака: жарко, солнце пронизывало кабинет, и листья пальмы в углу казались неестественно яркими. И таким же неестественно ярким казался государственный флаг за спиной Скиннера. Красные и синие полосы горели, словно только что нанесенные свежей краской.

- Спасибо, агент Малдер, я умею читать.

Ирония в голосе отстраняла и указывала на начальственную дистанцию.

Малдер напористо произнес:

- Компания Гриссома имела несколько грантов от правительства США. Наше бюро поэтому имеет полное право расследовать данный случай…

- Именно поэтому вы и хотите просить у меня это дело?

- А разве оснований у нас недостаточно?

Скиннер промолчал.

- Я думаю, что обстоятельства, связанные со смертью Гриссома, требуют подробного рассмотрения, - сказал Малдер. - Это самое меньшее, что мы можем сделать. Я звонил в полицию Нью-Йорка, но они даже слушать ни о чем не хотят без подписи генерального прокурора.

- Откуда у вас эта кассета? - спросил Скиннер. Подождал немного, но не дождался ответа. Понимающе усмехнулся. - Я вижу, кто-то сделал именно так, чтобы вы поверили: в статье сказано далеко не все.

- В ней и сказано далеко не все.

- А другие свидетельства?

- Мой источник, единственный мой источник, которому я когда-либо по-настоящему доверял, сейчас умер; вы знаете…

- Мне очень жаль…

- Мне тоже.

- Я хотел бы быть уверенными, что нас не толкают туда, где нам нечего делать, Малдер.

Он поднял голову, и никелированная оправа очков блеснула на солнце.

Малдер настойчиво повторил:

- Мы имеем полное право расследовать данный случай.

- Не всегда следует пользоваться теми правами, какие имеешь. Это утомительно…

- Тогда, если забыть о правах, я мог бы напомнить о наших обязанностях.

- Что вы хотите сказать?

- Мы ведь призваны заниматься именно подобными случаями, не так ли? Случаями, способными создать угрозу собственности или интересам правительства Соединенных Штатов.

- Демагогия, - подумав, сказал Скиннер.

- Любая политика - демагогия…

Секунду Скиннер молча, будто вслушиваясь в солнечную тишину кабинета. А потом расщепил пальцы и жестковато опустил ладони на стол.

- Вы меня не столько убедили, Малдер, сколько утомили своим упрямством. Хорошо, я посмотрю, что я могу для вас сделать. - Он оттолкнул газету, которая чуть не слетела на пол. -А пока я даю вам двадцать четыре часа, чтобы найти ту самую ленту. Ту, откуда, по вашим словам, взялась эта запись. Нам нужны доказательства. Найти и перезаписать разговор на бумагу. Что еще, Малдер?

- Пока ничего…

- Ваше «пока» меня успокаивает. - Опять блеснула никелированная оправа. - И не думайте, Малдер, что всегда будет так, как вам того хочется.

- Благодарю вас, сэр!..

Бобины крутились, казалось, наматывая не только магнитофонную пленку, но и само время. Минута проваливалась за минутой, а никаких результатов пока выудить нет удавалось. Капризный женский голос забивал уши раздраженными интонациями. Избавиться от него было нельзя.

- Ну так ты придешь ко мне или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать… - И снова, после перемотки назад. - Ну так ты придешь ко мне или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать…

Малдер уже почти ничего не соображал. Он четвертый час слушал записи, предоставленные ему Центральным диспетчерским пультом полиции Нью-Йорка. Шесть огромных бобин, содержащих всю информацию за истекшие сутки. Сотни голосов, тысячи обращений - от самых серьезных до просто комических. Жизнь громадного города была спрессована в однообразной коричневой пленке. Плюс те записи, которые были сделаны в самом доме Гриссома.

- Так ты придешь или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать…

Голова у него гудела, и экран компьютера мерцал провалом в гипнотическую бессонницу. Глаза у Малдера слипались. Он уже почти ничего не соображал. И когда кто-то сзади осторожно потрогал его за плечо, видимо, сначала окликнув, но не дождавшись ответа, он вздрогнул от неожиданности и поспешно содрал наушники.

Энергичный молодой человек в стандартном сером костюме, по покрою которого уже было ясно, откуда он, наклонялся к столу, протягивая сложенный листочек бумаги. Галстук, твердый воротничок рубашки, идеальный пробор в волосах, чуть волнистых и явно жестких, что соответствовало профессии. Малдер таких терпеть не мог. Равнодушная приветливость, подчеркнутая улыбкой:

- Агент Малдер?

- Да.

- Вам извещение из центрального аппарата. Помощник директора Скиннер только что расписался.

- Помощник директора Скиннер?

- Он самый…

Малдер развернул бумагу. Брови у него поднялись, и он недоуменно воззрился на склонившегося перед столом человека.

- Какая-то ошибка, наверное. На это дело, оказывается, назначен другой агент.

- Да, другой агент - это я. - Молодой человек энергично протянул для приветствия руку. - Рад с вами познакомиться, агент Малдер. Меня зовут Крайчек, Алекс Крайчек…

- Скиннер ничего не говорил мне о напарнике, - сказал Малдер.

Крайчек подержал ладонь на весу еще мгновение и - опустил.

- Ошибка исключена. Меня назначил именно Скиннер. Вообще-то я запросил это дело еще вчера. За два часа до того, как это сделали вы. Поэтому, если соблюдать все формальности, расследование веду я. Разумеется, я не претендую на руководящую роль, агент Малдер. Мне достаточно будет, если вы примете как напарника. Я с громадным уважением отношусь к вашему опыту, агент Малдер…

В комнате находилось несколько человек, и Малдеру казалось, что к ним прислушиваются.

А впрочем, не все ли равно?

Он выдержал паузу, осваивая информацию, откинулся в кресле и крепко сжал пальцами край нижней губы. Это свидетельствовало о напряженном внимании. Выдавил нечто вроде ответной улыбки.

- С полицией вы уже говорили?

- Да, - кивнул Крайчек. Достал из кармана блокнот и деловито перелистнул. - Только что повесил трубку, пару минут назад. Разговаривал лично с главнокомандующим всеми полицейскими силами. Инспектор по фамилии Готторн. Тот, кто занимался первичным расследованием. Якобы Гриссом звонил «девять один один» и сказал дежурной, что у него в доме пожар.

- Я слышал кассету.

- А вы слышали, Малдер, что при обыске обнаружили пустой огнетушитель, и он весь был в отпечатках пальцев этого Гриссома.

- Выходит, Гриссом им пользовался?

- Несомненно. Стены и пол в его комнате были покрыты остатками пены. Вот, посмотрите, это полицейские фотографии. - Он вынул несколько снимков и разложил их веером на столе. Ткнул пальцем в средний. - Обратите внимание - он в халате. Видимо, вскочил и действительно заметался по всей квартире. Вещи из стенного шкафчика не вынуты, а выброшены. Состояние паники. Но - ожогов на теле нет.

- Больше ничего не найдено?