Елена долго и задумчиво смотрела в глаза своему сыну, а потом спросила.

- Это тебя немец подбивает?

- Какой немец?

- Что ты в пушечной избе себе взял.

- Ганс Шмульке?

- Да.

- Не только ты наблюдаешь за моими забавами. Ганс – удобный человек. Он думает, что советует мне. Я его держу при себе в тех забавах. И все то видят. А если его станут расспрашивать он подтвердит легенду охотно и убежденно. Даже приняв вина изрядно. Он – тот, кого должны увидеть. Ежели пожелают мне навредить и сорвать упражнения, то именно его и попытаются убить или сманить.

- Кто же тогда тебе советует?

- Ганс, - продолжил Иван, проигнорировав вопрос мамы, - инструктор, то есть, особый род учителя. Обучает этих детей посадских приемам работы с пикой. Он ведь с пикой ходил до плена. А кроме того я ему вменил в обязанность обойти Москву с окрестностями да искать тех, кто в полон был взят в свое время, и вызнать – кто чему обучен и нет ли там полезных людей.

- И многих нашел?

- Пятерых, но трех я забраковал как болтунов, четвертый вон на барабане стоит, а пятого к делу пока не пристроить – ему меч большой нужен. Цвайхендер . Обещал несколько учеников подготовить из наших для оформления почетной свиты при прапоре .

- Хорошо, - после небольшой паузы кивнула мать. – Сколько тебе нужно денег?

- Я представлю смету затрат.

- Боже! Где ты понабрался этих слов?

- Не предоставлять? – Повел бровью Иван. – Мне показалось, что тебе она понравилась.

- Предоставлять, - чуть поколебавшись, согласилась Елена Глинская и, поджав губы, направилась к возку. Расходы, задуманные сыном, ее не порадовались совершенно. Определенный резон во всей этой задумке имелся, но деньги... их требовалось слишком много…

Иван же, проводив взглядом мать, не сдержался и позволил себе легкую улыбку. Ее душевные мучения слишком явно проступали на лице. Да и странно, если бы они не проявились. Сажать пять сотен рыл на довольствие Великокняжеской казны – удовольствие ниже среднего. Дорого этого. Не так чтобы критично, но дорого. Впрочем, Иван уже думал над тем, как разрешить это затруднение.

Любопытным в этой ситуации с потешной ратью оказалась позиция боярства. Узнав, что Великий князь желает набрать детишек для забав, они охотно пропихнули туда своих малышей. Но не рассчитали. Забавы оказались решительно скучными для детей и подростков. Настолько, что даже сейчас на этом импровизированном плацу находилось трое отчаянно скучающих боярских отпрысков. Что им вся эта шагистика? У них в голове война ассоциировалась с конницей. Так что отваливались они при первой возможности с изрядной охотой.

Глава 3

 1539 год – 3 июня, Рига

Герман фон Брюггеноэ  восседал на своем кресле в окружение небольшой группы приближенных и смотрел на стоящего перед ним купца.

- Я слушаю тебя, - торжественно произнес он. – Мне донесли, что ты прибыл из Москвы?

- Слухи ходят разные о посольстве… - влез «поперек батьки» архиепископ Риги, не дав купцу ответить. Вообще-то они с Ливонским ландмейстерством находились в довольно сложных отношениях, но существенное уменьшение торгового оборота с Московией многое изменило. Впрочем, застарелая вражда давала о себе знать даже сейчас…

- Ваше Высокопреосвященство, - начал купец. – Московиты действительно собрались отправить посольство через поморов. Куда – мне не ведомо. Они помалкивают. Туда же по Северной Двине было сплавлено много меха, воска, пеньки, дегтя и прочего. Сказывают, что целыми стругами, набитыми до отказа, спускали по реке.

- Сколько и каких кораблей? – Уточнил Герман.

- Мне не известно. Я поспрашивал про поморов. Мало кто на Москве знает толком что они строят.

- И когда посольство должно отбыть?

- Да по весне этой. Как лед сойдет с Белого моря…

Иван Васильевич специально настаивал на том, чтобы помалкивали о цели посольства. Подготовку не скрыть. Вот пусть враги сами гадают, куда поплывут поморские ладьи.

- До Датских проливов им долго идти?

- Не знаю, - развел руками купец. – Идти кругом норманнских земель сложно. Места там дикие, ветры и море дурные. Может и потонули все уже.

- Я слышал, - произнес один из мужчин, стоявший до того молча у окна, - что полвека назад московиты посылали посольство датчанам.

- И как оно прошло? – Оживился ландмейстер.

- Они больше не рисковали ходить в Данию сами. О чем там переговоры были – не известно. Я полагаю, что туда они и отправились. Пробовали уже. Да и товар много богаче.

- Это плохо… очень плохо… - пробормотал архиепископ Риги, начав вышагивать по залу. – Кристиан III один из самых ярых еретиков !

- Мы должны все проверить, прежде чем предпринимать какие-либо шаги, - нахмурившись, произнес Герман фон Брюггеноэ.

- А что мы можем предпринять?! Что?! – Воскликнул крайне раздраженный архиепископ. – Ганзе не выгодна прямая торговля московитов с датчанами в обход наших общих интересов. Но воевать с Кристианом ни они, ни мы не можем. Датский флот закупорит нас в проливах. А русские станут ходить вдоль норманнских владений Кристиана – в полной недосягаемости для нас.

- Будем надеяться, - произнес максимально спокойным голосом ландмейстер, - что обойдется. Полвека назад они уже плавали в Данию…

- Полвека назад там не было рьяного еретика Кристиана! Схизматики и еретики! – Выкрикнул архиепископ, находившийся на грани истерики.

- Кто инициировал посольство? – Поинтересовался ландмейстер у притихшего купца, старавшегося не привлекать к себе внимание.

- Ходят разные слухи… - уклончиво ответил он.

- А ты что думаешь?

- Так регент при малом Великом князе силу большую имеет. То мать его, Елена Глинская. Порядок в монете московской навела. Супротивников своих переморила одного за другим. Даже дядю не пожалела. Подозреваю, что она и затеяло это дело. Властна и умна она, даром, что в юбке.

- А что там за дело случилось с Великим князем полтора года назад? – Поинтересовался архиепископ. – Сказывают, что ему дурно стало в церкви. Так ли это?

- По Москве легенды про малого Ивана ходят одна страннее другой. Чему верить – не понятно. Одно ясно – изменился Великий князь сильно после того случая в церкви.

- Ему действительно стало дурно в церкви? – Оживился ландмейстер, даже чуть подавшись вперед.

- Задремал он там. Сморило. Да так сильно, что очнулся лишь на третий день. Забавы у него совсем не детские. По пушечным избам да мастеровым всяким ходят. Речи умные ведет. Спрашивает так, словно разбирается.

- А митрополит что?

- Ничего. Великий князь теперь проводит в церкви времени много больше прежнего. Любит на колокольню забраться Успенского собора да читать там.