В первое мгновение Бастиана охватило желание броситься ей на шею с криком: «Мама! Мама!». Но он овладел собой. Ведь его мама умерла, и, конечно, ее нет здесь, в Фантазии. У этой женщины, правда, такая же милая улыбка и такой же, ну совсем как у мамы, добрый взгляд… Нет, она просто похожа на его маму, словно родная сестра. Только мама была маленькая, а эта женщина большого роста, и вид у нее цветущий и очень нарядный. На голове широкополая шляпа, а на ней цветы и разные фрукты. И платье тоже с ярким узором, в котором бутоны и почки, цветы и плоды переплетаются с листьями. Только приглядевшись получше, Бастиан заметил, что это вовсе не узор, а самые настоящие цветы, плоды и листья.

И пока он разглядывал эту Цветущую Женщину, его охватило какое-то новое чувство… Нет, так уже бывало с ним когда-то, но где и когда, он никак не мог вспомнить. Может быть, очень-очень давно, когда он был совсем еще маленьким?

— Да садись же, мой хороший! — сказала она, указывая рукой на стул. — Я ведь знаю, ты так проголодался! Ну ешь, ешь скорей!

— Прости, — сказал Бастиан, — но ты ждала какого-то гостя… А я зашел сюда просто так, случайно…

— Правда? — спросила она, лукаво улыбнувшись. — Ну да ничего, ничего… Что ж, теперь и не поесть из-за этого? А я тебе пока одну сказочку расскажу. Да ты ешь, ешь, не стесняйся!

Бастиан снял свой черный плащ, повесил его на спинку стула, сел и нерешительно протянул руку к вазе. Но прежде чем надкусить какой-то невиданный плод, он спросил:

— А ты? Почему ты сама не ешь? Ты не любишь фрукты?

Женщина от души расхохоталась. Но Бастиан не понял, чему она так смеется.

— Ладно, — сказала она, вытирая слезы. — Так и быть, я составлю тебе компанию и тоже подкреплюсь на свой лад. Только не пугайся!

С этими словами она взяла лейку, стоявшую рядом с ней на полу, и, держа ее над головой, стала сама себя поливать.

— Ах, как это освежает! — весело повторяла она. Теперь рассмеялся Бастиан. Он надкусил плод и тут же понял, что никогда не пробовал такой вкусноты. Съев его, он взял из вазы другой фрукт, и тот оказался еще вкуснее.

— Ну как? Вкусно? — спросила женщина, внимательно за ним наблюдая.

Бастиан не мог ей ответить с набитым ртом. Он только жевал и кивал.

— Это меня радует, — сказала она. — Я очень старалась. Ешь, ешь! Ешь, сколько хочешь!

Бастиан принялся за новый фрукт. Ну, таких вообще не бывает!.. Он даже вздыхал от удовольствия.

— А теперь я буду тебе рассказывать, — продолжала она. — Только ты ешь, ешь, не отвлекайся!

Бастиану было немного трудно слушать ее внимательно, потому что каждый следующий плод вызывал у него все больший восторг.

— Много-много лет тому назад, — начала Цветущая Женщина, — наша Девочка Королева была смертельно больна. Чтобы она выздоровела, надо было придумать ей новое имя. А его мог придумать только кто-нибудь из людей. Но люди не приходили больше в Фантазию, и никто не знал почему. Если бы она умерла, пришел бы конец и Фантазии.

Но вот в один прекрасный день, а вернее, однажды ночью, в Фантазии вновь появился человек. Мальчишка. И он дал Девочке Королеве имя Лунита. И тогда она выздоровела. И в благодарность за это пообещала ему, что все его желания будут сбываться здесь, в Фантазии, до тех пор пока он не найдет свое Истинное Желание. И мальчик пустился в путешествие — от одного желания к другому, и каждое из них исполнялось. Но каждое исполнившееся желание вело его к новому желанию. Это были не только добрые желания, а иной раз и дурные. Только Девочка Королева не делает тут различий. Все одинаково важно в Фантазии: и доброе, и недоброе. И так в конце концов рухнула Башня Слоновой Кости. Девочка Королева не сделала ничего, чтобы предотвратить эту беду. Но с каждым исполнившимся желанием этот мальчик терял часть своих воспоминаний о Мире, из которого он пришел. Это не имело для него большого значения — ведь он все равно не хотел возвращаться назад. Так он все желал и желал и понемногу растерял почти все свои воспоминания, а без воспоминаний нельзя уже больше ничего пожелать. И постепенно он как бы перестал быть человеком, а сделался чуть ли не фантазийцем. Но своего Истинного Желания он все еще так и не знал. И тут возникла опасность, что он растеряет самые последние воспоминания, так и не дойдя до своего единственного настоящего желания. А это значило бы, что он уже никогда больше не вернется в свой Мир. И тогда путь привел его в Дом Превращений, чтобы он оставался здесь до тех пор, пока не найдет свое Истинное Желание. Ведь Дом Превращений называется так не только потому, что все время меняется сам, но и потому, что изменяет тех, кто в нем живет. А это было очень важно для того мальчика — до сих пор он, правда, хотел бы быть не тем, кем был, но не хотел изменяться.

На этом месте она прервала рассказ — гость ее перестал вдруг жевать. Он держал в руке надкусанный плод и смотрел на Цветущую Женщину с открытым ртом.

— Если тебе этот фрукт не нравится, — озабоченно сказала она, — положи его в вазу и возьми другой!

— Что? — переспросил Бастиан, запинаясь. — Ах нет, он очень вкусный…

— Ну, тогда все хорошо, — сказала она радостно. — Но я забыла сказать, как звали этого мальчика — того, кого уже так давно ждут здесь, в Доме Превращений. Многие называли его «Спаситель Фантазии», другие «Рыцарь Свечей», «Великий Всезнай» или «Господин и Повелитель», но настоящее его имя — Бастиан Бальтазар Багс.

Женщина долго смотрела с улыбкой на Бастиана. Он несколько раз сглотнул слюну и тихо сказал:

— Так зовут меня.

— Ну, вот видишь!

Она, казалось, ничуть не удивилась. Почки на ее шляпе и платье дружно распустились, и появились новые листочки, а бутоны вдруг раскрылись.

— Но ведь с тех пор, как я очутился в Фантазии, прошло не так много лет, — неуверенно возразил Бастиан.

— О, мы ждем тебя с незапамятных времен, — сказала она. — еще моя прабабушка и прабабушка моей прабабушки ждали тебя. Вот видишь, теперь я тебе рассказываю сказку совсем новую и все-таки о давних временах.

Бастиан вспомнил слова, сказанные Граограманом в самом начале его путешествия. Ему уже и вправду казалось, что с тех пор прошло сто лет.

— Да ведь я еще не сказала, как меня зовут! — спохватилась она. — Меня зовут Аюола Цветущая.

Бастиан повторил ее имя — выговорить его оказалось не так-то просто. Он надкусил новый фрукт и вдруг понял, что тот фрукт, который ешь сейчас, всегда и есть самый вкусный. Он чуть-чуть огорчился, заметив, что ест уже предпоследний.

— Ты хочешь еще? — спросила Аюола, уловив его грустный взгляд. Бастиан кивнул. И тут она стала срывать плоды со своей шляпы и платья, пока не наполнила ими вазу.

— Эти фрукты растут прямо у вас на шляпе? — с изумлением спросил Бастиан.

— Как так, на шляпе? — Аюола взглянула на него с недоумением и вдруг рассмеялась от всей души. — Так, значит, ты думаешь, что это шляпа? То, что у меня на голове? Да нет, мой хороший! все это растет прямо на мне. Ну, как у тебя волосы растут. Видишь, как я расцвела? Это от радости, что ты наконец пришел. А когда мне грустно, все увядает. Да что же ты не ешь? Ешь! Ешь!

— Я вот не знаю, — шокировано сказал Бастиан, — можно ли есть то, что на ком-нибудь растет?

— А почему же нельзя? — удивилась Аюола. — Ведь маленькие дети сосут молоко своей матери? И это так прекрасно.

— Да, конечно, — согласился Бастиан, слегка покраснев. — Но только пока они еще совсем маленькие.

— Ну, значит, ты, мой хороший, — просияв, сказала Аюола, — как раз и станешь теперь опять совсем маленьким.

Бастиан взял из вазы еще один фрукт и надкусил его, а Аюола, радуясь этому, расцвела еще сильнее.

Немного помолчав, она заметила:

— Кажется, он хочет, чтобы мы перешли в соседнюю комнату. Наверно, он там что-то для тебя приготовил.

— Кто — он? — спросил Бастиан и огляделся вокруг.

— Дом Превращений, — пояснила Аюола с таким видом, будто тут и так все понятно.