Или Хайфон — город-порт во Вьетнаме: «Оборона морских берегов». Другой источник усматривает в Хайфоне «Морскую защиту». Третий — «Неприступную морскую твердыню». Город прежде являлся морской крепостью, но выносы ила в дельте реки Красная (Хонгха) отдалили море от города десятка на два километров. Видимо, дело в разных переводах.
Один из островов тихоокеанского государства Тонга, а именно Ниуафооу, в переводе на русский означает: «Самый кокосовый остров» («Самый богатый кокосами остров»).
Явная гипербола заложена в названии южноамериканского государства Парагвай, имя которому дала река. В летнее время вся болотистая долина заливается паводковыми водами реки Парагвай, за что она и была сравнима на языке гуарани с морем: «Река, как море».
А дальше автор испрашивает у своего юного читателя разрешения не сопровождать значение того или иного топонима пометами типа: «Вот это гипербола, а гляньте-ка на этот — сплошное самодовольство или ханжеская маска». Вы, думается, и сами разберетесь.
В день праздника пасхи в 1722 году голландская экспедиция обнаружила в Тихом океане уединенный остров. Вы уже знаете, какое имя он получил, — Остров Пасхи. Туземцы свой остров прозывают поэтичнее: Матакитеранги — «Глаза, устремленные в небо». (По Туру Хейердалу: Мата-Ките-Рани — «Глаз, смотрящий в небо».)
Не откажешь в юмористичности ряду названий на острове Ньюфаундленд (буквально: «Новонайденная земля»). Принято считать, что остров был открыт в 1497 году английским исследователем Джоном Каботом. Но Генуя, родина многих прославленных мореходов, не преминет напомнить, что Джон Кабот вовсе не англичанин, а генуэзец и что лучше уж звать его подобающим образом — Джованни Кабото. Но юмор не в этом, а в названиях. Как вам нравятся такие: «Лошадиные челюсти» (Хор-Чопс), «Взорви меня!» (Блоу-Ми-Даун) и «Залив Ха-Ха» (Ха-Ха-Бей)?
Индейцы самой маленькой в Канаде провинции называют свою землю «Баюкаемая волнами».
А вот пограничная между США и Канадой река, которая по пути от озера Эри до своего конечного пункта — озера Онтарио — образует прославленный водопад, издавна, еще индейцами-ирокезами, прозвана Ниагара. Нее-гара — «Гром низвергающихся потоков» — скорее всего, относится к Ниагарскому водопаду.
Гид, знакомящий вас с примечательными местами Таллина, вряд ли удержится от того, чтобы не рассказать о башне с любопытным названием Кик-ин-де-Кёк. Что это значит по-русски? «Смотри в кухню». Башне этой 500 лет. С ее асфальтовой крыши стражники, словно пожарные с высоченной каланчи, обозревали жилища горожан. Но дозорных больше всего интересовало, не примешивается ли к запаху дыма, идущего из труб, аромат кофе. В те времена кофе облагался высокими налогами — и уличенному любителю бодрящего напитка приходилось изрядно раскошеливаться в пользу государственной казны.
Если в Мексике мы разыщем места, которые на языке индейцев кока означают «Там, где москиты искусали господина» или «Гора, на которой живет алгвазил (полицейский)», то в нашей стране в числе лакских топонимов обнаружим такие, как «Скала, с которой свалилась Ашура» или «Холм, на котором валяется осел».
Река Воркута и город на ней — Воркута (Коми АССР) — вполне закономерно можно перевести как «Медвежий угол» (от ненецкого варк — «медведь» и русско-украинского кут, куток, — «угол»).
Арабское Вади-эль-Хабиб — одно из легендарных мест, упоминаемых в преданиях и литературных произведениях о трогательной и трагической любви Лейли и Меджнуна. Значение: «Долина влюбленных».
На юге Африки мы найдем городок Велком — «Добро пожаловать». В португальском городе Эворе — «Улицу двоюродного брата его высочества» и «Переулок топора».
Обратили ли вы внимание на то, что среди уймы географических названий мы почти не встречались в этой книжке с императивными, повелительными или повелевающими топонимами? Редки они и не в каждом языке создаются. Но вот среди интересующих нас я нашел такие малоизвестные: в Польше это Свисти (!), Неверь (!), Нутакговори (!). На Аляске — три группы скал: Альбреохо («Гляди в оба!»), Аларгате («Отступись!»), Кита Суэньо («Не спи!»).
Гвардафуй — «Берегись!» — название мыса на полуострове Сомали, у входа в Аденский залив. Вызвано то ли утесами, опасными для судоходства, то ли тем, что на соседнем острове Сокотра нашли прибежище пираты, беспощадно грабящие купеческие суда.
А знаете ли вы, что в Аральском море есть пустынный остров Барсакельмес, предупреждающий своим тюркским названием: «Пойдешь — не вернешься»? Был малополезным кусочком суши, пока не превратили его в заповедник, где превосходно чувствуют себя сайгаки, куланы и джейраны.
Впрочем, такое грозное название не редкость в Средней Азии, и вызвано оно в основном скудостью водных источников.
Противоречивы мнения исследователей о Звенигороде, что в Московской области. Можно ли отнести топоним к императивным? Как бы то ни было, но название связывают с выполняемой городом функцией сторожевого поста столицы. Недаром стоит он с Москвой на одной реке. Звон большого вестового колокола на Красной башне извещал окрестные села о появлении неприятеля. Звон этот подхватывался другими колоколами и, как эстафета, доносился до Москвы. Звенигород… Так именовались древне-русские городки-крепости и на Галицкой земле, и на Киевщине, и возникли они раньше, чем в Московском краю. На Правобережной Украине прозывалась одна гора Звенигора: на вершине ее стоял замок, и в случае напасти оттуда неслись колокольные набатные звоны.
В русской топонимике крайне редко встречаются двусловные названия в форме повелительного наклонения: хутор Кинь Грусть, скала Пронеси Господи, поселок Стучи Машина, но вряд ли это утверждение в полной мере относится к однословным. Наряду с мысом Берегись, существуют Потоскуй на Ангаре, железнодорожный разъезд Постойка…
И еще о двух прелюбопытнейших названиях железнодорожных станций. А почему я снабдил их таким эпитетом, вы узнаете. Один из рабочих поселков в Свердловской области именуется Незевай. Но это название перешло к нему от имени станции. Пожилые люди так рассказывают о возникновении озорного топонима. Когда тянули рельсовые пути, на этом перегоне поезда не останавливались, а только притормаживали. Тогда-то и раздавался крик: «Не зевай. Прыгай!» Теперь при подходе пассажирского поезда к этому участку проводники сообщают: «Станция Незевай».
Другая станция, на участке Инза — Сызрань, окрещена Налейка. Старожилы охотно делятся сведениями. Железная дорога строилась в начале века. Для работяг-паровозов нужна была вода. Потому и появились водонапорные башни, водозаборные колонки. К домам путевых обходчиков, бригадиров, дорожных мастеров, на разъезды и станции, где воды не было, ее завозили по железной дороге «водянкой» — паровозом с прицепной цистерной. «Водянка» ходила не регулярно, вот и бежали с ведрами жители разъездов, заслышав гудок паровоза. «Налей-ка водицы, служивый», — обращались они к строгому и важному машинисту. Разрешал машинист своему помощнику налить немного воды из запасов. Так и пристало: «Налей-ка» — Налейка.
Такие объяснения — типичные образцы народной этимологии. Топонимисты распознают их невооруженным глазом. В основе приведенных названий, — полагают они — лежат забытые современным местным населением дорусские гидронимы Незьва и Налей, где -ва и -лей — распространенные в некоторых регионах речные термины.
Но если я не поместил станции Незевай и Налейка в соответствующий раздел баек и побасенок, то потому только, повторяю, что императивные топонимы не свойственны русским географическим наименованиям. Очередной парадокс.
