Племя шан постепенно разрасталось, от древнего "царского" рода отделялись младшие роды во главе со своими вождями, "хоу"; сыновья Неба выделяли им земли, и они устраивались в укреплённых поселках на равнине. Поля вокруг посёлка, по очереди впрягаясь в сохи, обрабатывали принадлежавшие роду тысячи "ванминь"; "мы пашем на твоих полях, десять тысяч нас работают попарно", – говорится в одной старинной песне.

Так же как индийские арии, племена шан делились на три сословия: жрецов-шаманов называли "у", и их цветом был голубой цвет неба; воины, сражавшиеся на колесницах, звались "большими людьми", "дажень", и их цветом был красный цвет крови. Простолюдины-пехотинцы были "маленькими людьми", "сяожень", а покорённых "ванминь" называли также "черноволосыми" – потому что у них были черные волосы и тёмная кожа. Бледнолицые и бородатые завоеватели были очень не похожи на туземцев, и те с ужасом передавали, что у шанов была "белая кожа и на лице росли волосы". "Чернь" не допускали к таинствам и обрядам "белых людей", им запрещено было есть мясо и пить возбуждающие напитки. Непокорённые южные племена считались варварами – хотя именно от этих варваров жители Великой Равнины узнавали о достижениях Большого Мира. Аустронезийцы продолжали плавать вдоль берегов тёплых морей и привозили в Китай новые виды зерновых и новые породы скота; благодаря этим морским странникам на Желтой реке появились буйволы и свиньи из Индии, они принесли сюда гончарный круг, секрет иероглифической письменности, а позже, в VIII веке, тайну металлургии железа.

Но открытия и знания мало что значили перед лицом военной силы, перед движущимся по равнине строем боевых колесниц. Долина Желтой реки была открыта и беззащитна перед Великой Степью – и в XII веке Степь нанесла второй удар. Новые завоеватели, племена чжоу, разрушили "Великий Город Шан" и стали новыми хозяевами "толпы". За одно-два столетия новые завоеватели перемешались со старыми, и жизнь почти не изменилась – по-прежнему тысячи пленных приносились в жертву у алтарей и по-прежнему отряды колесниц уходили в набеги на юг. Всё было, как тысячу лет назад: перед отрядами несли бунчуки из воловьих хвостов, воины надевали красные одежды и под звуки нефритовых гонгов пели старую песню колесничих:

П есни колесничих воинов оглашали Великую Равнину вплоть до середины I тысячелетия – затем наступило время перемен. Население постепенно росло, деревни становились всё более многолюдными и, в конце концов, стала ощущаться нехватка земли. Среди благородных родов начались войны за земли, и возглавлявшийся Сыном Неба союз родов-племён распался на родовые княжества. Эти княжества были похожи на греческие полисы и индийские ганы, их центрами были укреплённые города, в них было народное собрание, но на деле вся власть принадлежала знати. Почувствовав земельную тесноту, сражавшиеся на колесницах «большие люди» стали требовать выделения своей «заслуженной доли» – так появились знатные кланы, «дафу», владевшие обширными поместьями. Младшие родовичи получили при разделе по несколько дворов «ванминь» и превратились в благородных воинов-"ши"; впрочем, были и такие, которым пришлось самим пахать землю. Земля общин «ванминь» тоже была поделена между крестьянами; первое время она регулярно переделялась (эта система называлась «цзинь-тянь»), а потом превратилась в частную собственность.

Мир стремительно изменялся, среди крестьян появились богатые и бедные; опутанные долгами бедняки отдавали свою землю ростовщикам и уходили на заработки в города. Города стали большими и многолюдными, с огромными деревянными храмами и обширными ремесленными кварталами. Ремесленники ткали шелк и шерсть, ковали железные топоры и мотыги; купцы доставляли на оживленные рынки товары из окрестных стран. Рынки были сосредоточием городской жизни, от них расходились улицы, тянувшиеся между тростниковыми обмазанными глиной заборами. Легкие дома за заборами тоже строились из тростника и бамбука, и в них не было никакой мебели – её заменяли плетёные циновки. Стены богатых домов украшались вышитыми шелками, а крыши выкладывались черепицей; опорные балки покрывались лаком. Богачи угощали гостей рисовой брагой (винограда в Китае не знали) и подавали на стол мясо, которое было разрешено есть лишь "дафу". Разбогатевшие купцы ездили в отделанных золотом колесницах и соревновались в числе слуг с вождями знатных кланов – отныне деньги давали и власть, и знатность; всё измерялось звонкой монетой – этой новой мерой всех вещей.

Обедневшие аристократы с неприязнью смотрели на новых богачей, выскочек из числа купцов – но им приходилось приспосабливаться к новой жизни. Младшие члены знатных кланов становились солдатами-наёмниками, а жрецы открывали школы и учили всех желающих тому, что ещё недавно составляло тайну аристократии – родовым обрядам и преданиям. Одним из первых частных учителей был знаменитый Конфуций, Учитель Кун, или по-китайски Кун-цзы (551-479 гг.). Конфуций принадлежал к обедневшему знатному роду, долгое время был жрецом, а затем решил открыть частную школу. Он учил главным образом ритуалам, "ли", – и одновременно ездил по стране, собирая сведения об обрядах, записывая предания и народные песни. Он оставил после себя "Книгу ритуалов", "Лицзы", "Книгу песен", "Шицзин", два сборника летописей, "Шуцзин" и "Чунцю", и утерянную ныне книгу об обрядовой музыке, "Юэцзин". Он записал все, что до той поры передавалось из уст в уста, и остался в памяти поколений как великий мудрец и первый китайский философ – хотя он не придумал ничего нового, он лишь собирал и записывал древние предания.

Конфуций учил, что, как принято в благородных родах, сын должен свято почитать отца и беспрекословно ему подчиняться, что младшие должны быть покорны старшим, а старшие – заботиться о младших. В те времена ещё не было разницы между родом и государством, ваны и хоу были старшими родичами, простолюдины – младшими, и родовое княжество представляло собой "большую семью". Отношения в этой семье были отнюдь не идиллическими, и страдавшие от голода "младшие" с ненавистью взирали на дворцы "старших" – так что обстановка не благоприятствовала проповеди "братской любви". Простолюдины прислушивались к другим проповедям и к другим Учителям – таким, как Учитель Мо, Мо-цзы. "Простой народ имеет три бедствия, – говорил Учитель Мо. – Голодающие не имеют пищи, замерзающие не имеют одежды, уставшие не имеют отдыха… Мой замысел состоит в том, чтобы уничтожить это… Кто не работает – тот не ест!" Середина I тысячелетия стала временем народных восстаний и революций; в 543 году революция охватила центр Сжатия, княжество Чжэн, расположенное посредине Великой Равнины. Избранный народом "первый министр" Цзы Чань приказал "провести межевые канавы на полях" – то есть поделить между крестьянами земли знати. Началась гражданская война; крестьяне объединились в "пятёрки" и "десятки" и создали народное войско, сумевшее остановить боевые колесницы аристократов. В 536 году на огромном бронзовом треножнике "Синшу" был вырезан текст новых законов – законов, которые не делали различий между простолюдинами и знатью. Аристократы были лишены своих регалий и ритуальных одежд, их замки были сожжены, разбитые дружины скрывались в лесах.