Бинк затих. Кромби, Честер и Добрый Волшебник молча уставились на Гранди.

— Ну что я такого сказал? — сердито спросил толем. — Что вы, халявщики, пялитесь на меня?

Кромби каркнул.

— Птичий клюв говорит... — голем запнулся. — Он говорит... Ни черта не разберу, что он там говорит! Что со мной?

— Древесина данного дерева обращает магическую способность в ее противоположность, — проговорил Хамфри. — И твой талант отключился.

— Но я к дереву не прикасался!

— И мы тоже, — напомнил Бинк. — Но все мы сейчас в здравом уме. Видимо, потому, что воздействие этого обрубка настолько сильно, что... Словом, оно намного сильнее, чем воздействие щепки. Вот почему мы теперь способны воспринимать тебя таким, каков ты есть. Ты сам понимаешь, что именно ты сказал?

— Выходит, дерево испортило мой талант, так же, как и ваши? Но разве мы этого не знали?

— Оно меняет нашу магию, не меняя нас самих , — упрямо продолжал Бинк. — Поскольку мы — реальные.

— Но это означало бы, что я тоже наполовину реальный!

— И ты наполовину заботился, — добавил Честер.

— Это всего лишь оборот речи. У меня нет эмоций!

— Отойди подальше от дерева, — посоветовал Бинк. — Выйди из области действия ствола. И тогда скажешь нам...

Гранди отошел в сторону и огляделся.

— Что ты видишь? — спросил Бинк.

— Джунгли изменились! — закричал голем. — Я сошел с ума!

— Заботься, — произнес Бинк. — Таким был Ответ Доброго Волшебника. В заботах о нашем спасении ты наполовину достиг и своей собственной цели. Ты начал постигать обязательства реального существа. Ты ощущаешь сочувствие и гнев, переживаешь удовольствие, отчаяние и неуверенность. Ты сделал то, что сделал, потому что совесть простирается за пределы логики. Стоит ли она того?

Гранди еще раз посмотрел на искаженные джунгли, какими они виделись с того места, куда не достигало воздействие магического дерева.

— Это безумие! — воскликнул он.

И все расхохотались.