76. И сии народы имеют сильное отвращение от иноземных обычаев, даже друг от друга не заимствуя их, а тем паче от эллинов, что и показали они на Анахарсисе, а потом на Скиле.

Сей Анахарсис, осмотрев многие страны и ознаменовав там великую мудрость свою, возвращался в скифские края. И вот, плывучи чрез Геллеспонт, пристал он в Кизике и застал там граждан совершающими великолепное празднество Матери богов;105 и он дал обет, коли жив и здоров возвратится в Скифию, принести Матери богов жертву таким же образом, как видел он у кизикийцев, и установить всенощное служение. Прибыв в Скифию, Анахарсис удалился в Гилею: страна сия находится вблизи Ахиллова ристалища и вся покрыта всяческими деревьями. Здесь-то укрывшись, совершал Анахарсис весь обряд празднества сей богини, с тимпаном в руках и изображениями ее на шее. Некто из скифов, уследив его сие делающим, донес о том своему царю Савлию; тот пришел и, увидев сам Анахарсиса сие делающим, направил на него стрелу и убил его. И поныне, если кто у скифов спрашивает об Анахарсисе, они отвечают, что не знают такого, потому что он странствовал в Элладе и держался иноземных обычаев. Сей Анахарсис, как я слышал от Тимна, опекуна Ариапифова, был дядя по отце Иданфирса, царя скифского, сын Гнура, внук Лика, правнук Спаргапифа; если он действительно был из сего дома, да будет ведомо, что он умер от руки брата своего, ибо Иданфирс был сын Савлия, а убийцу Анахарсиса звали Савлием.

77. Правда, от пелопоннесян я слышал и другое повествование об Анахарсисе: будто он посылан был от скифского царя в Элладу учиться, а возвратившись оттуда, сказал пославшему его, что все эллины, кроме лакедемонян, неутомимы во всяческой мудрости, но с одними лакедемонянами можно вести здравую беседу. Однако сия басня есть пустое измышление самих эллинов; Анахарсис же погиб, как сказано, за чужеземные свои установления и сношение с эллинами.

78. Спустя потом многие годы, подобным сему образом пострадал и Скил, сын Ариапифа. Был у скифского царя Ариапифа между прочими сыновьями сын Скил, родившийся не от туземки, но от истриянки, которая сама научила его эллинскому языку и наукам. По прошествии времени Ариапиф изменою убит был Спаргапифом, царем агафирсов; и Скил принял после него престол, а женился на одной из жен отца своего, по имени Опия, от которой у Ариапифа был сын Орик. Но и царствуя над скифами, Скил никак не любил скифского образа жизни, а склонялся больше к эллинским обычаям по причине данного ему воспитания. Почему и поступал он таким образом: всякий раз, как ходил он с скифским войском в город борисфенитов106 (тех борисфенитов, кои называют себя милетянами), войско оставлял он в предместии города, а сам входил в город, запирал ворота и, скинув с себя скифскую одежду, надевал эллинскую и в ней ходил по торжищу без оруженосцев и без всякого спутника, а у городских ворот ставил стражу, чтобы кто из скифов не увидел его в сем наряде; равным образом и в прочем он держался эллинских обычаев и богам приносил жертвы по уставам эллинов. Проведя там месяц или более, он возвращался назад, опять надевши скифское платье. Это делал он многократно, и даже дом себе построил на Борисфене и жену в него взял из тамошних уроженок.

79. Но поелику судьбою определено было ему погибнуть, то случилось сие следующим образом. Он пожелал посвятиться в таинства Диониса Вакха; но когда уже готовилось посвящение, то последовало величайшее чудо: был у него в городе борисфенитов, как недавно мною упомянуто, большой дом с богатым двором, вкруг которого поставлены были сфинксы и грифы из белого камня, и на этот-то дом бог пустил стрелу, и он весь сгорел. Несмотря на то, Скил свершил обряд посвящения своего. А надобно знать, что скифы вменяют эллинам в стыд их вакхические празднества, ибо, говорят они, неподобно измышлять такого бога, который приводил бы людей в бешенство. И вот, когда Скил посвятился Вакху, некто из борисфенитов обратился к скифам с такою насмешкою: «Вы, скифы, смеетесь над нами, что мы празднуем Вакху и что бог сей нас обуревает; но вот сей бог обуял и вашего царя, и он празднует Вакху и безумствует в боге; если мне не верите, ступайте за мною, я вам это покажу». Начальники скифские пошли за борисфенитом, и он тайно ввел их в терем; когда же явился Скил с хороводом и они его увидели празднующего Вакху, то пришли в великое негодование и, ушед, объявили виденное ими всему войску. 80. И когда после сего Скил возвратился во владения свои, то скифы восстали против него, избравши предводителем брата его Октамасада, что рожден был от дочери Тереевой. Скил, узнав о случившемся и о причине, почему сие сделалось, бежал во Фракию. Октамасад, о сем уведомясь, пошел на Фракию войною. Когда достиг он Истра, вышли ему навстречу фракияне и готовы уже были вступить в битву, как Ситалк107 послал сказать Октамасаду: «Что нам испытывать счастие? Ты сын моей сестры; у тебя находится мой брат; отдай мне его, и я отдам тебе твоего Скила. Опасностям же войны не будем подвергать себя ни ты, ни я». Так объявил Ситалк через своего посланного; и в самом деле, у Октамасада находился брат Ситалка, бежавший от него. Октамасад одобрил предложение и, отдав Ситалку своего дядю по матери, получил от Ситалка брата своего Скила. И Ситалк удалился с братом, а Октамасад там же немедленно отрубил Скилу голову.

Вот как скифы защищают свои установления и наказуют тех, кои принимают иноземные обычаи.

81. О количестве скифского народа не мог я узнать ничего достоверного, а слышать о числе их приходилось различные речи: и о том, будто их весьма много, и о том, что настоящих скифов мало. Однако вот что показали они мне воочию. Между Борисфеном и Гипанисом есть место, называемое Эксампей, о коем я несколько прежде упомянул, сказав, что там находится источник горькой воды, от коей и Гипанис делается неудобен к питью. В сем-то месте лежит медный сосуд, величиною вшестеро больше смесительной чаши, Павсанием,108 сыном Клеомброта, посвященной Посидону при устье Понта. А кто не видал сего скифского сосуда, для тех опишу его: он легко вмещает в себе шестьсот ведер, а в толщину имеет шесть пальцев. Сей-то сосуд, как сказывают тамошние жители, сделан из остроконечий стрел: царь их но имени Ариант, желая знать число скифского народа, приказал, чтоб каждый скиф принес по одному остроконечию своей стрелы, а кто не принесет, тому грозил смертию; и как снесено было чрезвычайное множество остроконечий, то вздумалось ему из них оставить памятник; для того он и соорудил из них сей медный сосуд и поставил в Эксампее. Вот что слышал я о числе скифского народа.

82. В прочем же в сей стране нет ничего удивительного, кроме величайших рек и множества оных. Одна только вещь, кроме рек и обширности земли, достойна внимания: скифы показывают при реке Тирасе след ноги Геракловой, оттиснувшийся на камне и похожий на след человеческий, но величиною в два локтя. Итак, сказанного довольно; возвращаюсь к повествованию, к коему приступил я вначале.

83. Итак, Дарий, приготовляясь идти на скифов, разослал повеления собрать сухопутное войско, изготовить корабли, а на фракийском Боспоре построить мост. Артабан, сын Гистаспа и брат Дария, просил его отнюдь не предпринимать похода на скифов, представляя крайнюю их бедность, но не могши убедить его добрым советом, наконец замолчал. И когда все было изготовлено, Дарий вывел войско свое из Суз.

84. Тогда-то некто из персов Зобаз, у коего было три сына, все взятые в поход, просил Дария оставить ему одного из них. Дарий отвечал, что, как другу своему и просящему малого, он оставит ему их всех. Зобаз тому обрадовался, уповая, что сыновья его уволены будут от похода; но Дарий приказал предстоявшим при нем всех сыновей 3обазовых умертвить: таковым-то образом остались они на месте мертвые.