Она сидела передо мной такая хрупкая и… беременная. Она почти ничего не говорила, всё итак было понятно: истинная моего брата, погибшего полгода назад, носила под сердцем его ребёнка.

Еву я видел всего один раз: брат встретил её за два месяца до своей гибели, а через три недели начались их отношения. За две недели до автокатастрофы, унёсшей его жизнь, он познакомил Еву с семьёй: со мной, своим братом-близнецом, и с родителями.

На похоронах Евы не было, но мне было тогда совсем не до этого. После я, конечно, не раз о ней вспоминал, и думал, почему же она не появилась на кладбище в тот день, но даже не додумался бы до такого.

— И почему ты молчала столько времени? — я сел за стол и потёр устало переносицу. Чёртов понедельник! Он не мог меня не добить, чтоб его…

Девушка, аккуратно переместила свою руку на свой большой живот и спокойно произнесла:

— Это ведь мои дети, я о вас, честно говоря, даже не подумала.

— Дети? — вскинул брови я.

Ева мягко улыбнулась и кивнула.

— Да, двойняшки. Мальчик и девочка, — она вдруг перестала казаться снежной королевой: бесстрастной и спокойной. Она с такой теплотой и любовью говорила о ещё неродившихся своих детях, что я в тот же момент простил ей то, что она полгода скрывала от нас свою беременность. — Я бы и не пришла сюда, — она вновь спокойно и как-то механически улыбнулась, — Но я сама, к сожалению, не справляюсь.

Ева была бледной и маленькой в сравнение со своим огромным животом. Я вообще не представлял, чтобы она могла хоть с чем-то справиться: её хотелось посадить в самое мягкое кресло, укутать самым тёплым пледом и следить, чтобы на лице всегда играла та улыбка, которая расцвела у неё на губах, когда она говорила о детях.

— Мне требуется помощь материального характера, — она поджала губы и отвернулась. — Я пойму, если ты откажешь, просто я не придумала, к кому ещё могу обратиться…

Она по-прежнему не смотрела в мою сторону, а я прислушался. В этом тщедушном тельце билось целых три сердца, теперь я отчётливо это слышал. Как я мог ей отказать? Мне на мгновение показлось, что я помог бы ей, даже если бы эти дети были бы не от моего брата. Но запах точно давал понять, что дети его и ничьи больше… Правда, при этой мысли встрепетнулся мой собственный волк: ему почему-то показалось, что щенки от этой самки — его щенки. Но, на самом деле, оно и не удивительно: Лёха был моим близнецом, даже наши запахи были почти идентичны, у кого нюх послабее, могли даже спутать.

— Денег бы хватало, продолжи я работать, — говорила Ева дальше, — Но беременность выходит нелёгкой. Сразу два альфы для организма полукровки без ипостаси — это немного перебор, как оказалось, — она горько усмехнулась. — У меня очень мало сил.

“Зато у меня много”, — подумал я. — “И я сделаю всё, чтобы тебе стало легче вынашивать моих племянников”.

Вслух же я сказал:

— Ты могла бы не доводить себя до такого состояния, сразу же сообщив о своей беременности мне и родителям. Даже моя мать, которая сама является альфой, рассказывала, что мы двое дались ей нелегко. Ничего удивительного в том, что тебе так трудно, нет.

Ева опустила глаза, как бы стыдясь своей слабости. Похоже, для неё было тем ещё испытанием признать, что она с чем-то не справляется. Так что, я не стал добивать её гордость и сказал:

— Завтра же мы поедем с тобой в клинику, где специализируются на здоровье оборотней. Ты живёшь одна?

Девушка кивнула, при этом одна её тёмно-русая прядь выпала из хвоста, и она механическим движением заправила её за ухо. А я, наблюдая за этим, забыл о чём хотел сказать.

— Думаю, ты должна будешь переехать ко мне, или к родителям, — я сумел совладать с собой. — Для тебя может быть опасно оставаться одной круглыми сутками. Я, конечно, тоже не часто бываю дома, но, надеюсь, мама отреагирует так, как я предполагаю, и они с папой будут за тобой присматривать.

Ева усмехнулась, когда я говорил о реакции родителей, а я подумал о том, что у неё, наверное, и свои родители должны быть? Странно, что они ей, судя по всему, не помогают… Но спрашивать об этом я не стал, решив, что совать нос не в своё дело не буду.

— Тогда сейчас и поедем к родителям, мой рабочий день все-равно закончился с твоим появлением: думать о чём-то другом теперь вряд ли получится.

Я сидела на пассажирском сидении автомобиля рядом с водителем. Машина была шикарной, но я даже не удивилась: отец моих детей тоже не бедствовал, на самом-то деле… В отличие от меня.

Мне до сих пор было больно вспоминать о смерти Лёши, хотя прошло уже больше полугода, а вместе мы были гораздо меньшее время. Жаль. С ним было хорошо, несмотря на то, что я его не любила, а его чувства ко мне были продиктованы лишь инстинктом альфы, который отыскал во мне свою истинную. Наверное, не завись от моего решения вся жизнь оборотня, я бы и не обратила внимания. На меня связь не имела почти никакого влияния, потому как я была полукровкой. Но, несмотря на это, мне казалось, что мы идеально подходим друг другу: спокойное доверие в общении и жаркая страсть в постели. О чём ещё можно было мечтать?

Но закончилось всё так же быстро, как и началось: один миг решил всю нашу дальнейшую судьбу, и Лёша погиб, а я осталась одна со своей недопогашенной ипотекой и двумя будущими альфами под сердцем. Детишки уже сейчас доставляли мне немало хлопот, однако я, когда принимала решение о том, что буду рожать, ничуть не сомневалась… И, даже когда мои родители, отчего-то не очень-то жалующие альф, поставили меня перед выбором, я, не раздумывая, отказалась от их помощи и от общения с ними.

И всё было бы хорошо, если бы беременность проходила так же, как у обычных девушек. Из-за того, что наши медицинские показатели были далеки от привычных, я не могла обратиться в районную поликлинику, встать на учёт, тем временем как моё состояние с каждым месяцем становилось всё тяжелее. Я лишь смогла не так давно узнать пол детей в частной клинике, где никто вопросов и не задавал. Уже на четвёртом месяце я совершенно не могла работать: стоило немного переусердствовать, как перед глазами начинали плясать мушки, а руки и ноги немели.

Но у меня были кое-какие накопления, благодаря которым я смогла внести самый последний платёж по ипотеке и прожить вот это время. Однако, деньги, которые раньше казались мне неплохой суммой, истаяли очень быстро, а лучше мне не становилось. К тому же, мне было страшно за себя и за детей. Что с нами будет, когда они родятся?

И, когда в кошельке остались последние пятьсот рублей, а нормой стали обмороки, а не просто слабость, я решила наплевать на собственную гордость и отправилась к Кириллу, благо я знала, в каком здание он работает: однажды мы с Лёшей к нему подъезжали, и он поднимался к брату по какому-то срочному делу.

Здание было не очень большим, так что, через интернет я легко узнала, какие фирмы там располагаются, и, на последние деньги оплатив такси, приехала сюда.

Я уже давно привыкла рассчитывать на себя и никак не думала, что Кирилл согласиться мне помочь. Однако, он не просто согласился, он даже инициативу проявил…

— Ева? — услышала я своё имя, вынырнув из своих мыслей. — С тобой всё нормально?

Я прислушалась к собственному организму и поняла, что, на удивление, чувствую себя не так уж и паршиво.

— Да, а что-то не так?

Кирилл ответил:

— Нет, просто я повторил твоё имя три раза, а ты не реагировала. Лучше не пугай меня так, а то вдруг я… напугаюсь.

Его фраза прозвучала донельзя странно, но я решила не обращать на это внимания. Я вообще не хотела обращать внимание на Кирилла, потому что стоило только наткнуться на него взглядом, как перед глазами сразу же вставал образ Лёши. Всё-таки, близнецы они и у оборотней близнецы: абсолютно схожи между собой внешне.