Волна чувств выплеснулась и за пределы Ирландии, потому что граф Линкольн, которого покойный узурпатор называл своим преемником, признав юного Претендента, вступил в переписку с вдовствующей герцогиней Бургундской, сестрой Эдуарда Четвертого, которая ненавидела нынешнего короля, а также все его племя, и приплыл в Дублин вместе с двумя тысячами завербованных ею немецких наемников. На мальчика возлагались большие надежды, и его поторопились короновать, сняв венец со скульптуры девы Марии, а затем, согласно обычаю тех дней, глава одного из кланов — большой силач со слабыми мозгами — отнес его домой на своих плечах. Что же касается отца Саймонса, то сами понимаете, у него во время коронации хлопот был полон рот.
Десять дней спустя немцы, ирландцы, священник, мальчик и граф Линкольн высадились в Ланкашире, готовые напасть на Англию. Король, которому поступали донесения об их передвижении, поднял свое знамя в Ноттингеме, и к нему туда стекалось все больше и больше народу. Графа Линкольна поддерживали немногие. С небольшим войском он решил взять город Ньюарк, но королевская армия преградила ему путь, и Линкольну не оставалось ничего другого, как ввязаться в сражение при Стоке. Длилось оно недолго и завершилось полным разгромом Претендента: убитых было много, и среди них сам граф. Сына булочника и священника взяли в плен. Священник признался в обмане, его отправили в тюрьму, где он и умер (возможно, внезапно). Мальчика определили к королю на кухню крутить вертел, а через некоторое время он получил повышение, став одним из королевских сокольничих. Тем и закончилось это странное надувательство.
Есть основания подозревать, что вдовствующая королева, женщина неутомимая и деятельная, не пожелала остаться в стороне и тоже давала наставления сыну булочника. Во всяком случае, король был на нее ужасно зол. Отобрав у королевы ее владения, он запер ее в монастырь в Бермондси.
Казалось бы, окончание этой истории должно было образумить ирландцев, но они с распростертыми объятиями приняли второго самозванца, благо у них появилась такая возможность стараниями все той же неугомонной герцогини Бургундской. Нежданно-негаданно в Корк на португальском корабле прибыл юноша редких способностей и ослепительной красоты, к тому же весьма обходительный, и объявил себя вторым сыном короля Эдуарда Четвертого.
— Ну и ну! — удивились даже самые доверчивые ирландцы. — Но ведь молодого принца убил в Тауэре его дядя.
— Все так думали, — отвечал славный юноша, — но в этой мрачной темнице был убит мой брат, а я спасся — сейчас не важно как — и семь долгих лет скитался по свету.
Объяснение показалось большинству ирландцев достаточно убедительным, и они опять принялись кричать «ура» и пить за здоровье молодого человека на шумных пирушках. А могучий дублинский вождь ожидал новой коронации, чтобы взвалить на спину и отнести домой еще одного молодого короля.
У короля Генриха были в ту пору нелады с Францией, и французский король Карл Седьмой решил, что, притворившись, будто верит сказке красивого юноши, он сумеет изрядно насолить своему недругу. Итак, пригласив молодого человека ко двору, он назначил его своим телохранителем и оказывал ему такие почести, точно тот был самым настоящим герцогом Йоркским. Вскоре однако два короля заключили союз, самозванца герцога выгнали, и он отправился за покровительством к герцогине Бургундской. Герцогиня сделала ввд, что ей надо проверить, тот ли он, за кого себя выдает, затем заявила, что он как две капли воды похож на ее дорогого покойного брата, выделила ему охрану из тридцати дворцовых стражников с алебардами и дала звучное имя Белая Роза Англии.
Сторонники Белой Розы послали из Англии за море шпиона, сэра Роберта Клифорда выяснить, насколько обоснованны притязания юноши. И король отправил своих шпионов за море, тоже пожелав разобраться получше в этой истории. Сторонники Белой Розы заявили, что это настоящий герцог Йоркский. Король заявил, что это некий Перкин Уорбек, сын купца из города Турнэ, а Англию, ее язык и обычаи он узнал от английских купцов, которые ведут торговлю с Фландрией. Шпионы короля установили также, что Уорбек состоял на службе у леди Бромптон, жены одного знатного английского изгнанника, и что его обучали и натаскивали по приказанию герцогини Бургундской специально, для этого надувательства. Тогда король попросил эрцгерцога Филиппа, правителя Бургундии, отдать ему самозванца или выслать его. Эрцгерцог ответил, что не имеет права хозяйничать во владениях герцогини Бургундской, а король в отместку велел англичанам не продавать больше сукно в Антверпене и вообще наложил запрет на всю торговлю между двумя странами.
Хитростями и подкупом он убедил сэра Роберта Клифорда выдать тех, кто его нанял. Когда же тот признался, что многие английские дворяне являются тайными друзьями Перкина Уорбека, король немедленно казнил троих самых могущественных из их числа. Простил ли он остальных оттого, что они были бедными, я не знаю, но вот одного весьма знаменитого человека, на которого донес тот же Клифорд, король точно отказался простить, потому что он был богат. Это был не кто иной, как сэр Уильям Стенли, спасший ему жизнь в сражении при Босуорте. Он сказал, что не поднял бы руки на молодого человека, если бы знал, что тот на самом деле герцог Йоркский, — вот и вся его измена. Сэр Уильям Стенли всегда вел себя благородно и за это лишился головы, а жадному королю досталось все его состояние.
Перкин Уорбек три года просидел смирно, но поскольку фламандцы все громче роптали из-за того, что их торговля прекратилась и антверпенский рынок закрылся по его вине, стало ясно, что они готовы лишить его жизни или выдать, и самозванец решил действовать.
Взяв с собой всего несколько сотен людей, Перкин Уорбек дерзнул высадиться в Диле. Но вскоре он поспешил унести оттуда ноги, потому что тамошние крестьяне восстали против его солдат, многих убили и, взяв сто пятьдесят человек в плен, связали их веревками и погнали в Лондон, как стадо баранов. Затем всех пленников повесили в разных местах по всему побережью: чтобы другим неповадно было впредь являться в Англию с Перкином Уорбеком.
Королю наскучила эта история, он заключил с фламандцами торговое соглашение, и те выдворили из своей страны самозванца. Переманив на свою сторону ирландцев, он лишил Перкина последнего прибежища. Уорбек отправился в Шотландию и поведал свою историю тамошним придворным. У шотландского короля Якова Четвертого были причины не любить короля Генриха (Генрих не раз пробовал подкупить шотландских лордов и склонить их к измене, но все его попытки провалились), потому он принял самозванца радушно, признал родственником и отдал ему в жены прелестную леди Кэтрин Гордон, принадлежавшую к королевскому дому Стюартов.
Король, встревоженный успехами Претендента, продолжил свои тайные интриги, шантаж и подкуп, по-прежнему скрывая правду о Перкине Уорбеке от англичан, хотя, казалось бы, мог им все откровенно рассказать. Но все его старания пропали даром, он не смог подкупить шотландских лордов, и они не выдали ему Претендента. Яков не отличался, как правило, щепетильностью, но в этот раз проявил твердость, а благодаря усилиям неугомонной герцогини Бургундской, позаботившейся, чтобы у Уорбека были деньги, оружие и солдаты, тот вскоре встал во главе небольшой армии, насчитывавшей пятнадцать тысяч воинов различной национальности. С этим войском и при поддержке шотландского короля Уорбек перешел границу и, оказавшись в Англии, обратился к народу с воззванием. Он объявил себя королем Ричардом Четвертым, предложил своим любезным подданным присягнуть ему на верность, а короля назвал «Генрихом Тюдором» и посулил крупное вознаграждение тому, кто захватит его в плен уничтожит. Однако любезные подданные не удостоили самозванца своим вниманием и возненавидели его верных солдат, поскольку те, будучи гражданами разных государств, непрерывно ссорились между собой. Но, что еще хуже, если хуже бывает, они занялись грабежом. Узнав об этом, Белая Роза сказал, что лучше уж ему отказаться от своих прав, чем обрести их, ценой несчастья англичан. Шотландскому королю подобная совестливость показалась смешной, однако они повернули свою армию вспять без единого сражения.
